Выведя Софи и Флауэр на пастбище пощипать травки, Тесс пошла назад в дом. Она прошла мимо участка, где росли ягоды, и свернула к амбару, где в тени оставила молоко и яйца. Вся беда в том, что она не знает, что любит Александр, не знает, чему бы он обрадовался.

И вдруг Тесс остановилась, как вкопанная, и, оглянувшись, уставилась на буйное сплетение ягодных кустов. На высоких кустах висели первые огромные багрово-черные ягоды, поспевшие уже в июле из-за сильной жары. Над головой летали птицы и, бросаясь вниз, жадно поедали свою долю вкусных сладких ягод.

— Отлично, — прошептала Тесс. — Просто отлично.

Спустя два часа Тесс аккуратно заворачивала лироги с ежевикой в льняные салфетки и укладывала их в корзину, стоящую перед ней на кухонном столе. Кроме пирогов, в корзинке лежал еще жареный цыпленок, хлеб, сыр и бутылка вина, то есть все необходимое для пикника. И сейчас Тесс не хватало только Александра, но она не имела ни малейшего представления о том, где он мог быть.

Тесс накрыла корзинку чистой салфеткой. Повесив корзинку с провизией на руку, она направилась к двери и, на минутку остановившись, сняла с крючка на стене свою соломенную шляпку. Огастес, лежавший под столом, поднял голову и уставился на девушку.

— Ну, пойдем, — сказала Тесс котенку, делая знак шляпкой. — Да побыстрее. Еще неизвестно, как долго мы будем искать его.

С тех пор как месяц назад Тесс нашла котенка в амбаре, Огастес удвоился в размерах и уже с легкостью прыгал за девушкой вниз по ступенькам. Когда у ворот Тесс остановилась, котенок остановился тоже. Девушка взглянула на него.

— Как ты думаешь, в какую сторону нам стоит идти?

Но Огастес лишь сел на задние лапы, зевнул и принялся передними лапами умывать свою мордочку.

— Хм… Ты не знаешь? — Тесс огляделась по сторонам и решила пойти по тропинке, ведущей к морю, надеясь, что увидит Александра, не поднимаясь на крутой склон холма.

Но его там не было. Тесс повернула к виноградникам. Потом свернула налево к предгорьям, заросшим высокими соснами, пробковым дубом и горной лавандой. Вот уже два часа она искала Александра и звала его, но до сих пор безуспешно.

Понимая, насколько глупой она была, решив, что найдет его, даже не представляя, где искать, чувствуя глубочайшее разочарование оттого, что так и не смогла этого сделать, Тесс остановилась в пересохшем устье ручья.

Ей было жарко, она страшно устала. Два часа лазить по холмам в полуденную жару, да еще в ее положении, когда шел уже седьмой месяц беременности, было явно неразумно. Поставив на землю корзинку, которая с каждым шагом становилась все тяжелее и тяжелее, Тесс взяла на руки Огастеса, и котенок уютно свернулся клубочком у нее на руках. Сдвинув шляпку на затылок, девушка огляделась по сторонам, взгляд ее скользнул по лугу позади нее, по скалистым, заросшим деревьями утесам, вверх и вниз по пересохшему устью ручья, где она стояла.

— Александр, — позвала Тесс. Но ей ответило молчание. Девушка вздохнула, поглаживая мягкую рыжую шерстку котенка.

— Где же он может быть?

В полнейшем унынии она подняла корзинку и повернулась, чтобы идти назад. Наверное, Александр ушел в деревню.

— И все-таки это была глупая затея, — сказала Тесс котенку, осторожно пробираясь по высохшему каменистому дну ручья.

Александр уставился в книгу, лежащую у него на коленях, но не мог сосредоточиться на словах Вольтера. Он устроился поудобнее, прислонившись к стволу древнего оливкового дерева и закинув ногу за ногу. Взгляд его блуждал по каменистым склонам холмов и лугам, расположенным в низине.

Александр знал, что не должен был избегать Тесс. Но он не хотел, чтобы она больше на него так смотрела. С доверием, которого не заслуживает, с ожиданием, которого он не мог осуществить. Как больно! Это напоминает слишком многим о том, кем однажды он уже считал себя. Он не может быть больше горем ни для одной женщины. Больше не может.

Александр взглянул на рубашку, которая была на нем. Это была одна из свежевыстиранных белых полотняных рубашек, аккуратную стопку которых он нашел на стуле в своей спальне, когда, наконец, поздно ночью пришел домой. Он вернулся, правда, гораздо раньше, но не заходил в дом. Со двора он видел свет в окне кухни. Сидя на каменной скамье во дворе, Александр смотрел на силуэт девушки, освещенный светом лампы. «Наверное, она шила или чинила одну из рубашек, которые он сейчас носит», — представлял Александр. Через открытое окно было слышно, как, работая, девушка мурлыкает себе под нос какую-то песенку. Иногда она вставала и проходила по кухне, чтобы взять что-то, и Александр видел, как, прежде чем сесть за работу снова, Тесс нежно проводила рукой по своему высокому животу.

Александр захлопнул книгу и отложил ее в сторону. Она ждала его. Каждый вечер. Уже очень давно никто не ждал возвращения Александра Дюмона домой.

Взгляд Александра задержался на черных брюках, которые были на нем. Эти брюки Тесс положила на стул возле стопки чистых рубашек. С брюк взгляд его скользнул к ботинкам. Черная кожа их теперь блестела, начищенная девушкой. Ему нужно сказать Тесс, что она не должна все это делать, что ей незачем отрабатывать крышу над головой. Он должен сказать ей, что нет надобности дожидаться его возвращения каждый вечер.

— Александр!

Звук голоса Тесс, зовущего его, заставил Александра поднять голову. Он увидел девушку далеко внизу. Она стояла в устье пересохшего ручья и озиралась по сторонам. В руках ее был яркий рыжий клубочек, в котором Александр узнал Огастеса. Рядом с девушкой на земле стояла корзинка для пикника.

Что она здесь делает? Зачем ищет его? Неужели не придумала ничего лучше, чем гулять по такой жаре? Может быть, она заблудилась?

Александр видел, как девушка подняла корзинку и повернулась, чтобы возвращаться назад. Уныло опустив плечи, она стояла, потом стала с трудом пробираться по каменистому дну высохшего ручья. Он видел, как, сделав еще один шаг, Тесс споткнулась и упала на камни. Корзинка выпала у нее из рук, покатилась в сторону, и содержимое ее высыпалось.

— Sacre tonnerre! — Александр вскочил на ноги и побежал так быстро, как никогда еще не бегал в своей жизни. Он бежал, спотыкался, скользил по склону холма, а в голове его бешено проносились воспоминания. Каменные ступеньки, яркое пятно разметавшихся белокурых волос и голубых юбок. Сердце Александра сжалось от боли, когда он увидел, как Тесс медленно повернулась на спину и тихо застонала. ТАК ЖЕ, КАК АННА-МАРИЯ.

«А вдруг у нее будет выкидыш? Mon Dieu! ТОЛЬКО БЫ ОНА НЕ ПОСТРАДАЛА», — молился богу Александр, зная наверняка, что тот не услышит его. Когда девушка попыталась сесть, Александр, тяжело дыша, опустился возле нее на колени, со страхом и тревогой прислушиваясь к жалобным стонам Тесс. Реальность, которая превратилась в страшный сон, вновь становилась реальностью. Александр дотронулся до девушки.

— Тесс! Тесс! С вами все в порядке?

Девушка открыла глаза и, глубоко вдохнув носом, медленно выдохнула воздух через рот.

— Думаю, что да, — голос ее дрожал. Осторожно уложив ее на спину, Александр провел рукой по животу девушки.

— Больно?

Прежде чем ответить, Тесс сделала еще несколько глубоких вдохов.

— Лодыжка. Кажется, я вывихнула ее.

— А ваш… — Александр выругался. — А ребенок, Тесс? Как ребенок?

Девушка опять попыталась было сесть, но Александр снова заставил ее лечь на спину.

— Не двигайтесь, — приказал он. — Полежите так минутку.

— Александр, со мной все в порядке, — Тесс села, обхватив руками живот. — С ребенком тоже.

Он не верил ей.

— Откуда вы знаете? А если нет? Mon dieu! — Откинув пряди волос, упавшие на глаза, Александр снова выругался.

— Александр, — Тесс накрыла его руку своей и ободряюще улыбнулась, — с малышом все в порядке. Вы ведь знаете, они очень живучи.

— Я не знаю ничего подобного, — отрезал он. — Тесс, упав, вы отняли десять лет моей жизни. Вы понимаете это?

— Так, значит, вы видели, как я упала?