Тесс сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь унять охватившее ее волнение. Прошло уже пять месяцев, с тех пор как она бежала из Англии. Если ее разыскивают власти, так почему до сих пор не могут ее найти? Может быть, сейчас она уже в безопасности?

Выбора нет. Ей придется прибегнуть к помощи акушерки. Это неизбежно. А еще ей понадобится многое другое. Она уже и так достаточно долго сидела сложа руки.

Тесс осторожно, в темноте, спустилась вниз по лестнице. В кухне она зажгла свечку. Разыскав почтовую бумагу, перо и чернила, она села за стол, чтобы составить список вещей, которые понадобятся ей.

Подняв лист бумаги, Тесс подула на него, чтобы подсохли чернила, и при свете свечи бегло просмотрела готовый список, надеясь, что ничего не забыла. Список получился довольно длинным, но Тесс внесла в него только то, в чем действительно нуждалась. Ей нужен Александр. Его поддержка, сила. Завтра она обязательно поговорит с ним. Он поможет ей приготовить все необходимое. Тесс пыталась убедить себя, что все будет хорошо. Но не скоро еще она спрятала свой список, задула свечу и отправилась спать. И, как только голова ее коснулась подушки, она забылась тревожным сном.

— Сегодня я иду в деревню, — сказал ей утром Александр, когда они справились со своими домашними делами. — Вам что-нибудь нужно купить?

Тесс, переливавшая молоко из ведра в чашку, приостановилась.

— Да, мне нужно кое-что, — ответила она, поставив чашку с молоком на пол для Огастеса. Котенок тут же с удовольствием набросился на еду.

Александр подождал, пока девушка вытерла тряпкой лужицу разлитого молока. Отложив тряпку, она отодвинула от стола два стула.

— Давайте присядем. Я хочу поговорить с вами перед тем, как вы уйдете.

От ее серьезного тона и слишком уж официальной манеры напрягся каждый мускул на теле Александра. Он знал, что Тесс стала невольным свидетелем случившегося вчера вечером. Он видел, как она выглядывала из окна библиотеки. Она хочет спросить его об этих двух мальчишках? Или же спросит, почему они убежали, визжа, заметив его приближение? А может быть, ей интересно знать, почему они так боятся его? И что, черт возьми, он ответит, если Тесс действительно заговорит о вчерашнем?

Александр сел. Тесс присела на другой стул и сложила руки на своем круглом животе. Она долго молчала и, наконец, сказала:

— Я составила список вещей, которые мне необходимы, но сначала я хотела бы поговорить с вами. — Она взглянула на Александра.

— Александр, договоритесь, пожалуйста, с акушеркой.

В полнейшем изумлении Александр уставился на девушку. Об этом он даже и не подумал.

— Сейчас? — Его охватила паника. — Тесс, вы…

Она улыбнулась ему.

— Александр, ребенок появится еще через два месяца. У нас есть еще масса времени. Но мне нужно начинать готовиться. Мне давно уже следовало бы заняться этим.

— Акушерка. Mon Dieu. — Александр подумал о том, что ему придется идти в деревню и просить старую Франсуазу прийти к нему в дом, чтобы принять роды. Она не придет сюда. Не придет после Анны-Марии. Не придет.

Он посмотрел на Тесс и прочел в ее взгляде такое знакомое ему выражение. «Ей нужна его помощь!» — кричали ее глаза. Александр не мог заставить себя сказать ей правду. Франсуаза даже не перейдет улицу, чтобы поговорить с ним, и уж тем более она не придет сюда принимать роды. С трудом Александр заставил себя кивнуть и подумал о том, что же ему теперь делать.

— Мне нужно кое-что еще, — продолжила Тесс, вынимая из кармана передника листок почтовой бумаги. — Поговорите с акушеркой. Может быть, я о чем-нибудь забыла. В любом случае ей, наверное, захочется увидеть меня еще до родов.

Александр взял листок и пробежал глазами список, написанный мелким, аккуратным почерком. Вата, отрез однотонного миткаля, отрез фланели, пряжа, крепкая шнуровка, тампоны, пуговицы…

— Пуговицы? — удивленно спросил Александр.

— Мне придется сшить кое-что из одежды для малыша, — пояснила Тесс тем мягким, нежным голосом, которым всегда говорила, когда речь шла о ребенке. И потом она нерешительно добавила: — У меня осталось немного денег. Но если этого недостаточно…

— Это не имеет значения, — Александр оборвал ее нетерпеливым взмахом руки. — О Боже, Тесс, разве дело в деньгах? Просто…

Он вздохнул, понимая, что никогда не скажет девушке о том, что мысли о рождении ребенка заставляют его леденеть от страха.

Тесс заговорила снова.

— Наверху, рядом с комнатами для слуг, есть комнатка, которая производит впечатление детской. Но это так далеко от моей комнаты. Боюсь, что для ребенка это будет неудобно. Мне кажется, детскую хорошо сделать в той маленькой комнатке, что находится справа от моей спальни. Можно мне использовать ее под детскую?

Александр закрыл глаза, прислушиваясь к мягкому, спокойному голосу девушки, говорящему что-то о детской, о малышах, спрашивающему, можно ли выделить комнату для ребенка. Неужели она спрашивает даже об этом? Ну, конечно, она будет жить здесь. Тесс и ее ребенок будут жить здесь, сколько захотят. Но, когда Александр открыл глаза, взгляд девушки напомнил ему, что она ничего не принимает как само собой разумеющееся.

— Я думаю, — сказал Александр, складывая листок и засовывая его в карман, — что маленькая комнатка рядом с вашей спальней прекрасно подойдет для детской.

И, прежде чем Тесс успела поблагодарить его, он ушел.

Дорога в деревню была длинной и извилистой и проходила мимо виноградников. Александр никогда не ходил по ней. Напротив, он предпочитал более прямую тропинку, вдоль берега моря. Шагая в Сант-Рафаэл, он думал о том, как ему подойти к Франсуазе, и мысль эта приводила его в сильное волнение.

После смерти Анны-Марии Александр не видел этой старой женщины. Но знал, что она о нем думает. Что думали о нем все. Как он зайдет к ней в дом, расскажет о Тесс и попросит помощи после того, что сделал? Как он посмотрит в ее глаза и прочитает в них о своей вине? Но даже если он и сумеет рассказать о Тесс, Александр был уверен, что Франсуаза все равно не придет.

Александр поравнялся с домом Франсуазы и прошел мимо него. Должен же он что-то придумать! Когда Александр пришел в деревню, он знал, что есть только один выход. Купив перо, чернила, воск и бумагу, он написал письмо, запечатал его и опустил в почтовый ящик. Он узнал, что через три дня в деревню приедет почтальон, который отправляет всю недельную почту в Ниццу и Марсель. Затем Александр зашел в лавку, где купил все обозначенное в списке Тесс, чем вызвал любопытные взгляды. Но никто ничего у него не спросил. Александру никто никогда не задавал вопросов.

— Я, вообще, не уверена, что это хорошая идея, — говорила Тесс Александру, который устанавливал мольберт на лугу. Она беспокойно ерзала на стуле, который принес для нее Александр. — Может быть, вы лучше нарисуете портрет Огастеса?

Александр посмотрел на исполненное надежды лицо девушки, потом опустил глаза на котенка, свернувшегося клубочком у ее ног.

— Отличная идея, — согласился он, наклонившись, чтобы взять котенка. Подойдя к Тесс, он положил Огастеса ей на колени.

— Огастес тоже должен быть на портрете.

— Я надеялась, что вы будете рисовать его вместо меня, — проворчала девушка, глядя, как Александр направляется к мольберту.

Он повернулся к ней, воздев руки к небу, изображая огорчение.

— Когда я рисовал во Флоренции, женщины месяцами ждали своей очереди. Еще ни одна женщина не говорила мне, что не хочет, чтобы ее рисовал Дюмон. — Александр тяжело вздохнул и покачал головой. — Тесс, вы меня убиваете.

Тесс улыбнулась. Ей нравилось, когда Александр называл ее по имени. Он так долго называл ее просто мадемуазель. Но в тот день, когда она упала, Александр впервые назвал ее по имени. И с тех пор зовет ее Тесс.

Позавчера он сделал последний набросок, и теперь на его мольберте появился чистый холст, на который он набросал контуры девушки и окружающего ее пейзажа. А теперь Александр взял карандаш и добавлял последние штрихи к рисунку. Тесс предположила, что он, должно быть, пририсовывает на портрете Огастеса.