– Жди, – бросил Худ. Они чуть не бегом кинулись к освещенным фонарем сходням, два матроса якорной вахты при их появлении вытянулись по струнке.

– Мистер Харкорт! – крикнул Хорнблауэр, едва ступив на палубу – ему было не до церемоний.

Возле трапа горел свет – там же был и Харкорт.

– Здесь, милорд.

Хорнблауэр вбежал в кормовую каюту. С палубного бимса свисал зажженный фонарь, второй принес Джерард.

– Докладывайте, мистер Харкорт.

– «Дерзкий» снялся с якоря в пять склянок первой вахты, милорд. Его тянули два буксира.

– Знаю. Что еще?

– Лихтер с грузом подошел к борту в начале второй собачьей вахты. Сразу, как стемнело, милорд.

Низенький чернявый мужчина незаметно вошел в каюту и остался стоять в тени.

– Ну?

– Джентльмен, которого прислал мистер Худ, вместе со мной наблюдал за погрузкой, милорд.

– Что грузили?

– Я считал по мере погрузки. У них на бизань-штаге горели огни.

– Ну?

Харкорт приготовился читать по бумажке.

– Двадцать пять деревянных ящиков, милорд, – прочел он, опередив нетерпеливый взгляд Хорнблауэра. – Я узнал эти ящики, милорд. В такие обычно пакуют ружья, по двадцать четыре ствола в каждый.

– Пятьсот ружей и штыков, – быстро умножил Джерард.

– Так я и думал, – сказал Худ.

– Еще что? – спросил Хорнблауэр.

– Двенадцать больших продолговатых тюков, милорд, и еще двадцать длинных, узких.

– Не можете ли вы предположить…

– Соблаговолите выслушать матроса, которого я отрядил, милорд?

– Зовите его.

– Спустись сюда, Джонс, – крикнул Харкорт и повернулся к Хорнблауэру. – Джонс – отличный пловец. Я послал его вместе с другим матросом в караульной шлюпке, и Джонс подплыл к лихтеру. Расскажи его милости, что ты разузнал, Джонс.

Джонс оказался щуплым, низкорослым парнем. Он заморгал от яркого света, робея в присутствии важных особ. Заговорил он с тем простонародным выговором, который сразу выдает уроженца лондонских трущоб.

– Форменные мундеры, сэр, в тех больших тюках, сэр.

– Как ты узнал?

– Подплыл к лихтеру и пощупал, сэр.

– Кто-нибудь тебя видел? – Это спросил Худ.

– Нет, сэр, ни одна душа. Все были заняты, грузили ящики. Форменные мундеры, сэр, я говорил, сэр, я нащупал пуговицы, сэр. Не как у нас, сэр, а выпуклые, навроде пуль, целые ряды на кажном мундере. Еще я, кажись, нащупал позумент и чтой-то навроде шнурков, сэр. Форменные мундеры, сэр, точно говорю.

В этот момент вперед выступил чернявый мужчина – в руках он держал что-то мокрое, похожее на дохлую кошку. Прежде чем продолжать, Джонс указал на странный предмет.

– Хошь убейте, не мог угадать, чего в другом тюке, длинном. Я вытащил нож…

– Ты точно знаешь, что тебя никто не видел?

– Точно, сэр. Вытащил я нож и распорол шов. Они подумают, лопнул при погрузке, сэр. Выудил я эту штуковину и поплыл к лодке, сэр.

Темноволосый протянул вперед черную мохнатую массу. Хорнблауэр нетерпеливо схватил и тут же наткнулся пальцами на металл.

– Орлищи, сэр, – сказал Джонс. Медная цепь и большой медный значок – такого орла Хорнблауэр видел сегодня вечером на груди у Камброна. Он держал в руках меховой кивер, богато изукрашенный и насквозь мокрый.

– Такие носила императорская гвардия, милорд? – спросил Джерард.

– Да, – ответил Хорнблауэр. Он часто видел выставленные на продажу дешевые гравюры, запечатлевшие последнюю оборону старой гвардии при Ватерлоо. Теперь и лондонские гвардейцы щеголяли почти в таких же киверах, как тот, что Хорнблауэр держал сейчас в руках – это была награда за победу над императорской гвардией в решающий момент битвы при Ватерлоо.

– Теперь мы знаем все, что нужно, – сказал Худ.

– Я должен его нагнать, – сказал Хорнблауэр. – Свистать всех наверх, мистер Харкорт.

– Есть, сэр, – машинально отвечал Харкорт и тут же снова открыл рот, да так и замер.

– Помню, – отвечал Хорнблауэр с мукой. – Я сказал, что команда не понадобится мне до утра.

– Да, милорд. Но они недалеко. Я пошлю на розыски. Они будут здесь через час.

– Спасибо, мистер Харкорт. Приложите все старания. Мистер Худ, нам потребуется буксир.

Худ взглянул на темноволосого мужчину, который принес кивер.

– Не уверен, что удастся раздобыть буксир до рассвета, – сказал тот. – «Дерзкий» взял два – теперь я понимаю, зачем. «Президент Мэдисон» чинится. «Тюер» потащил баржи в Батон-Руж. «Экревисс» – тот, что привел ваш корабль сюда – ушел вниз по реке после полудня. Думаю, «Темерер»[3] сейчас на пути обратно. Быть может, когда он вернется, мы уговорим капитана вас взять. Других буксиров здесь нет.

– Полдень, – сказал Хорнблауэр. – Тринадцать часов задержки. «Дерзкий» будет в море раньше, чем мы отсюда выйдем.

– И это одно из быстроходнейших судов, – добавил Худ. – Уходя от «Тенедоса» во время войны он делал по пятнадцать узлов.

– В каком мексиканском порту он берет на борт солдат?

– В лагуне всего один поселок, милорд, Корпус-Кристи.

Пятьсот миль отсюда и попутный ветер. Хорнблауэр представил, как красавец «Дерзкий» несется под пирамидой парусов, раздуваемых попутным ветром. Маленький «Краб» не рассчитан на океанские гонки. Оснастка и обводы придают ему маневренность, незаменимую при патрульной службе в мелких заливах Вест-Индского архипелага. В гонке к Корпус-Кристи «Дерзкий» наверняка выиграет несколько часов, может быть, сутки или больше, в добавок к уже выигранным двенадцати. Пятьсот бывалых солдат погрузятся без промедленья, и «Дерзкий» отплывет вновь. Куда? Усталая голова пошло кругом, стоило Хорнблауэру задуматься о невероятно сложной ситуации в странах, до которых от Корпус-Кристи рукой подать. Если б только угадать, что замыслил Камброн! Хорнблауэр мог бы, опередив «Дерзкого», прибыть в опасную точку; последовав за ним в Корпус-Кристи, он наверняка не застанет ни корабля, ни солдат. Не оставив на морской глади следа, «Дерзкий» устремится к неведомой, но явно злонамеренной цели.

– «Дерзкий» – американское судно, – подбавил к его заботам Худ.

Это важное, очень важное обстоятельство. «Дерзкий» зафрахтован под благовидным предлогом и несет звездно-полосатый флаг. Просто так его не досмотришь. Хорнблауэра строго предупреждали не задевать американцев. Всего лишь девять лет назад Америка смело объявила войну величайшей морской державе только из-за того, что Королевский флот чинил препоны американским торговым судам.