Закончена большая подготовительная работа. Трудно даже перечислить все то, что входило в неё. Тут и прыжки Аскера и Ланге на парашюте с самолёта; улица за улицей, квартал за кварталом тщательное изучение Остбурга — по карте, по различным материалам, по подробным рассказам Герберта; «вживание в образ» новых людей, какими Аскер и Герберт будут там, за линией фронта, и многое, многое другое… А работа с приемопередающей радиоаппаратурой, тренировка в радиообмене, в настройке и ремонте станции, в мгновенной смене частот и диапазонов передач, чтобы до предела затруднить перехват сообщений и пеленгацию передатчика контрразведкой противника! А груда фашистской литературы — газет, журналов, бюллетеней, сводок, которые пришлось проштудировать, чтобы быть в курсе того, что сейчас происходит там, на западе, где ещё хозяйничают гитлеровцы!…

Да, теперь все это позади — огромный, тяжёлый труд, колоссальное напряжение воли и мускулов, работа по восемнадцати часов в сутки, когда валишься с ног от утомления, но не можешь сомкнуть глаз, как бы ни велика была потребность в сне.

Все это позади. И все это — ничто по сравнению с тем, что предстоит испытать…

Аскер поднимает голову, глядит на генерала. Тот беседует с Рыбиным и Чистовым — людьми, которые руководили подготовкой Керимова и Ланге и теперь докладывают о результатах. Но Аскер почти ничего не слышит. Это не потому, что чекисты беседуют негромко. Просто он слишком сосредоточен, полностью ушёл в себя, снова и снова перебирает в сознании все то, что для него и Герберта начнётся уже нынешней ночью…

Все согласовано, предусмотрено, решено — все, что можно предусмотреть при подобных обстоятельствах. А можно так немного!… Аскер и Ланге имеют в Остбурге два убежища. Там они первое время будут чувствовать себя сравнительно безопасно. Одно — домик кладбищенского сторожа, старого друга семьи Герберта, Лотара Фиша, другое — жилище давнишнего дружка Ланге, механика завода «Ганс Бемер» Отто Шталекера. И тот и другой — люди надёжные, живут в Остбурге уже много лет, от обоих Герберт месяца полтора-два назад получил письма. Следовательно, они и сейчас там.

Разведчики полностью экипированы, снабжены всем необходимым; у них несколько комплектов хороших документов. Это подлинные бумаги. Об их прежних владельцах все, известно. Таким образом, можно не беспокоиться и за специальную проверку, если она будет произведена по месту жительства тех, на кого документы выписывались.

Это все. Остальное зависит от Аскера. Его задача — закрепиться в городе, выждать некоторое время, затем нащупать остбургское антифашистское подполье. В этом должен помочь Отто Шталекер. Ланге свяжет Аскера с ним, потом исчезнет. Ему нельзя оставаться в городе. Правда, Ланге изменит внешность, у него будут другие документы, но все же опасно; вдруг произойдёт случайная встреча с людьми, которые его хорошо знают!… Предусмотрено, что, выполнив свою миссию, Ланге с документами возвращающегося из отпуска солдата выедет на Восток. На территории Польши, в одном из местечек по пути следования, его будут ждать, проведут к партизанам, а те переправят через линию фронта.

Итак, Аскер будет действовать один. На случай особых, чрезвычайных обстоятельств, в которых он мог бы оказаться, ему сообщена ещё одна явка — адрес того самого разведчика, о котором упоминал полковник Чистов. Но это — на самый крайний случай.

Остбург!… Аскер откидывается в кресле, прикрывает веки. Перед глазами встаёт главная магистраль города, сплошь застроенная тяжёлыми серо-дымчатыми зданиями с крутыми островерхими кровлями, пересекающие её улочки, которые ведут на рабочие окраины, к заводам… Особенно отчётливо видит Аскер кладбище — оно на пригорке, окаймлено двумя рядами тополей; слева, если идти от города, небольшое строение: красные стены, два окна, крыша из волнистого железа. Это и есть сторожка Лотара Фиша… И ещё — узкое высокое здание со стрельчатыми окнами, с башенками по углам кровли и четырьмя шпилями — бывший музей палеонтологии, а ныне гестапо Остбурга…

Разговор закончен. Лыков встаёт. Быстро подымается с кресла Аскер.

— Кажется, все. — Генерал протягивает ему руку. — Возвращайтесь!

«Возвращайтесь» — так Лыков говорит всегда, провожая кого-нибудь из своих в дальний и опасный поиск.

— Спасибо, Сергей Сергеевич!

Аскер крепко пожимает руку начальника. Они обнимаются.

— Береги себя, — чуть слышно шепчет генерал. — Лучше гляди, сынок.

Аскер вновь благодарит Лыкова, спешит скорее попрощаться с Рыбиным и Чистовым. Это очень трудные минуты.

— Позовите Герберта Ланге, — говорит генерал.

Ланге входит в кабинет. О, сейчас у него другая походка, совсем другие глаза!

С ним прощаются так же тепло.

— Возвращайтесь, — говорит и ему генерал Лыков. И прибавляет: — Мы ждём вас, товарищ. А потом поедете к себе, в новую Германию!

— Вернусь, обязательно вернусь. — Ланге широко улыбается, большими ладонями бережно берет руку советского генерала, осторожно пожимает. — Ещё раз спасибо. Спасибо, что поверили. За все спасибо!