– Может быть, это ловушка?

– Это кажется маловероятным. Он повернулся к Чехову, проверяющему оружейную станцию. –Мистер Чехов. Если что-то случится с мистером Зулу, вы должны отреагировать адекватно.

– Есть, сэр.

– По моей команде, стреляйте из фазера номер один на минимальной мощности. Установите прицел где-нибудь на поверхности планетоида, за исключением двигателей и генератора магнитных полей. Мы должны иметь возможность отремонтировать повреждение.

Он повернулся к Ухуре:

– Лейтенант, если я буду вынужден действовать так, команда высадки должна быть поднята сразу, как только целостность поверхности планетоида будет нарушена. Вы сможете обеспечить это?

– Да, мистер Спок. –Она вызвала Скотти и связала свою станцию с интеркомом транспортаторной.

Спок бесстрастно смотрел на изображение на экране.

Зулу не надевал космический костюм уже более двух лет. Теперь неприятные ощущения еще более усилились из-за необходимости надевать специальные перчатки и ботинки – без которых их просто сбросила бы с поверхности центробежная сила вращения планетоида. Четверо человек встали на платформу транспортатора, и Зулу показал Скотти большой палец: "Давайте!"

Поверхность планетоида напоминала поверхность Луны, если можно было бы отчистить ее от пыли и обломков скал. Горизонт простирался менее чем в километре от них. Звезды были слишком яркими, пылающими, угрожающими – в отсутствии иного света, механизм их костюмов автоматически усилил звездный свет.

Клингонский корабль, перевернутый вверх дном, лежал справа. Они направились к нему, из-за магнитных ботинок двигаясь словно в вязком сиропе.

– Итак, пока не видно тросов или иного удерживающего оборудования, –сказал Зулу, изучая показания трикодера.

Внезапно, идущий следом за ним охранник споткнулся; Зулу протянул ему руку, но опоздал. Он устремился прочь, в космос, сначала медленно, затем все быстрее.*

*Так это казалось Зулу и двум другим охранникам, но если вы вдумаетесь, то поймете, что член экипажа двигался по прямой линии с постоянной скоростью.

– Мистер Скотт, Джакобса уносит от нас. Вы можете захватить его и вернуть назад?

– Могу. Оставайтесь на своих местах.

Зулу достал трикодер, направив его на клингонский корабль.

– Корпус состоит в основном из магния и алюминия, –доложил он Споку. – Мне кажется, это исключает магнетизм. Температура – 12 градусов, как и на поверхности планетоида.

– Посмотрите, мистер Зулу, –позвал один из охранников. – Это, наверное, возвращается Джакобс.

Зулу посмотрел, но не заметил ничего. Однако, протянув руку, он ощутил сопротивление. – Энергетическое поле?

Возвратился Джакобс. Он объяснил, что шел к кораблю, и вдруг споткнулся о что-то невидимое. Продолжив свой путь, они установили, что это тянулось более чем на сто метров, грубо повторяя контуры корабля. Скорее всего, оно окружало его полностью. Трикодер, однако, не показывал присутствия полей, кроме магнитного, связанного с двигателем Бассарда.

– Проверьте на присутствие металла, –приказал Спок. На трикодере Зулу отобразилась путаница букв и цифр, но одну строчку понять было можно: "АТОМНЫЙ ВЕС 1132.4963.". Корабль, очевидно, был внутри сети из того же материала, из которого были сделаны окна и двери в Доме Образования и Правосудия.

Они попробовали пробить его. Сконцентрированная энергия фазеров расплавила горную породу под сетью, растекшуюся раскаленной добела лужей, но материал сети остался цел.

Спок отозвал группу.

Лейтенант Сидни была молодой женщиной редкой красоты. Она также не любила космические костюмы; пока она неохотно прилаживала шлем, она успела послать улыбку Зулу.

– Я не думаю, что мы обнаружим клингонов на борту.

– Нет…нет, –пробормотал Зулу, уставившись в пол. – Там, ну, окружающая температура, вы понимаете…

– На корабле слишком холодно.

– Да, точно.

– Это должно быть интересно.

– Все нормально, –сказал Скотт, проверяя настройки транспортатора. – Он вернулся.

Не желая дважды повторять одну и ту же ошибку, они послали зонд в клингонский корабль, и вернули его обратно. Очевидно, сеть не оказывала на транспортатор того действия, что выпуклая поверхность планетоида.

Они надели шлемы и встали на платформу. "Включите освещение на шлемах", –сказал Зулу.

В клингонском корабле коридоры были покрыты сантиметровым слоем голубоватого инея: замороженный воздух. Испаряясь от тепла их магнитных ботинок, он поднимался вверх клочьями пара. Дважды они натыкались на запертые двери; Зулу или Джакобс открывали их огнем из фазеров. Последняя дверь вела в рубку.

Один клингон, очевидно, погиб в самом конце. Он был в космическом костюме, похожем на их собственные. Только перед смертью он снял шлем. Его глаза и рот были полны инея, кожа холодна как лед. Остальные одиннадцать выглядели еще менее симпатичными; они, очевидно, совершили самоубийство, и холод сохранил их тела в состоянии разложения.

– Лейтенант Сидни, –сказал Зулу.

Она ответила не сразу. – Да, мистер Зулу.

- Вы можете перевести надписи на пульте, чтобы найти корабельный журнал?

– Не знаю, –она медленно обошла замороженного клингона, направив луч света на панель.

– Буквы странные, но язык, кажется, похож на современный клингонский. Вот здесь. Но я не знаю, как извлечь отсюда записи.

– Я мог бы попробовать, –предложил энсин Мастерс, специалист по истории космических кораблей. – Разрешите, сэр?

– Давайте, –сказал Зулу.

Больше часа заняла кропотливая работа микрофазером. За это время Зулу и трое охранников обследовали остальную часть корабля, фотографируя и измеряя все, что можно, для рапорта Звездному Флоту. Больше они не нашли клингонских тел, хотя, судя по общей спальне, команда насчитывала 113 членов.

Они вернулись назад, и записи клингонского бортжурнала были помещены в компьютер "Энтерпрайза".

Частичная расшифровка бортового журнала клингонского корабля.

(примечание: некоторые данные стерты магнитным полем. Даты не сохранены, однако записи следуют в хронологическом порядке, согласно клингонской системе).

Наша ситуация внезапно стала почти безнадежной. Никто из солдат, посланных внутрь планетоида, не отвечает, а попытки вернуть их назад привели только к перегреву транспортного кристалла. В чрезвычайной ситуации, мы снизошли к попытке контакта с (стерто). Они не отвечают ни по каким каналам. Мы послали еще пятьдесят солдат вниз.

(след. день). Унизительный провал! Я отдал два пальца на алтарь, и все еще не могу достигнуть мира.

(намного позже) Остались только мы, жрецы.

Становится холоднее.

Записывая наши провалы, я рискую прослыть богохульником. Я призываю все (не переводимо) проклятия на вонючие души всех чужих собак, которые могут видеть это, и с горечью прошу освобождения братьев, которые изучат эту запись.

Чтобы очиститься от этого акта, я потребовал головы всех выживших жрецов.

Это сделано. Я живу, чтобы видеть их гниение, это моя собственная ужасная кара. Вот факты.

Мы не смогли связаться с основным кораблем из-за магнитного поля. Через несколько дней мы транспортировали обе команды солдат внутрь планетоида. Только после этого капитан взял на себя ответственность запросить подкрепление.

Когда мы попытались оторваться от поверхности, чтобы соединиться с главным кораблем, мы обнаружили, что пойманы в ловушку сетью из неразрушимого материала. Попытка вырваться привела только к деформации корабля, практически к его уничтожению.

Язычники притягивали нас как рыбу на крючке. Сеть как-то высасывала энергию из корабля. Когда мы коснулись поверхности планетоида, мы попытались покинуть корабль, желая умереть, сражаясь, но уже не было энергии, чтобы транспортировать нас. Аналогично, капитан попытался взорвать корабль, и ничего не вышло.

Капитан и остатки команды, за исключением жрецов, отправили себя в космос. Мы остались, смаковать ужасную боль поражения.