Первый раз в жизни Шинейд чувствовала себя совершенно и чрезвычайно женственной. Она всегда думала, что женщины должны быть мягкими и слабыми. А в руках Блейка она была не только женственной, но и сильной. В его руках она могла оставаться счастливой даже под замком. В его объятиях хотелось оставаться вечно. И невозможно было сдержать разочарованного стона, когда он прервал поцелуй и отклонился, глядя на нее.

— Я сожалею о твоем кузене, но ты не виновата в смерти Аллистера.

Шинейд заморгала. Ее разум медленно приходил в себя. Аллистер. Мертв. Его планы убить ее отца и брата, жениться на ней и стать лордом. Его предательство. Его смерть. Ее виновность? Ощущает ли она вину? Да, ощущает. Она не подозревала, что чувства Аллистера к ней выходят за рамки братской любви. Конечно, он поддразнивал ее и выказывал восхищение несколько раз, и она чувствовала, что было что-то, но…

Но она лжет сама себе. Да, она знала. Она знала, что его чувства к ней были сильнее, чем должны быть у кузена. Но его внимание льстило ей и смягчало боль, которую причиняло отсутствие ее жениха. Она знала и допускала, а иногда даже немного поощряла его. Она наслаждалась этим вниманием, используя его как бальзам для своей раненой гордости. Она говорила себе, что Шеруэлл не считает возможным просто приехать, тогда как Аллистер находит ее смелой, умной и красивой. Она не испытывала ответных чувств, но потакала его вероломным намерениям и почти содействовала стремлению убить ее собственных отца и брата. И сейчас ей было стыдно. Но она не должна злиться только на себя. Шеруэлл также нес свою долю ответственности. Если бы он приехал за ней, когда ей было шестнадцать, как делают все…

— Шинейд? — Блейк внимательно наблюдал за выражением ее лица и словно почувствовал, что она думает о нем. — О чем ты думаешь?

Зажав рот рукой, чтобы не выдать всех этих мыслей, вихрем кружившихся в воспаленном разуме, Шинейд потрясла головой и рванулась прочь. Он попытался схватить девушку и вернуть обратно, но она была не в том настроении, чтобы делиться с ним своими переживаниями. Она была в ужасе, что собиралась раскрыть ему все свои соображения, в том числе и о его причастности. Она скорее откусит свой язык, а затем проглотит его, но не допустит, чтобы этот человек знал, сколько причинил боли.

Ускользнув от его рук, Шинейд стрелой помчалась к дому. Девушка напрягла все свои мышцы, ее подгоняла злость… Вероятно, это сработало, потому что он не поймал ее. Да и расстояние от домика до замка было невелико. Возможно, когда она достигла лестницы, ее изнеможение заглушило все эмоции, испытанные ею за столь короткое время: шок, страх, горе, злость, предательство и даже страсть. После напряженных взлетов и падений последних дней это было уже чересчур. Шинейд казалось, что ей не менее ста лет. Она слишком устала, чтобы разговаривать с лордом Рольфом, чей возбужденный голос улавливали ее уши.

— Что значит — у лорда нет сил? Он в порядке?

Шинейд закрыла за собой дверь и увидела Рольфа и епископа. Прелат выглядел устало, тогда как Рольф явно готов был сорваться на бедного Уилли. Было заметно, что мальчик не переусердствовал с выдачей информации, и она вполне понимала почему. Лорд Рольф был англичанином, а шотландских детей с рождения учили ненавидеть англичан.

— Я задал тебе вопрос, парень, и буду признательным, когда получу на него ответ.

Шинейд устало вздохнула и пошла через зал.

— Отец был ранен во время осады и сейчас отдыхает. Дайте ему такую возможность.

— Ранен? — Рольф обернулся к ней со смесью облегчения и тревоги на лице. Облегчения потому, что сумел получить ответ на свой вопрос, а тревоги — из-за содержания данного ответа. — Как он себя чувствует?

— Нормально. Его ранило стрелой в плечо. Иллиана обо всем позаботилась. Он выздоравливает.

— О! — Рольф окончательно расслабился. — А что насчет Дункана?

Шинейд взглянула на Уилли, подняв бровь.

— Он тоже отдыхает, — ответил мальчик. — С леди Иллианой.

— Отдыхает с… о-о… — Рольф смутился, а Шинейд улыбнулась.

Она была рада, что с ее братом и его женой все хорошо. А то, что они отдыхали вместе, делало ее счастливой. Ей нравилась Иллиана.

— Тогда, возможно, мы могли бы поговорить с леди Уайлдвуд, матерью леди Иллианы?

— Она отдыхает, — повторил Уилли.

Епископ вышел из своего дремотного состояния, услышав последнюю фразу.

— Надеюсь, она не была ранена?

— Нет. Она отдыхает с лордом, — объяснил мальчик и ухмыльнулся, что заставило Шинейд призадуматься. Ее отец и леди Уайлдвуд? Отдыхают? Вместе? Ее словно по голове стукнули. Что здесь произошло за время ее отсутствия? Если она была удивлена, то лорд Рольф определенно пребывал в ужасе.

— Что? — воскликнул он. — Передай им, что нам срочно нужно поговорить. Мы…

— Дайте им отдохнуть, — прервала его девушка, направляясь к лестнице на второй этаж. — Последнее время для всех было нелегким. Уверена, вам тоже не помещает расслабиться после нашей поездки.

— Леди Шинейд права, — заметил епископ. — Это было долгое путешествие. Уверен, что мы вполне сможем дождаться утра, чтобы выяснить, что здесь произошло и кто напал на замок.

Шинейд замерла и обернулась к Уилли. Оказывается, им не удалось получить от паренька вообще никаких данных, если они не знали даже о том, кто напал на замок. Либо они задавали не те вопросы, либо мальчик твердо придерживался своих принципов. Но она не могла найти в себе силы разозлиться на Уилли. Ведь перед ним стояли англичане.

— Гринвелд прислал сообщение, что меня похитили Кохуны, — решила объяснить Шинейд. — Дункан взял большинство людей и поехал выручать меня из беды. Как только он отбыл, Гринвелд напал на замок и встал осадой. Отец получил ранение и оказался неспособен управлять обороной. Его место заняла Иллиана и руководила людьми до тех пор, пока не вернулся Дункан. — Шинейд взглянула на Уилли. — Я правильно излагаю?

— Ага, — кивнул тот, усмехаясь.

— Что случилось с Гринвелдом? — спросил лорд Рольф.

— Мертв, — кратко ответил мальчик, преисполненный явного удовольствия.

— А что с его людьми? — поинтересовался епископ.

— Кто убежал, кто помер, а кто — в темнице.

— Хорошо. — Рольф и епископ обменялись взглядами, не зная, что сказать или сделать.

— Идите спать, господа, — промолвила Шинейд и снова направилась к лестнице.

Она слышала достаточно. Гринвелд мертв, Аллистер мертв, ее отец ранен, а Данбар побит, но не побежден. Все остальное могло подождать до утра. Несмотря на отдых во время езды, она чувствовала себя такой уставшей, что с трудом переставляла ноги.

— Найди кого-нибудь из женщин, чтобы показала, где им устроиться, — сказала она мальчику, медленно поднимаясь по лестнице. Спать. Она хотела спать. Ей казалось, что она сможет заснуть прямо на тростнике, устилавшем главный зал.

На последней ступени Шинейд остановилась. Дункан начал перестраивать верхний этаж еще до ее отъезда. Он решил добавить комнат, когда отец заметил, что семья растет. Затем приехала мать Иллианы, которой понадобилась отдельная спальня. А так как на тот момент их было всего три, а Шинейд не собиралась соглашаться на замужество, то Дункану пришлось бы спать со своей молодой женой в общем зале. Этого ее брат вынести уже не мог и пристроил еще несколько комнат. В итоге за время ее отсутствия помещений на верхнем этаже стало в два раза больше.

Шинейд заколебалась, но затем направилась к двери своей собственной спальни. Точнее, той самой, в которой всегда спала. Но, открыв дверь, девушка поняла, что место уже занято. Остановившись на пороге, она несколько мгновений вглядывалась, чтобы узнать Хелен, спящую в ее постели. Не желая беспокоить ее и отвечать на неизбежные вопросы, Шинейд вышла в коридор.

— Это моя вина, миледи. Но я подумала, что будет лучше положить монахиню в вашу комнату, — раздался голос горничной Жанны. — Новые комнаты еще не совсем готовы.