«Эдамс однажды велел мне не допускать по какой-то причине Хоу на тренировки. Это было просто невозможно. Помню, однажды я привез в „Олимпию“ группу игроков на разминку. Когда мы вошли в здание, с площадки донеслись характерные удары шайбы о борт. Это был Хоу, в полной хоккейной выкладке и на коньках, который тренировался в одиночку».
– Горди, убирайся отсюда, иначе Эдамс снимет с меня скальп.
– Но, Джимми, я не могу бросить это, – Какое мне дело! Отправляйся в раздевалку и подумай, если не о себе, то хоть обо мне.
«Хоу напряженно работает в хоккее, – сказал однажды Джимми Скиннер, главный селекционер детройтского клуба. – Он по-прежнему трудится, хотя выступает уже 22 сезона. Я сам наблюдал, как он загоняет в ворота по сотне шайб за тренировку, чтобы сохранить силу кистей рук. Для меня будет поистине черным день, когда он уйдет».
Шесть лет Джек Эдамс и Томми Айвэн искали достойную замену ветерану Сиду Эйблу, центровому знаменитого «конвейера». Когда он вернулся в хоккей в 1945 году после войны, которую провел в военно-воздушных силах, Эйбл, по общему мнению, находился на закате карьеры. Во время предсезонного тренировочного сбора руководство экспериментировало с несколькими многообещающими центрами для ударной тройки. Сначала ведущими кандидатами считались Макс Макнэб и Датч Рейбел, но каждый раз после нескольких матчей приходилось возвращаться к старому варианту звена. Эйбл был идеальным партнером на своем месте. Более того, он был боссом. Он умел руководить своими крайними с их абсолютно противоположными характерами. Горди на площадке выглядел апатичным, что было зрительным обманом, индифферентным, меряющим лед длинными, накатистыми движениями. Со стороны казалось, что ему нужно наподдать, чтобы он завелся и пошел в атаку.
Неистовый Тед Линдсей был совершенной противоположностью. Сочетание всех троих работало безотказно, и в течение долгих шести лет этот триумвират царствовал в хоккее.
«Я мог бы делать свою работу, развалясь в кресле-качалке», – сказал как-то Сид Эйбл, а Хоу и Линдсей позаботились, чтобы этот афоризм получил известность. Они устроили так, чтобы старый Носач дал интервью и был сфотографирован для печати, сидя в уютном кресле-качалке в средней зоне хоккейной площадки.
Весной того года «Ред уингз» проводили товарищескую игру в Сарнии, городе в провинции Онтарио. Как обычно, их сопровождал судья-информатор Дворца «Олимпия» хоккейный радиорепортер Бадд Линч из Виндзора, Линч был во время войны майором канадской армии и потерял руку в Бельгии в 1944 году. Теперь, в 1952 году, он вел интересную и бурную жизнь хоккейного журналиста да еще был большим другом Хоу и Линдсея, откуда и взялась его кличка Бэдд – «приятель».
На пресс-конференции в Сарнии какой-то молодой журналист задал вопрос, кто может заменить в первой тройке Сида Эйбла на месте центра. Ситуация была слишком заманчивой, чтобы Хоу, большой любитель розыгрышей, не воспользовался ею. С серьезной миной он протянул, как обычно, слегка в нос: «А вот Бадд. Хоть у него и одна рука, но его пробуют на место центра в нашем звене». Репортер добросовестно изложил записанное им на пресс-конференции да еще позвал фотографа газеты, чтобы снять новую тройку в полном составе.
Эйбл получил Приз Харта как самый ценный игрок НХЛ в 1952 году, незадолго до того, как расстался с хоккеем. Шесть лет спустя он вернулся в «Ред уингз», уже как тренер. Линдсей к тому времени покинул команду, но Хоу по-прежнему был ее мотором. Джимми Скиннер серьезно заболел в декабре 1957 года и попросил освободить его от обязанностей тренера. Эйбл, проведя на тренерской работе в Чикаго два года, вернулся в Детройт и стал там радио– и телевизионным комментатором. Он был в городе, имел квалификацию тренера и вскоре занял место за скамьей родной детройтской команды, Вскоре после того, как он принял клуб. Эйбл ввел правило – обязательно пропускать всех новичков во время переездов через соседство с Хоу по номеру. «Я полагаю, – говорил он, – что для любого паренька-независимо от того, прижился он в команде или нет, – очень важно иметь возможность сказать при случае: „Я жил в одной комнате с Горди Хоу!“
Эйбл считает источником вдохновения для молодежи то, что Горди продолжает неустанно работать над совершенствованием как отдельных приемов, так и своей игры в целом, находя в ней все новые элементы, шлифуя новые грани в технике.
«Я помню, – рассказывает Эйбл, – в начале моей карьеры – а было это в первый или второй сезон Горди – мы играли в Бостоне. Шайба была у Горди, и он обвел защитника Дита Клэппера. Затем он выманил вратаря и бросил шайбу верхом, однако она прошла мимо. В ту же смену Горди вновь проделал все в точности, как и в первый раз, и забил гол. Он сказал мне потом, что знал, что шайбе после броска с той позиции просто некуда деваться, кроме сетки. У него это не просто инстинкт. Он постоянно думает и работает над своими трюками».
В первый год работы с «Ред уингз» Эйбл учредил своего рода консультативный совет в помощь трекеру. В него вошли капитан команды Алекс Дельвеккио, Хоу и Билл Гэдсби. Хоу и Гэдсби собирались достичь рубежа в 20 сезонов в НХЛ. Они уже играли почти столько же, сколько сам Эйбл, который высоко ценил их опыт. Тренер часто обращался ко всем троим за советами по поводу изменений в составе и других проблем, с которыми сталкивается профессиональный клуб. Эта система консультаций работала несколько лет, но была отменена, когда Билл Гэдсби ушел со льда.
Появление в команде в качестве тренера База Бастьена на первой тренировке осенью 1967 года было встречено игроками с настороженностью. Он занимался административными делами, тренерской и селекционной работой в младших лигах столько же, сколько Хоу выступал как игрок за старшую – Национальную. Обычно из года в год Бастьен появлялся на пару недель в тренировочном лагере «Ред уингз», а затем удалялся на весь сезон с каким-либо клубом-филиалом. Хоу он едва знал.
И вдруг его назначают помощником тренера, поручают все больше времени проводить с игроками на льду, пока, наконец, Сид Эйбл не передает ему фактическое руководство командой с тренерскими полномочиями.
«Мне не о чем было беспокоиться.– вспоминает Бастьен, – Горди мне все максимально облегчил. Он первым выходил на лед, был первым на тренировках и тактических занятиях и ни одного заданного мною упражнения не делал вполсилы.
Мы сыграли два товарищеских матча со сборной Канады в Виннипеге (национальная любительская сборная Канады на Кубке столетия в 1967 г. – Д. В.), выиграв оба со счетом 5:1 и 2:0. Горди творил на льду нечто феноменальное. Он сказал мне перед первой игрой, что чувствует такое же волнение и ответственность, как перед календарной встречей чемпионата НХЛ. Я думаю, что, как и другие наши игроки, он твердо решил, что профессионалы просто должны победить».
Подобно всем людям из организации «Детройт ред уингз», Бастьен не устает говорить о теплоте и отзывчивости ветерана вне игры. Как он дружелюбен с другими в гостиницах, как он разговаривает и шутит с людьми, подходящими к нему за автографами, как он добр с детьми.
Бастьен сошелся с Хоу совсем близко. Он остался в клубе помощником тренера по подготовке молодежи к карьере профессионального хоккеиста. Осенью 1968 года Эйбл окончательно сконцентрировался на административных делах, а Билл Гэдсби вернулся в команду тренером. Дельвеккио был все еще капитан, но ожидал по собственной просьбе замены на этом посту более молодым игроком. Алекс провел на льду уже 17 сезонов и хотел дотянуть до 20. И только Горди Хоу по-прежнему был мотором команды «Детройт ред уингз».
Осталось рассказать лишь о его первом тренере, Джеке Эдамсе. Биография Эдамса неразрывно связана с биографией Хоу. В прошлом хоккеист-любитель, а затем профессионал, Джек Эдамс закончил играть в хоккей в 31 год. В это время освободилось место менеджера в Детройте, и Эдамс решил попытать счастья на новом поприще.
Перед тем как туда пришел Эдамс, «Детройт кугэрз» – под этим именем городская команда вошла в НХЛ– за год сменила двух менеджеров и понесла убыток в 84 тысячи долларов. Это был первый сезон клуба. В первый же год под руководством Эдамса эта профессиональная команда принесла 175 тысяч долларов прибыли. Но разразился Великий кризис, и излишки на банковском счету быстро растаяли.