– Нет, Клеман! Почему ты ее убил? – выкрикнула Марта.

И заплакала. Перепуганный Клеман обошел стол и опустился возле Марты на колени.

– Но, Марта, – пролепетал он, – Марта, ты же знаешь, что я хороший парень! Ты сама мне это всегда говорила! Разве это было неправда? Марта?

– Я так думала! – всхлипнула Марта. – Я всему тебя научила! А теперь видишь, что ты наделал? По-твоему, это хорошо?

– Но, Марта, она мне ничего…

– Замолчи! Не хочу тебя больше слушать!

Клеман сжал голову руками. Что он сделал не так? О чем забыл рассказать? Он, как всегда, забыл про маленькую «а», как обычно, начал не с того и сильно огорчил Марту.

– Я начало забыл рассказать, Марта! – сказал Клеман, тряся ее за плечо. – Я не убивал эту женщину!

– А если не ты, то кто, святой дух, что ли?

– Ты должна мне помочь, – прошептал Клеман, цепляясь за ее плечи, – а то они заберут меня!

– Ты врешь.

– Я не умею врать, ты же сама говорила! Ты говорила, что для этого нужно уметь придумывать.

Да, она помнила об этом. Клеман ничего не умел выдумывать. Ни шутить, ни хитрить, ни тем более врать. Марта снова подумала о его мерзком папаше Симоне, который всякий раз харкал на землю и обзывал мальчишку. «Чертово семя… Семя убийцы…» Слезы стали колоть глаза. Она отцепила руки Клемана, громко высморкалась в бумажную салфетку и глубоко задумалась. Тут правы либо они с Клеманом, либо старый хрыч Симон, выбирай, что хочешь.

– Ладно, – сказала она, шмыгнув носом, – давай все сначала.

– Буква «а», Марта, – снова заговорил Клеман, задыхаясь, – я следил за девушкой. Я делал работу, которую мне поручили. А все остальное – это просто… просто…

– Совпадение?

– Совпадение. Они ищут меня, потому что меня видели на улице, что касается меня. А я работал. А еще раньше я следил за другой девушкой. Это тоже была работа.

– За другой девушкой? – с ужасом проговорила Марта. – Ты помнишь, где это было?

– Погоди, – сказал Клеман, приставив палец к носу. – Сейчас вспомню.

– Случайно, не на улице Аквитании, Клеман?

– Да, там, – с облегчением улыбнулся он. – Первая девушка жила там. Это совсем маленькая улица на окраине Парижа.

Марта рухнула на стул.

– Бедный мой мальчик, – пробормотала она. – Бедный мой, ты разве не знаешь?

Клеман, все еще стоя на коленях, смотрел на Марту, разинув рот.

– Это не совпадение, – тихо сказала Марта. – На улице Аквитании десять дней тому назад убили женщину.

– А там был цветок в горшке? – Клеман снова перешел на шепот.

Марта пожала плечами.

– Такой красивый папоротник, – бормотал Клеман, – я сам его выбрал, самолично. Так меня попросили.

– Ты о ком?

– О том человеке, который позвонил мне в Невер, чтобы взять меня аккордеонистом в Париж, в свой ресторан. Но оказалось, что ресторан еще не готов. Он попросил меня проследить за двумя официантками, которых хотел нанять, но нужно было сначала узнать, серьезные это девушки или нет.

– Бедный мой Клеман…

– Ты думаешь, что на улице Аквитании меня тоже видели?

– Конечно, видели. Тебя за этим туда и поставили, бедный мальчик, чтобы все тебя видели. Господи, а тебе не приходило в голову, что это какая-то странная работенка?

Клеман глядел на Марту, широко раскрыв глаза.

– Я дурак, Марта. Ты-то ведь знаешь.

– Нет, Клеман, ты не дурак. Так о первом убийстве ты ничего не знал?

– Я жил в гостинице, там нет радио.

– А газета на что? Клеман потупился:

– Да я не совсем помню, как читать.

– Ты разучился читать? – воскликнула Марта.

– Я читаю, но не очень хорошо. Буквы в газете такие маленькие.

– Ясно, – вздохнула Марта. – Вот видишь, что бывает, если бросить учебу.

– Меня втянули в махину, в ужасную махину.

– В ужасную махинацию, Клеман. Ты прав. И одни мы с этим не справимся, ты уж мне поверь.

– Мы пропали?

– Нет, не пропали. Потому что старая Марта знает кое-кого, малыш. И кое-кого, кто разбирается в делах. Вот для чего нужно учиться, понимаешь?

Клеман кивнул.

– Так, теперь ответь, – продолжила Марта, вставая, – ты никому не говорил, что идешь ко мне?

– Нет.

– Точно? Подумай хорошенько. Ты никому не говорил про меня?

– Ну да, сказал. Девушкам говорил. Я спросил у сорока девушек на улице, как тебя найти. Я не могу читать телефонную книгу, там буквы мелкие.

– А эти девушки смогут тебя узнать по описанию в газете? Ты подолгу с ними разговаривал?

– Нет, они меня самолично сразу прогоняли. Кроме одной, мадам Жизель, и ее подруги, которые были очень добры. Она просила передать тебе привет от Жизель с улицы…

– Деламбр.

– Да. Вот они меня узнают. Но, может, они читать не умеют?

– Умеют. Все умеют читать, сынок. Ты у нас исключение.

– Я не исключение. Я дурак.

– Тот, кто называет себя дураком, уже не дурак, – решительно объявила Марта, держа Клемана за плечо. – Послушай, сынок. Сейчас ложись спать, я устрою тебе постель за ширмой. А сама побегу повидаться с Жизель, скажу, чтобы держала язык за зубами и подруге передала. Ты знаешь, как зовут ее подружку? Это, случайно, не молоденькая Лина, которая теперь на улице Деламбр?

– Точно. Ты потрясающая.

– Просто я училась.

Внезапно Клеман схватился за щеки.

– Они расскажут, что я приходил тебя повидать, и за мной придут сюда. Я должен уйти, а то меня заберут.

– Нет, ты останешься здесь. Жизель и Лина и словечка не промолвят, потому что я их попрошу. Солидарность – вот как это называется в нашем ремесле. Но мне надо спешить, я отправляюсь прямо сейчас. А ты никуда не выходи, ни под каким видом. И никому не открывай. Я вернусь поздно. Спи.

Было около одиннадцати вечера, когда Марта хлопнула по плечу Жизель, которая дремала, стоя в дверной нише. Жизель умела спать стоя, совсем как лошадь, и гордилась этим, как спортсмен, но Марте это всегда казалось немножко грустным. Женщины обнялись, они не виделись четыре года.

– Жизель, – начала Марта, – у меня мало времени. Надо поговорить насчет парня, который меня недавно искал.

– Так я и думала. Я что, прокололась?

– Ты все сделала, как надо. Но если тебя о нем спросят, проглоти язык. Может, ты его даже в газете увидишь. В общем, молчи, если спросят.

– Ты о легавых?

– В том числе. Этот парнишка мой, и я сама о нем позабочусь. Поняла, Жизель?

– И понимать нечего. Держу рот на замке, и все. Что он натворил?

– Ничего. Говорю тебе, это мой мальчуган.

– Смотри-ка, не тот ли это парень, с которым ты была знакома давным-давно? Которого ты учила читать?

– А ты соображаешь, Жизель.

– Я как его увидела, так и стала кумекать. – Жизель улыбнулась, постучав пальцем по виску. – Ты уж извини, но, похоже, не много науки у него в голове осталось, у твоего пацана?

Марта смущенно пожала плечами:

– Он никогда не умел пользоваться мозгами.

– Это еще мягко сказано. Но раз твой Клеман, то чего уж там говорить. Ума ведь не купишь.

Марта улыбнулась.

– Ты помнишь, как его зовут?

– Я ж тебе говорю, Марта, – сказала Жизель, снова приставляя палец к виску, – у меня голова еще работает. А то как же, если стоять весь день без дела, так оно и будет, вот откуда все берется. Ты-то знаешь.

Марта задумчиво кивнула.

– Ты-то, – продолжала Жизель, – считай, тридцать пять лет на панели оттрубила. Такой опыт со счетов не скинешь.

– Но под конец-то я сидела дома на трубке, – сказала Марта.

– И что с того, дома тоже думаешь от нечего делать. Это если руки все время заняты, как на почте, например, думать особо некогда.

– Да уж, для дум свобода рук требуется.

– Вот-вот.

– Но про Клемана тебе лучше забыть. Не болтай про него, ясно?

– Извини, но ты мне это уже говорила.

– Не обижайся, просто мне так спокойней.

– Он что, серьезно влип, твой Клеман?

– Никуда он не влип. Это другие хотят его подставить.