В данной ситуации не имело смысла вовлекать в эту операцию ни войска ПВО, поскольку Советскому Союзу никакое вторжение не грозило, ни стратегические ракетные войска, ибо они не понадобятся. А что касается моторизованных пехотных частей, артиллерии и бронетанковых соединений, у командования Южной группой войск их было достаточно.

Человек из ГРУ прочел документ и поднял голову. Он хотел что-то сказать, но маршал жестом попросил его подождать, и они оба сидели молча, ожидая, пока остальные не закончат чтение. Совещание началось три часа назад, когда все четыре участника ознакомились с сокращенным вариантом доклада Каминского о нефти. Мрачное настроение, с которым они отреагировали на выводы и прогнозы доклада, объяснялось тем фактом, что за последние двенадцать месяцев некоторые из положений доклада подтвердились.

Уже было сокращение поставок горючего в воинские части, и некоторые маневры пришлось «перепланировать», вернее – отменить из-за нехватки горючего. Обещанные атомные электростанции не были пущены, нефтяные промыслы в Сибири до сих пор давали продукции чуть больше обычного, а изыскания в Арктике откладывались из-за отсутствия технологии, квалифицированных рабочих и средств. Гласность, перестройка, пресс-конференции и призывы Политбюро – все это было, конечно, очень хорошо, но для того, чтобы сделать Россию действительно сильным государством, требовалось гораздо больше усилий.

После краткого обсуждения доклада о нефти Козлов роздал каждому по папке. Это был план «Суворов», подготовленный за девять месяцев, с предыдущего ноября, генерал-майором Земсковым. Еще три месяца над планом работал сам маршал, пока не решил, что ситуация к югу от границ сложилась так, что может сделать подчиненных ему офицеров более восприимчивыми к смелому плану. Теперь они с ним ознакомились и выжидательно смотрели на маршала. Никто не хотел говорить первым.

– Хорошо, – сказал маршал, – ваши комментарии?

– Что ж, – отважился заместитель начальника Генерального штаба, – конечно, это дало бы нам источник сырой нефти, достаточный для покрытия наших нужд до конца первой половины следующего века.

– Это конечная цель, – сказал Козлов, – а как насчет осуществимости плана?

Он посмотрел на командующего округом «Юг».

– Вторжение и завоевание – не проблема, – заявил генерал с тремя звездами из Баку. – С этой точки зрения план блестящий. Первоначальное сопротивление можно подавить довольно легко. А вот как мы будем управлять после этого… Конечно, эти выродки – сумасшедшие… Нам придется прибегнуть к исключительно жестким мерам.

– Это можно сделать, – успокоил его маршал.

– Нам придется использовать русских солдат, – сказал командующий ВДВ. – Мы, по крайней мере, используем их вместе с украинцами. Я думаю, мы все знаем, что дивизиям из мусульманских республик это дело доверять нельзя.

Все согласились с ним. Представитель ГРУ поднял голову:

– Иногда я думаю, что мы уже не можем использовать мусульманские части нигде. Это еще одна причина, по которой план «Суворов» нравится мне. Это даст нам возможность остановить проникновение исламского фундаментализма в наши южные республики. Мы уничтожим источник заразы. Мои люди на Юге сообщают, что в случае войны мы не сможем положиться на мусульманские части, они просто не будут сражаться.

Генерал из Баку не стал оспаривать это заявление.

– Проклятые чучмеки, с ними все хуже и хуже. Вместо того, чтобы защищать Юг, я трачу половину моего времени на то, чтобы усмирять религиозные бунты в Ташкенте, Самарканде и Ашхабаде. Хотел бы я дать по мозгам этой чертовой партии Аллаха в ее собственном доме.

– Итак, – резюмировал маршал Козлов, – у нас три плюса, способствующие проведению операции: протяженность и незащищенность границы, а также хаос в регионе. Операция даст нам запасы нефти на полвека, и мы могли бы покончить с проповедниками ислама раз и навсегда. Какие возражения?..

– Как насчет реакции Запада? – спросил генерал ВДВ. – Американцы могут развязать третью мировую войну из-за этого.

– Не думаю, – сказал человек из ГРУ, который изучал Запад многие годы и поэтому знал его лучше, чем кто-либо из присутствовавших, – Дело в том, что американские политики в большой степени зависят от общественного мнения, а для большинства американцев, что бы ни случилось с иранцами, не может быть слишком скверным. Так на это смотрят широкие массы этой страны.

Все четверо знали новейшую историю Ирана довольно хорошо. После смерти аятоллы Хомейни и периода жестокой политической борьбы в Тегеране власть перешла к кровавому исламскому судье Халхали, которого видели в последний раз, когда он торжествовал при виде трупов американских солдат, привезенных из пустыни после неудачной попытки освободить заложников – работников американского посольства.

Халхали пытался укрепить свою хрупкую власть, развязав новую кампанию террора в Иране, используя для этого кровавые патрули «Гашт-е-Сараллах».

В конце концов, когда наиболее ярые члены революционной гвардии пригрозили выйти из-под его контроля, он отправил их за границу для совершения террористических актов против американских граждан и их имущества на Среднем Востоке и в Европе, и эта кампания велась почти все время в течение последних шести месяцев.

К тому моменту, когда пять советских военачальников собрались, чтобы обсудить захват и оккупацию Ирана, его население уже ненавидело Халхали, так как оно уже получило достаточно «священного террора», да и Европа тоже не испытывала к нему теплых чувств.

– Я думаю, – сказал человек из ГРУ, – что если бы мы стали вешать Халхали, американская общественность пожертвовала бы нам веревку. Вашингтон, возможно, придет в ярость, узнав о вторжении, но конгрессмены и сенаторы услышат реакцию своих избирателей и посоветуют президенту сдержать свои чувства. И не забывайте, считается, что сейчас американцы – наши лучшие друзья.

Участники совещания, включая маршала Козлова, немного развеселились.

– В таком случае, откуда может взяться противодействие? – спросил он.

– Я полагаю, – сказал генерал ГРУ, – что не из Вашингтона, если мы поставим его перед свершившимся фактом. Но, думаю, что с Новой площади человек из Ставрополя тут же отвергнет наш план.

На Новой площади в Москве находится здание Центрального Комитета, а упоминание Ставрополя было не слишком лестной ссылкой на Генерального секретаря Михаила Горбачева, родом оттуда.

Пятеро военных кивнули с мрачным видом. Представитель ГРУ продолжал:

– Мы все знаем, что с тех пор, как этот чертов Кормэк стал великой поп-звездой России после его речи во Внуково год назад, группы специалистов министерств обороны СССР и США разрабатывают условия договора о большом сокращении вооружений. Через две недели Горбачев летит в Штаты с целью попытаться завершить его, с тем, чтобы высвободить достаточное количество ресурсов для развития нашей нефтяной промышленности. До тех пор, пока он верит, что, следуя по этому пути, он сможет обеспечить стране нефть, он ни за что не станет рисковать своим любимым договором с Кормэком и не даст добро на наше вторжение в Иран.

– А если он получит этот договор, то утвердит ли его Центральный Комитет? – спросил генерал из Баку.

– Сейчас Центральный Комитет у него в кармане, – ответил Козлов. – За последние два года почти вся оппозиция выведена из его состава.

И на этой пессимистической, но в какой-то степени уверенной ноте совещание закончилось.

Копии плана «Суворов» были собраны и заперты в сейф маршала, а генералы возвратились к местам службы, готовые молча наблюдать за событиями и ждать.

Две недели спустя Сайрус Миллер тоже оказался на совещании, правда всего с одним человеком, со старым другом и коллегой. Он и Меллвил Скэнлон сотрудничали еще со времен Корейской войны, когда молодой Скэнлон, мелкий предприниматель из Галвестона, вложил все свое жалкое состояние в несколько небольших танкеров.