Мы тут же вернулись в лагерь, чтобы приготовить тушу для львиного семейства. Они вскоре пожаловали и набросились на мясо, а мы выпили по рюмке вина. Весь этот вечер мы провели вместе, и наши четвероногие друзья явно признали Билли своим.

Еще не рассвело, когда меня снова разбудил шум из палатки Коллинза. Опять Эльса пришла сказать ему «доброе утро!». Джордж уговорил ее выйти, укрепил ограду, чтобы она больше не смогла пролезть, и пошел досыпать. Ему нездоровилось, ночью у него был приступ малярии. Как бы вы не остерегались, вы никогда не застрахованы от внезапных приступов, если, как Джордж, больше тридцати лет ослабляете свой организм лекарствами от малярии.

Но Эльса не собиралась отступать перед какими-то там колючками. И снова Билли закряхтел под ее тяжестью. Пока он выпутывался из накомарника, прибежал Джордж. Он замешкался, разбирая сооруженное им же препятствие, и Эльса успела крепко обнять Коллинза за шею обеими лапами и захватила в пасть его лицо. Так она ласкала своих львят, но вряд ли Билли могла понравиться такая ласка. И как только он не перепугался насмерть!

Когда я прибежала в палатку, Эльсы там уже не было, она возилась с детьми на берегу реки. Я осмотрела царапины, которые она оставила на плече Билли. К счастью, они были неглубокие, и в два дня все зажило.

Меня расстроило необычное поведение Эльсы. Никогда еще она не встречала так наших гостей. Я решила, что она выражала Билли свою симпатию, иначе бы он так легко не отделался. Все-таки я беспокоилась и поэтому оставалась в палатке с Коллинзом, пока Эльса не увела своих львят. Я надеялась, что она ушла на целый день, но не тут-то было! Только мы с Джорджем отвлеклись, как она в третий раз пробралась через изгородь! Правда, Билли уже встал, а он мужчина рослый и сильный, так что удержался на ногах, когда Эльса, поднявшись на задние лапы, положила передние ему на плечи и подергала его за ухо. Но тут я задала ей основательную трепку. Эльса с обиженным видом вышла из палатки и обратила свои ласки на Джеспэ. Каталась с ним на траве, обнимала его и покусывала в точности так же, как Билли. Затем все семейство вприпрыжку умчалось в буш.

Не знаю уж, кто был больше потрясен: бедняга Билли или я. На наш взгляд, все эти выходки Эльсы означали, что она считает его членом семьи. До сих пор такие ласки доставались только нам и львятам. Если бы Эльса ревновала нас к Билли или невзлюбила его, она, наверное, обошлась бы с ним более сурово.

Но мы не хотели, чтобы эти демонстрации повторялись, и решили после завтрака уехать из лагеря. Меня беспокоила малярия Джорджа, однако он заверил нас, что через день-два будет совершенно здоров. Я и сама знала по опыту, что его приступы быстро кончаются.

Нам было жаль уезжать так скоро, но другого выхода не было.

Проехав несколько километров, мы увидели недалеко от дороги двух слонов. Они вытянули хоботы, принюхиваясь, нерешительно потоптались на месте и отступили. Тогда Ибрахим отправился на разведку: ведь мы везли тяжело нагруженный прицеп и не могли быстро маневрировать. Предосторожность оказалась кстати, она предотвратила столкновение со слоном, который стоял посреди дороги. Мы остановились и стали ждать. Однако слон не торопился, мы давно сделали все снимки, когда он наконец соблаговолил удалиться в буш. Дальше мы ехали без особых происшествий, если не считать проколов, из-за которых лендровер попал в канаву.

В двух часах пути от Исиоло машина неожиданно остановилась. У прицепа соскочило колесо, и ось врезалась в землю. Мы оставили объездчика сторожить прицеп, пока не пришлем за ним грузовик, и двинулись дальше. До Исиоло мы добрались далеко за полночь. Пока управились с разгрузкой, грели воду для умывания, готовили ужин, все уже смертельно устали и хотели спать. Мне было жаль Билли, ведь на его долю выпало столько всяких переживаний и за всю поездку он не знал ни минуты покоя.

Сразу после нашего отъезда из лагеря Джорджа опять вызвали все по тому же делу о браконьерстве. Несмотря на болезнь, он на следующее утро стал собираться в путь. В это время явилась Эльса. После визитов к Билли она не показывалась в лагере, но теперь, проголодавшись, пришла вместе с детьми. Пока они ели, Джордж уехал в Исиоло.

В начале июня мы снова отправились в лагерь, где не были десять дней. Перед самым закатом, когда до лагеря оставалось с десяток километров, мы вдруг заметили на деревьях и кустах множество грифов и стали медленно подъезжать к ним. Неожиданно мы оказались в окружении слонов. Должно быть, то самое стадо в тридцать — сорок голов, которое бродило здесь последние недели. В стаде было много слонят, и встревоженные мамаши, подняв кверху хоботы, размахивая ушами и сердито тряся головой, подходили к самой машине. Мы почувствовали себя не очень уютно. Когда нас догнал грузовик, за рулем которого сидел Ибрахим, положение наше не улучшилось.

Джордж схватил винтовку и вскочил на крышу лендровера. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем слонам вздумалось наконец идти дальше. Один за другим они пересекли дорогу метрах в двадцати от нас. Зрелище было величественное. Могучие животные шли цепочкой, прикрывая своими телами слонят и сердито мотая головой в нашу сторону.

Выразив свой гневный протест, стадо удалилось. Однако часть слонов все еще стояла в нерешительности. Мы продолжали ждать. Наконец двинулись и эти, лишь две небольшие группы остались на месте. Они явно не собирались уходить.

Но что же все-таки привлекло сюда всех этих грифов? Уже смеркалось, и Джордж решил вместе с Македде рискнуть пройти между оставшимися слонами. Ибрахим и я с крыши машины следили за животными, чтобы в случае чего предупредить Джорджа. Он нашел недавно убитого водяного козла. Кругом на земле были отпечатки лап льва. Видимо, слоны спугнули его.

Джордж вернулся к машине. Уже стемнело, а дорогу нам все еще преграждали слоны. Объехать их было невозможно, и мы рискнули пробиться между ними. Все обошлось благополучно.

Уж не Эльса ли убила этого козла?.. Да нет, вряд ли, слишком далеко от ее охотничьих угодий. И опасно схватываться с такой антилопой: у водяного козла могучие рога и огромный вес (этот козел весил не меньше двухсот килограммов). К тому же у Эльсы на попечении львята. Только очень сильный голод мог вынудить ее пойти на такой риск.

Приехав в лагерь, мы сразу пустили сигнальную ракету. Затем установили антенну. Мне хотелось услышать первую свою передачу об Эльсе, записанную в Найроби за несколько дней до этого. Эльса в ту ночь не появилась.

Рано утром мы отправились к тому месту, где нашли убитого козла. От него мало что осталось, и все кругом было истоптано слонами, так что никаких других следов не разобрать. Пробираясь сквозь колючий кустарник, мы спугнули носорога, который промчался мимо нас чересчур уж близко. Нам пришлось ходить не один час, прежде чем мы напали на след, похожий на отпечаток лап Джеспэ. Но мог ли он забрести так далеко?

Возвратясь в лагерь, мы, к своей радости, увидели Эльсу с львятами на Больших скалах. Она стремительно сбежала вниз, бросилась на Джорджа, сбила его с ног, потом проделала то же самое со мной. Дети с любопытством глядели на все это, высунув головы из высокой травы.

В лагере семейство получило от нас мясо, и все сразу же набросились на него, ворча, хрипя и чавкая. Должно быть, они здорово проголодались. Эльса-маленькая захватила лучшие куски и убежала от братьев. А они никак не могли наесться, и пришлось выдать им еще одну тушу.

Позже, когда мы легли отдохнуть, Джеспэ с неожиданной отвагой принялся вдруг жевать мои сандалии и дергать меня за ноги. Зубы и когти у него были достаточно острые, и я быстро поджала ноги. Он сразу так надулся, что я в знак дружбы протянула ему руку. Джеспэ пристально поглядел на руку, на меня, повернулся и ушел.

Вечером Эльса по старой привычке растянулась на крыше лендровера, но дети, вместо того чтобы затеять возню, улеглись вокруг на земле. Обычно они как раз в эти часы особенно резвились, ночью я слышала, как они сосут молоко, а Эльса тихонько с ними разговаривает. Сильно же они проголодались, если даже двух коз им было мало!