- Если ты этого хочешь, то...

Я закрыла глаза. В телепатическом видении мир выглядит странно. В нем нет ни стен, ни пола – ничего, кроме сияющих в пустоте разумов. Иногда телепатическое восприятие совпадает с одним из других моих чувств, обычно зрением или слухом, но при случайных изменениях я осознаю текстуры, запахи и вкусы. Мне сложно судить о расстоянии, поскольку шум других мыслей поблизости влияет на отчетливость разума.

Один из самых странных моментов заключается в том, что вы необязательно узнаете разум старого друга, с которым знакомы лишь традиционно. Я обнаружила это с Форжем. Когда я впервые коснулась его ума, он находился с четырьмя другими кандидатами в мою ударную группу, и мне не удалось сказать, кто из них – Форж.

Сейчас рядом виднелись лишь два разума. Один я тут же узнала как принадлежащий Адике, значит, другой – Аттикуса. Я продолжала нервничать из-за чтения его мыслей и воспользовалась моментом, чтобы изучить вид незнакомого разума. Он сиял сильнее многих, но далеко не так ярко, как ум Лукаса. Меня удивил намек на острую точеную грань, которая ассоциировалась с Адикой и другими боевыми ветеранами. Откуда она? Аттикус – не боец.

Нет, на самом деле я не права. Адика боролся при помощи ружей, ножей и кулаков, сохраняя жизни людей в нашем улье, и иногда проигрывал. Аттикус дрался за жизни пациентов своим разумом и отточенными движениями и, вероятно, тоже порой уступал.

Наконец, я перешла к чтению разума хирурга и обнаружила, что количество мыслительных уровней больше обычного, но опять-таки ничего похожего на блестящую сложность ума Лукаса. Теперь я четко видела, что эти мысли принадлежат Аттикусу, не из-за их особого качества – просто несколько уровней думали обо мне.

«...готовился выйти из лифта и увидеть великолепную незнакомку, которая не соизволит припомнить нашу старую дружбу. Но она явно остается Эмбер. Только ей пришлось повзрослеть...»

«...любопытно вспомнить подростковый уровень. Телепаты должны блокировать свои способности вскоре после рождения, чтобы защищиться от ста миллионов разумов в улье, но, вероятно, и тогда могли быть какие-то намеки, если бы я оказался достаточно умен, чтобы их заметить. Эмбер не боялась темноты. Она видела телепатически или?..»

И гораздо ниже, вблизи подсознательных уровней разума.

«...пару свиданий, но мы не хотели начинать отношения, которые закончила бы лотерея, распределив нас на разные уровни. Не прояви мы благоразумия... Нормальные правила неприменимы к телепатам, так что...»

Я открыла глаза и кивнула Адике.

- Я проверила мысли Аттикуса и могу без опаски остаться с ним наедине.

Адика вздохнул и вышел из комнаты.

- Что нужно узнать Илаю? – спросил Аттикус.

- Зачем требуется операция, что с ним сделают и сколько времени уйдет на выздоровление. Я знаю, это вроде бы простые вопросы, которые можно задать в сообщении, но...

- Я понимаю, что нахожусь здесь не для того, чтобы ответить на несколько простых вопросов, - проговорил Аттикус. – Меня позвали, дабы успокоить Илая – человек, который им занимается, знает, что для него важно, и сделает все возможное, чтобы помочь. Илай так боится второй операции, что не решился прийти и составить обо мне собственное мнение, поэтому доверил сделать это тебе.

Аттикус потянулся за инфовизором.

- Я просмотрю сканы и фотографии ноги Илая и обдумаю ответы на его вопросы. Пожалуйста, прочти в это время мой разум. Я постараюсь не усложнять, но скажи, если тебе потребуется объяснение какого-то технического термина.

Я вновь закрыла глаза и коснулась верхнего уровня мыслей Аттикуса. Он изучал изображение костей ноги Илая и, как я решила, пластин, которые требовалось удалить.

«Илай был в критическом состоянии, множественные ранения включали тяжелое повреждение главных кровеносных сосудов и ноги 1c7738. Мы знали, что у него больше шансов, если сосредочить силы на спасении его жизни, а не ноги, но когда задали вопрос...»

- Вместо Илая ответила я.

«Я это знаю и понимаю также, что ты не стала бы отвечать, не будь уверена в его решении. Операция шла несколько часов и ограничивалась выносливостью Илая, а не нашей. Мы пошли на несколько компромиссов, поскольку не видели смысла в безупречном результате, если дополнительный стресс убьет Илая. И все же мы дважды чуть не его потеряли».

Я поморщилась.

- Знаю. Я видела отчеты о ходе операции.

«Эти компромиссы уберегли Илая от смерти и сохранили ему ногу, но именно они стали причиной второй операции. Мы использовали простейшие пластины, поскольку более продвинутые техники требовали времени, которого у Илая не было. Сейчас пластины нужно удалить, так как их присутствие в теле может вызвать осложнения, которые сократят карьеру парня в ударной группе».

Из ума Аттикуса я получала не только слова, но и дополнительные образы и детали. Незачем объяснять все это Илаю. Его будет волновать только тот факт, что пластины в теле сократят его карьеру в ударной группе.

«Мы сделаем два надреза на ноге Илая. Пластины можно удалить через один, но это вызвало бы дополнительное повреждение мышц. К тому же, мы хотим воспользоваться возможностью и удалить большую часть рубцовой ткани, оставшейся после первой поспешной операции».

Графические образы вновь заставили меня поморщиться.

- Илая не беспокоит вид его ноги.

«Дело не во внешнем виде. Такое количество рубцовой ткани может привести к физическим проблемам».

- Понимаю, - ответила я.

В данный момент это была абсолютная правда. Я разделяла профессиональные знания Аттикуса о состоянии Илая. Я осознавала, что четкое понимание пропадет после выхода из разума врача, но оставшегося должно хватить, чтобы объяснить Илаю необходимость этой операции.

«Даже при усиленном восстановительном лечении Илаю потребуется недельный отпуск. Пожалуйста, постарайся удержать его от тренировок в это время и убедись, что он следует всем инструкциям. Я не хочу на будущий год вновь удалять рубцовую ткань».

- Илай не рискнет делать ничего, способного привести к третьей операции.

«Еще вопросы?»

- Нет.

Я открыла глаза и уже собиралась выйти из мыслей Аттикуса, когда они внезапно загорелись красным от напряжения.

«...решили все профессиональные проблемы, значит, неважно, если сейчас меня отсюда выкинут».

- Я бы хотел задать тебе вопрос, - сказал он.

Я уже видела слова в его разуме, но понимала, что должна позволить другу произнести их вслух.

- Давай.

- Я слышал, ты состоишь в отношениях со своим командиром-тактиком. Вы счастливы вместе?

- Да. Мы с Лукасом исключительно счастливы.

«...знал, что она это скажет. Эмбер не осталась бы с ним, не приноси он ей радость. Она телепат и знает, что ее командир-тактик тоже счастлив».

«...не знаю, продолжает ли она читать мои мысли, но это неважно. Понятно, что это был не случайный вопрос. Сейчас надо найти вежливый предлог и уйти, прежде чем...»

- Я очень рад слышать, что ты счастлива. - Аттикус встал. – Приятно было снова встретиться, Эмбер, но у меня назначены другие встречи, так что...

Я вышла из разума Аттикуса и тоже встала.

- Надеюсь, ты сможешь задержаться еще на несколько минут. Здесь есть еще один человек, с которым тебе стоит увидеться.

Я достала инфовизор и настроила на голосовой звонок.

- Форж, это Эмбер. Ты можешь подойти ко мне в третью общинную комнату?

- Я как раз у себя в квартире, дальше по коридору, так что буду через тридцать секунд, - живо ответил тот.

Я убрала инфовизор и весело взглянула в потрясенное лицо Аттикуса.

- Форж в твоем отряде? – недоверчиво спросил он.

Я рассмеялась.

- Да. Он заместитель лидера ударников и глава бета-группы.

- Я понимаю, что Форж обладает подходящими качествами для ударной группы – никогда не забуду, какие проблемы он устроил, когда полез исследовать вентиляционную систему, - но он оказался в твоем отряде по стечению обстоятельств. Или ты это устроила?

Я покачала головой.

- Я ничего не знала, пока не обнаружила Форжа у Адики в списке кандидатов в ударную группу. А заместителем лидера ударников он стал благодаря уму и тяжелой работе.

В дверь постучали.

- Заходи, Форж, - позвала я.

Дверь открылась. Форж зашел и задохнулся, увидев моего гостя.

- Аттикус! Что ты тут делаешь?

Я широко улыбнулась.

- Аттикус – хирург Илая.

- В утиль! – Форж быстро шагнул вперед, обхватил Аттикуса за пояс и приподнял. – Так это ты угробил Илаю ногу?

- Побереги мои руки, большой мускулистый дурак. Я хирург!

- Форж, сейчас же опусти Аттикуса! – завопила я.

Отходя от этих двоих, я увидела, что в дверном проеме появилась еще одна фигура. Лукас смотрел на нас с потрясенным видом. Я быстро схватила его за руку и вытащила в коридор.

Стоявший снаружи Адика нахмурился.

- Что там происходит?

- Форж и Аттикус были лучшими друзьями на подростковом уровне, - объяснила я. – Поэтому они немного разволновались при встрече. Тревожиться не о чем. Форж прекрасно знает, что должен вести себя осторожно и не поранить Аттикуса. Уверена, они скоро успокоятся.

Я потянула Лукаса дальше по коридору в парк, а там остановилась, чтобы проверить его разум. Множественные мыслительные цепи приобрели темно-серый цвет и оборванные края, выдававшие потрясение. Лукас привык в разговоре со мной сокращать фразы, предоставляя мне добывать недостающие слова из его разума. Сейчас он свел все к одному слову:

- Запрос?

Я просмотрела его мыслительные уровни и забормотала в ответ:

- Да, это Аттикус, которого я знала на подростковом уровне. Да, мы сходили на пару свиданий. Да, он спрашивал о наших отношениях. Нет, я не бросилась в его объятия и не поклялась в вечной любви. Я сказала ему, что мы очень счастливы вместе.

Я с трепетом наблюдала, как разум Лукаса проанализировал мои слова и признал, что это правда. Увидела грустное согласие с тем фактом, что из-за личной истории мой любимый всегда ожидает отказа, и благодарность за то, что я никогда не смеялась над его ранимостью. А затем множество мыслительных уровней резко успокоилось и вернулось к обычному блеску.