– Я не могу изменить ситуацию. Она мне не нравится, но я не могу ее изменить.

Дарелл перевел дыхание.

– А где же мое место в этой новой ситуации?

– Нигде, друг мой. Именно это я и пришел вам сказать.

– Значит меня отстранили от работы?

– Мне очень жаль, но это действительно так.

– А кто еще считает так же?

– Голландская служба безопасности связалась с Вашингтоном. У вас репутация человека, способного создавать взрывоопасные ситуации, господин Дарелл. Но на карту поставлены жизни голландцев, и вообще существование всего нашего народа может оказаться под вопросом. Мы не можем позволить вам продолжать здесь орудовать.

– То, что случилось здесь, может произойти и в любом другом месте, – возразил Дарелл.

– Возможно. Но сейчас нас интересует лишь одно – задержать Джулиана Уайльда, и сделать все, что в человеческих силах, чтобы закрыть район, в котором находится опасный зверь. Вы можете с этим согласиться?

– Конечно. Но вы же знаете, что он поднял ставку. Теперь он требует десять миллионов.

– Мы согласились с этим требованием. Все уже улажено.

– Улажено? Но ведь вы сами только что сказали...

– Мы выставили оцепление вокруг всего района, но положили деньги в швейцарский банк и готовы предложить ему помилование. Эта странная ситуация может взорваться в любой момент и любым образом. Все партии в правительстве согласились, что в данный момент не следует предпринимать никаких агрессивных действий по отношению к людям, знающим, где хранится вирус "Кассандра". К сожалению мы лишились такого ценного свидетеля, как генерал фон Витталь, а его показания могли оказаться чрезвычайно важными. Таким образом, вам следует прекратить любого рода деятельность и утром вернуться в Амстердам. В вашем посольстве в Гааге вы получите дополнительные указания на свой счет. Мне очень жаль, Дарелл. Вы мне нравитесь. Думаю, что вы все делали правильно. К сожалению, нам ничего не остается, как только подчиниться.

– Сколько человек вы здесь задействовали?

– Больше сотни. А почему это вас интересует?

– И Джулиан не заметит петли, затягивающейся вокруг его шеи?

– Они будут просачиваться сюда по одному. Среди них есть и женщины. Будут прибывать автобусами, поездами и автомашинами. Так что останутся незаметны среди других туристов.

– Но допустите, что он что-то заподозрит и в отчаянии начнет действовать, – продолжал настаивать Дарелл. – Вы ведь знаете, что он сможет распространить чуму.

– Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы избежать обшей паники. До сих пор нам в этом отношении везло. По поводу событий в Амшеллиге в прессу ничего не просочилось. И не должно просочиться. Наши сотрудники ответственны и храбры, но им придется столкнуться с неизвестным смертельно опасным вирусом, вирусом, который может свести человека в могилу за несколько часов... – Флаас замолчал и энергично потушил свою сигару. Лицо его побледнело от огорчения. – Итак, я приехал сюда, чтобы сообщить вам, что вы освобождаетесь от работы над данной проблемой. Теперь ей стану заниматься я в соответствии с указаниями моего правительства. А вы завтра отправитесь в Амстердам. Договорились?

Дарелл пожал плечами.

– Как вы уже сказали, приказам следует подчиняться.

– Ну, а как вы? Ведь у вас репутация человека...

– Видимо, у меня тоже нет выбора.

– Хорошо. Не могли бы вы оказать мне любезность?

– Конечно.

– Тогда позвоните доктору отеля, чтобы он осмотрел вас.

– Хорошо.

– Спокойной ночи, – пожелал инспектор Флаас.

– Приятных сновидений, – ответил Дарелл.

Доктором в отеле оказался пожилой голландец, добродушно ворчавший на всех окружающих. Он наложил повязки на ссадины и порезы Дарелла, спросил о противостолбнячных прививках, услышал в ответ, что Дарелл получил все необходимое, и снова вернулся к ранам на его голове.

– Послушайте, вы уверены, что чувствуете себя нормально? Никакого головокружения? Неприятностей с глазами? Никакой головной боли?

– Совершенно ничего, спасибо, – сказал Дарелл. – Хотя у меня вопрос. Здесь есть паром, на котором завтра утром можно добраться до деревни Доорн?

– До Доорна?

– На острове Шеерсплаат.

– О, конечно. Как странно...

– Надеюсь, что такой паром есть. Вы случайно не знаете врача, который там работает?

– Это мой племянник – Вилем де Грюнвиг. Я только недавно говорил с ним.

– Об умерших там рыбаках?

Пожилой доктор посмотрел на него гораздо строже и уже не казался таким добродушным, как прежде.

– А что вы об этом знаете, сэр?

– Только разговоры. Говоря точнее, слухи.

– Тогда я вам советую забыть об этом, – сказал доктор.

– Я так и сделаю. Однако есть ли тут паром до Доорна?

– В девять утра, из Амшеллига.

– Спасибо. Что я вам должен?

Доктор подозрительно покосился на него.

– Послушайте, минхер, я не уверен, что...

– Сумма не имеет значения, просто оставьте счет у портье внизу. Так вас устроит?

– Я хотел обсудить совсем не это.

– Знаю. Но, по-видимому, нам следует оставить эту тему.

– Да... правда я не понимаю, но... да, согласен. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – сказал Дарелл.

Когда доктор ушел, Дарелл запер дверь, вставил в дверную ручку стул и отправился спать.

Когда он проснулся, тумана уже не было. В окна светило солнце – было уже семь утра. У постели зазвонил телефон. Он дотянулся и снял трубку.

– Дружище?

– О'Кифи, – воскликнул он.

– Благословляю тебя за то, что ты жив, Сэм.

– А ты беспокоился?

– Я полагал, то, что могло произойти с тобой после контакта с Питом, могло случиться и со мной. Клер тоже благословляет тебя. Хотя даже не знает за что.

– Где ты, Джон?

– Внизу. Я позавтракал и позволил тебе отоспаться вволю. Ты знаешь, что тут все кишит людьми Флааса?

– Да. Мне указали на дверь.

– Знаю. Полагаю, лучше будет, если я поднимусь наверх.

– Ладно.

Дарелл повесил трубку и стал одеваться. Две минуты спустя постучал Джон О'Кифи. Они крепко, по-дружески пожали друг другу руки. Вместе с рыжеволосым ирландцем в комнату ворвалось его легкомысленное и шутливое настроение. На О'Кифи были легкие брюки, спортивная рубашка и двухцветные башмаки, и весь он выглядел как настоящий американский турист из Чикаго.

– Я заказал тебе завтрак и кофе, правильно?

– Отлично, – кивнул Дарелл. – Мне очень жаль, что пришлось поручить тебе заниматься столь грязным делом, как погребение тела Пита ван Хорна.

– На все хватило одного дня. Ты знаешь, что голландцы взяли на себя все, что связано с вирусом "Кассандра"? Теперь мы здесь персона нон грата.

– А что говорят наши люди?

– Официально? – спросил О'Кифи. – Или только нам, с глазу на глаз?

– С глазу на глаз, – сказал Дарелл.

– Если сможем, то постараться продержаться.

– Отлично, – кивнул Дарелл. – Это уже лучше.

– Но нам ни с кем нельзя ссориться. Это очень важно. Тебя сейчас ввести в курс дела, или мы сделаем это после завтрака?

– Давай прямо сейчас, Джон.

– Ну вот, мы знаем, где найти Джулиана Уайльда, – спокойно сообщил О'Кифи. – Знаем, где они с братом жили, когда работали на строительстве дамбы в Ваддензее. Это тебе интересно?

Дарелл усмехнулся.

– Чертовски.

– Так и должно быть, дружище. Организация как всегда работает просто великолепно. Старая тактика одиноких волков, конечно, была прекрасна, но теперь все чаще и чаще необходима коллективная работа, когда нужно добраться до трехметровой отметки, чтобы забить гол (спортивный жаргон регбистов).

– Перестань трепаться и говори о деле.

– Ладно, что именно тебя интересует? – ухмыльнулся О'Кифи.

– Как вы это выяснили? И где сейчас Джулиан?

– Нам помогло письмо с требованием выкупа, – та голубая бумага, в которой братья Уайльды потребовали скромную сумму в обмен на несколько пробирок с этой мерзостью. Я оторвал кусочек бумаги и отдал на анализ. И ты можешь представить, откуда она? – О'Кифи вздохнул, – Слышал когда-нибудь об отеле "Бордери" в Амшеллиге?