В голосе Уайльда звучала какая-то безумная ярость. В том месте, где он замер, прижавшись к мокрому песку, Дарелл оказался как раз посередине между Уайльдом и маяком. Он начал беспокоиться за Тринку. Слышала ли она выстрелы? Дарелл оглянулся назад, пытаясь хоть что-то рассмотреть сквозь пелену дождя. Вероятно, она укрылась в развалинах. Пожалуй, это было бы лучше всего, – подумал он. Ужасно, если Уайльд до нее доберется.

Дарелл глянул в другую сторону, встревоженный неожиданным молчанием Уайльда. Затем осторожно поднял голову над гребнем дюны. К северу море было покрыто сплошной пеной белых бурунов, но на том месте, где раньше была лагуна, вновь стояла на якоре "Сюзанна", повернувшись носом в сторону приливного течения. Поглощаемый морем остров уменьшился уже наполовину. В сгустившихся сумерках казалось, что все остальные острова вокруг уже проглочены морем. Уцелел только этот клочок земли, и ему оставалось не более часа или двух.

Что-то обожгло ему шею; мгновение спустя донесся звук выстрела и он, споткнувшись, упал. Вода уже плескалась возле ног. Он понял, что его обошли и что он ранен, хотя и не знал еще, насколько серьезно. Когда небольшая волна ударила в спину, он поднялся на колени и выстрелил в неясную тень, бегущую по вершине гребня. Однако в Джулиана Уайльда он не попал. Прыжок Джулиана, позволивший тому исчезнуть из поля зрения, был сильным и целеустремленным; теперь он оказался в таком же положении, как и Дарелл, относительно здания маяка. Дарелл отступил, спотыкаясь в залитых прибоем зарослях тростника у основания бункера. Он почувствовал, как теплая кровь течет у него по шее и по груди, осторожно коснулся раны и понял, что это всего лишь царапина.

Его тревога за Тринку все росла. Сейчас он был метров на двадцать ближе к остаткам маяка, чем Уайльд. Дарелл с трудом пробился через прибой, добрался до конца гребня и увидел покрытую водорослями стену маяка.

– Тринка!

Та стояла на пороге, глядя сквозь дождь.

– Немедленно прячься внутрь! – закричал он.

Тринка тут же отступила под прикрытие двери. Дарелл бросился к ней. Сейчас он не видел Уайльда и решил, что тот мог направиться в бункер "Кассандры", считая, что Тринка все еще там. Нырнув под прикрытие дверей маяка, он упал возле них на колени. Тринка его поддержала, на лице ее проступило беспокойство.

– В чем дело? Что случилось?

– Уайльд вернулся.

– Сюда? Но почему?

– Я не совсем уверен, но что-то нарушило его планы.

– У тебя течет кровь, – сказала она, – дай, я помогу.

– Подожди минутку.

Он повернулся лицом к окружающему их миру и осторожно выглянул из мрака развалин. Эта позиция ему не нравилась. Он мог видеть только небольшой участок острова, и его зона обстрела тоже была весьма ограничена. Уайльд мог обойти их и загнать в ловушку...

– Посиди спокойно, – решительно сказала Тринка.

Она оторвала рукав от своей рубашки, сделала тампон и приложила его к ране на шее Дарелла. Руки ее были тверды, вела она себя совершенно спокойно. Он с трудом мог поверить, что всего несколько минут назад держал в своих объятиях ее, сгоравшую от страсти.

– Ты видела, как вернулась "Сюзанна"? – спросил он.

– Я... Я не смотрела, – пробормотала она. – Я думала... после того, как мы любили друг друга... а ты ушел обследовать бункер. Я просто сидела здесь и ждала, когда придет прилив и все будет кончено...

– Сколько времени осталось в нашем распоряжении?

– Когда стемнеет, тогда и наступит конец.

– Если прежде до нас не доберется Уайльд, – мрачно буркнул Дарелл.

Ему очень захотелось чего-нибудь выпить. Дул холодный ветер и когда он заносил в развалины капли дождя, те казались совершенно ледяными. Дарелл пытался прислушаться, чтобы уловить какие-то звуки, извещающие об опасности, но в реве и грохоте моря невозможно было расслышать слабый звук человеческих шагов. Он чувствовал себя в ловушке, с одной стороны из-за ситуации, в которой они оказались, с другой – из-за вопросов, на которые так и не нашел ответа. Дарелл повернулся к Тринке и заговорил.

– Думаю, произошло следующее: когда Уайльд заключил сделку с инспектором Флаасом, из Швейцарии пришло сообщение, что его не пустят в страну вне зависимости от того, располагает он банковским счетом или нет. Я не могу осуждать швейцарцев. Уайльду следовало это предвидеть – что швейцарцы вообще не захотят с ним связываться. А кто захочет, чтобы человек, подобный Уайльду, оказался на его территории? Он же сам как чума. Он несет в себе вирус. Независимо от того, что подозревают швейцарцы, этого вполне достаточно, чтобы отказаться иметь с ним любые дела.

– Ну а что это дает нам? – шепотом спросила Тринка.

– Уайльд оказался у нас на руках.

– И чума.

– Да, – кивнул Дарелл. – Если Уайльд сейчас спасается бегством, если Флаас приказал ему сдаться, то вполне возможно, что он пытался под парусом уйти в Англию, но помешал шторм. Думаю, он не отважился сегодня ночью пересечь на "Сюзанне" Северное море.

– Но он же знает, что этот остров существует только во время отлива, – возразила Тринка. – Скоро все окажется на много футов под водой.

– Может быть, он вернулся, чтобы забрать тебя, – безразличным тоном заметил Дарелл.

Лицо ее неожиданно побледнело.

– Забрать меня?

– Или за чем-то еще, что ему очень нужно.

– Во мне он не нуждается. Он оставил меня здесь умирать.

– Я не уверен в этом, – сказал Дарелл.

– Мне не нравится, когда ты так думаешь. Это нехорошо. Я думала, что мы друзья, – холодно отрезала она.

– Ты имеешь в виду, что мы любовники.

Она покраснела.

– Очень хорошо. Может быть я поступила глупо, но я испугалась, мне хотелось получить удовольствие, когда ты возьмешь меня... и это было чудесно, – сказала она, и в ее голосе послышалась легкая враждебность. – Но теперь я не понимаю, что ты хочешь сказать.

– У меня такая работа, – пояснил он, – подозревать все и всех. И тебя, и любого, и всех на свете.

– Ты думаешь, я сообщница Джулиана Уайльда?

– А это не так?

– Но как я могу быть его сообщницей, когда он связал меня и оставил здесь...

– Но он вернулся, верно?

– Но не за мной.

– Все могло быть специально устроено так, чтобы ты хорошо смотрелась, когда я или кто-то другой появится и тебя обнаружит. Тогда ты скорее бы выглядела невинной жертвой, а не сообщницей Уайльда, движимой тем же желанием заполучить деньги.

– Ты с ума сошел, – прошептала она, побледнела и уставилась на Дарелла совершенно растерянными глазами. – Как ты можешь так со мной говорить? Неужели ты думаешь, что деньги для меня так важны, что я могу предать свою родину и свой народ и напустить на него чуму?

– Ради денег люди делают странные и ужасные вещи.

– Я тебя ненавижу, Сэм Дарелл, – медленно произнесла она. – Если бы я смогла, то заплакала бы. Но у меня нет слез. Если нам суждено провести этот последний стремительно уходящий час нашей жизни врагами, я буду тебе благодарна, если ты больше не заговоришь со мной.

– Я должен знать правду.

– Как могу я солгать после того, как мы с тобой любили друг друга? Как?

Ее вновь била дрожь. Маленькая и хрупкая, она казалась совершенно беззащитной, словно его подозрения исчерпали ее последние силы. Дареллу стало жаль ее. Но он должен был удостовериться, узнать, что она представляет собой на самом деле. Осталось совсем мало времени. Снаружи их поджидала опасность. И он не мог рисковать получить выстрел в спину.

Дарелл встал, забрал с собой ружье и шагнул во мрак развалин. Тринка продолжала сидеть лицом к выходу, наблюдая за морем и дугой побережья, откуда мог появиться Джулиан Уайльд.

В нижней части маяка уцелело большое круглое помещение, куда приливы за многие годы натащили всякого мусора. Моллюски и морские водоросли покрывали каменный пол и стены, ожидая, когда вернется прилив и принесет им новую пищу. Воздух был наполнен запахами йода и морской воды. По стальным балкам и опорам, поддерживавшим когда-то башню маяка, стекала вода. Дарелл медленно зашагал вокруг основания башни. Диаметр развалин достигал примерно полусотни метров. Он прошел почти половину пути, когда заметил ведущий куда-то вниз проем.