– Я не хотела ничего оставлять. – Ее светло-карие глаза холодно смотрели на него. – Прошлым вечером на берегу вы мне показали, кто я такая. Мне никогда не удавалось получить ничего, если я не добивалась этого сразу и немедленно.

– И вы уверены, что там еще остаются произведения искусства?

– Генерал часто о них рассказывал. Они хранятся в небольшом складе биологической лаборатории упакованными в деревянные ящики. Думаю, я могла бы их продать в Амстердаме или во Франции – или где угодно. Я хочу быть богатой.

– Но ведь друзья генерала не позволили бы вам уйти с этими картинами, не так ли?

– О, теперь я думаю, что с этим все кончено. Инспектор Флаас отправил все данные в Западную Германию для судебного расследования. – Она цинично ухмыльнулась. – Может быть друзьям генерала фон Витталя удастся и на этот раз избежать суда. Может быть они и правы в том, что говорят о будущем Германии. Но мне до этого нет никакого дела. Мне сейчас представился шанс разбогатеть и оказаться в безопасности, заполучить деньги, которые мне нужны, если я смогу добраться до картин.

– Когда вы видели инспектора Флааса?

– Сегодня утром он допрашивал меня по поводу Мариуса Уайльда и генерала. Я слышала, как он сказал одному из своих подчиненных, что виза Джулиана Уайльда в Швейцарию аннулирована. Швейцарцы не разрешили ему въезд. Кто-то в голландском правительстве допустил, чтобы к швейцарцам просочилась истинная информация о вирусе. Потому в Гааге решили раз и навсегда покончить с Джулианом Уайльдом. Флаас сказал, что больше не будет никаких сделок. Лучше пойти на риск возникновения чумы, чем торговаться с Уайльдом.

– Как вы думаете, почему Джулиан Уайльд вернулся сюда? – спросил Дарелл.

Она пожала плечами.

– А куда ему еще оставалось идти? Кто пустил бы его к себе? Он теперь как прокаженный, приговоренный к тому, что перед ним будет захлопываться каждая дверь. – Девушка вздрогнула. – Я бы ни за что на свете не поменялась с ним местами. Я бы не смогла жить в таком одиночестве, всеми ненавидимая и презираемая, – только из-за того, что он хочет отомстить всему миру за несправедливость, от которой пострадал много лет назад и которая уже давно в прошлом. Он ведь довольно неплохо жил в Англии, правда? Одним словом, я ему не завидую.

– А я завидую, – сухо бросил Дарелл, – у него есть оружие.

– Возможно, он собирался плыть в Англию, – предположила Кассандра, – шторм заставил его завернуть сюда и он решил остановиться еще раз и окончательно очистить бункер от картин и пробирок с вирусом.

Дарелл кивнул.

– И может быть захватить свою заложницу. – Он поднялся. – Тринка?

Темноволосая голландка повернулась к нему.

– Да?

– Понаблюдай за Кассандрой. Следи, чтобы у нее не было никакой возможности скрыться. Я намерен разобраться с Уайльдом.

– Голыми руками?

Он кивнул.

– И неожиданностью. Я доберусь до него под землей.

– Не понимаю. Как...

– Если я не вернусь через пятнадцать минут, попытайся договориться с Уайльдом, чтобы он забрал вас обеих с острова.

– Я не стану этого делать. Могу представить, на каких условиях он согласится.

– Ты считаешь, лучше утонуть? – хладнокровно спросил он. Затем взглянул на Кассандру. – Я возьму из вашего водолазного снаряжения водонепроницаемый фонарик.

Он уже давно заметил маленький квадратный фонарик, прикрепленный к поясу ее резинового костюма. Кассандра его молча протянула. Когда он попробовал его включить, узкий луч света осветил кирпичные стены развалин маяка.

– Запомни, Тринка. Не жди больше пятнадцати минут, ты поняла?

– Я хочу пойти с тобой, – прошептала она.

– Тебе нельзя. Следи за Кассандрой. Она может доставить нам неприятности.

Кассандра криво усмехнулась.

– Я не буду даже пытаться. Эта девица слишком быстро и умело обращается с ножом.

Тринка побледнела, ее рот превратился в одну жесткую линию.

– Да, я умею убивать, если будет нужно, даже голыми руками. И я это сделаю, если что-то случится с Дареллом.

Люк, расположенный в нижней части основания маяка, Дарелл нашел почти сразу и без особого труда открыл его. Он соскользнул по покрытым грязью ступенькам, осветив по пути моллюсков и водоросли, ожидавших прихода прилива, затем спустился ниже и взглянул вверх на склонившуюся над ним Тринку.

– Этот путь приведет тебя в бункер? – спросила она.

– Надеюсь. Это наш последний шанс.

– Будь осторожен, Сэм.

Он кивнул и не оглядываясь двинулся дальше. За лестницей мешающих идти наносов и морских водорослей оказалось меньше. Он попал в выложенный кирпичом туннель, где каждый шаг был опасным и рискованным, а воздух наполнял острый запах разложения. Сэм испытывал гнетущее чувство, словно очутился в мрачной ловушке, из которой нет выхода. Уже скоро волны прилива проникнут в старый бункер через сотни отверстий, тонны морской воды заполнят каждую щель и отрежут ему путь к спасению.

Дарелл осторожно продвигался вперед, минуя плети морских водорослей, заржавевшее артиллерийское орудие, смахивающее на какое-то сюрреалистическое сооружение, украшенное морскими драгоценностями из раковин и водорослей. Через сводчатые проходы снаружи доносились звуки бушующего моря и приглушенный гул бури.

Он знал, что отчаянно рискует, и в то же время хорошо все рассчитал. Если таким образом он сумеет подобраться к Джулиану Уайльду и застать того врасплох, они смогут вовремя добраться до лодок и спастись. Другого способа не было. Что же касается риска, на который он шел, то смерть могла последовать так или иначе, но зато неизбежно, если его попытка не удастся.

Затем он остановился. Казалось, из помещения, куда он попал, нет выхода.

Луч фонарика скользнул по кирпичным стенам и бетонному потолку над головой. С потолка капала вода, и тоненькая струйка бежала по покрытому слизью полу. Помещение было отведено под склад, если судить по многочисленным шкафам и полкам, фантастически украшенным водорослями. И он не мог найти прохода в следующий отсек.

Неподалеку что-то звякнуло, словно сталь ударилась о камень.

Он выключил фонарик, все окутала полная тьма. Если судить по отсутствию света, он с тем же успехом мог быть на многие тысячи футов ниже уровня моря. Он абсолютно ничего не видел. В черном как чернила воздухе отчетливо слышалось лишь журчание струек просачивающейся сюда морской воды.

Справа и сверху донесся еще какой-то звук. Дарелл ждал. Что-то скрипнуло. За стенами бункера грохотало море. Запахи соленой воды, йода и разлагающихся водорослей становились все сильнее. Он зажег фонарик, повернув его в сторону звука. Старые полки и стеллажи были полны мелких крабов. Он обошел их, шагнул к скрытой за ними стене и увидел щель. Дарелл тут же выключил свет.

На этот раз темнота не была полной. Смутный свет просачивался через узкое щелевидное отверстие, колебался, то ослабевал, то усиливался. Он двинулся вперед, шлепая по воде, которая теперь торопливыми ручейками бежала по полу бункера. И вздрогнул от мрачного предчувствия. Помещение уже было ниже уровня прилива. Возможно, дорога назад стала непроходимой.

Свет за щелью снова померк, но до этого он успел заметить то, что приливы разрушили и занесли песком, и что когда-то было проемом в бетонном потолке помещения. За ним вверх поднимались ступени. Отверстие стало очень узким из-за разросшихся на его стенах моллюсков, и когда он скользнул в него, то почувствовал острую боль от царапавших кожу раковин. Дарелл дернулся в сторону, нащупал ступеньку и неожиданно куда-то вышел.

Наверх к колеблющемуся свету вели ступени. Теперь он уже слышал шаги Уайльда и тяжелое усталое дыхание человека, двигавшего ящики и шкафы в поисках того, за чем пришел сюда. В какой-то миг на ступеньках перед ним мелькнула гигантская искаженная тень.

Открытое отверстие в потолке было одной из герметически закрывающихся дверей в лабораторию "Кассандры".