После 1958 года я заиграл в сборной по серьезному. Качалин стал делать команду заново. Он оставил Яшина, Игоря Нетто, Валю Иванова. Оставил ось, как тогда шутили – «Берлин-Рим-Токио». Еще из игравших на чемпионате мира был Юра Войнов. Я уже писал, что осенью пятьдесят девятого в Будапешт на матч одной восьмой финала нас возил Якушин. Там выступал уже практически парижский состав. Кстати, это была единственная официальная встреча, где в составе сборной мы вышли на поле вместе с Толей Исаевым. Два заводских паренька из ВВС. Два инсайда сборной СССР. «А-ля-монтре» в Будапеште.

Испанцы, как известно, играть четвертьфинал с нами отказались. Поэтому ключевой встречей перед Францией можно считать игру в Москве с поляками. На матч приехал тренер испанцев Эленио Эррера. До этого он сказал Франко, что обыграет нас процентов на девяносто. Корреспондент Геннадий Радчук находился недалеко от Эррера и рассказывал, что тот смотрел во все глаза, все время что-то записывал, а потом сидел, как иногда говорят, «скрестив руки на груди». Так он не просто скрестил, а лихорадочно менял их местами – то левая сверху, то правая – переживал. Вернувшись в Испанию, он имел сорокаминутную беседу с Франко, в которой сказал, что шансы уравнялись – пятьдесят на пятьдесят, что Понедельник чем-то похож на Ди Стефано, Миша Месхи на Хенто, что очень сильный у нас, мозговой трест Валя Иванов, с необычной обводкой, необычными решениями. Это в газетах наших было написано. А мы в Озерах сидели на сборах. И до последнего дня ждали решения. Как бы сложилась игра, честно говоря, не знаю. Очень сильная команда у них была. И все-таки за два дня до матча поставили им баранку. Мы без игры попали в финальную часть.

Мне довелось работать со многими выдающимися тренерами. Все они, разумеется, большие специалисты своего дела, так что писать об этом, нет никакой нужды. Но у каждого великого наставника были свои принципы организации дела, свой педагогический подход. Гавриил Дмитриевич Качалин умел не только выработать тончайший тактический план на конкретную игру, но и очень доходчиво донести его до футболистов. Сейчас уже понимаю, что делал он это ювелирно с психологической точки зрения. Перед каждым матчем мы просматривали пленку с записью игры соперника. Он делал разбор и говорил:

– Состав назову перед игрой. Прошу только внимательно посмотреть пленку и на следующем занятии каждый должен сказать, как бы он построил игру против своего будущего соперника. Инсайд против хавбека и так далее.

И на следующем теоретическом занятии каждый вставал и минуты по три высказывал мнение о своем визави, а также давал свой совет, как бы он построил игру. Все, включая Яшина. И Качалин со всеми соглашался! Звучало это так. Допустим, перед матчем с поляками я должен был играть против Шалтысика. Встаю и говорю, мол, сразу вижу, что могу Шалтысика перебегать. Он техничный, но невнимательно играет в обороне, не успевает возвращаться. Это можно использовать. Качалин:

– Все правильно, Валя, ты подметил. А еще ты должен присмотреть за Мишиным защитником. Он быстрый, часто подключается, Миша может не успеть, ты должен помогать закрывать. Своего бросай и подключайся к Мише… И тогда этот план пойдет.

Валя Иванов говорит:

– Я посмотрел, он медленный, если мне за спину будут давать, я…

И так далее, и так каждый игрок. То есть когда мы выходили на поле, были в полной уверенности, что идем реализовывать свой собственный план на игру и, соответственно, действовали осмысленно и сообща.

Уже сейчас анализируя, я понимаю, что Качалин и душойто не кривил, потому что глупостей очевидных мы сказать не могли. Не первый день в футболе. Другое дело не так тонко видели общую картину. Достаточно было слегка отшлифовать наше понимание задачи, добавить конкретные детали. И качалинский план становился нашим. А что значит заставить игрока думать до игры и во время ее, причем в масштабах всей команды!

Словом тонкий психолог. Тоже большой культуры человек. Мат пресекал на корню. Говорил, футболист это эталон, по существу это артист. Вы видели когда-нибудь, чтобы артисты при народе выражались? С виду очень мягкий и вежливый человек, он был, в принципе, достаточно жестким. Но если иной тренер проводит «воспитательную» работу с помощью крика и ругани, то Качалин в таких случаях подчеркивал значимость слов обращением на «вы». Он мог сказать: «Если повторится, то я вынужден буду вас освободить из сборной». И вот это тихое «вы» продирало почище любых оскорблений…

Как я уже писал, Гавриил Дмитриевич использовал на чемпионате Европы расстановку «дубль-вэ». Три защитника, два полузащитника, два инсайда, три нападающих. Плюс Лев Яшин. Прежде чем вспомнить о поездке во Францию, хочется немного рассказать о футболистах, которые 10 июля 1960 года вышли на поле стадиона «Парк де Пренс». Прямо по позициям.

Первым номером в команде был Яшин. О Льве Ивановиче много говорят и пишут, он совершенно справедливо признан лучшим вратарем в истории футбола. Он прекрасно выбирал позицию, избегая лишних падений, уже тогда выполнял часть функций чистильщика, выходил из штрафной, снимал кепку, играл головой и так далее. Все это известно. Но я хотел бы поделиться одним соображением, особенно с теми, кто не видел Льва в действии. Один случай заставил меня задуматься об истоках Левиного мастерства. Мы отрабатывали на тренировках удары по воротам. Я очень удачно обвел его мячом, он даже не дернулся, и я радостно закричал. А Лев посмотрел на меня и серьезно сказал:

– Чего ты радуешься? Я этот мяч взял.

То есть он достиг такого совершенства, что мог проводить физическую тренировку мысленно. Я бью, головной мозг фиксирует удар, дает сигнал в ноги, ноги пружинят, он падает и берет. Только все мысленно! В следующий раз я уже не смеюсь, а он чрезвычайно расстроен:

– Какой же я дурила. Момент удара прозевал. Пропустил мяч, не взял…

Читатели могут посчитать эту мысль надуманной. Но, поверьте, в ней нет ничего особо нового, разве что применительно к вратарскому искусству. Я много читал и анализировал. Вот, что писали про Паганини. Некий англичанин решил узнать секрет его репетиций. Просверлил дырку в гостиничном номере и в течение сорока пяти минут смотрел, как одетый во фрак скрипач стоял с поднятым смычком, не двигаясь. После этой «репетиции» Паганини был весь мокрый от пота. А вот вполне реальный эксперимент. Ученые провели специальное исследование с помощью одного известного дирижера. Он сидел в изолированной комнате, а в соседней включали запись большого оркестрового произведения. По сигналу лампочки он начинал мысленную работу с оркестром, игру которого он не слышал. Там пошел фагот, здесь первая скрипка. После «внутреннего» финального аккорда дирижер нажимал на кнопку. В тот же момент заканчивалась запись и в соседней комнате. Уникальное чувство темпа и пауз.

Я не большой знаток физиологии, но, видимо, есть научное объяснение таким феноменам, когда голова как бы моделирует то, что реально должны сделать руки и ноги. И Лева был одним из редких счастливчиков, которые благодаря врожденному таланту и большому трудолюбию добились идеального исполнения своих мысленных приказов. Тому немало подтверждений. Бывало на тренировке стоит он минуты три и взглядом провожает летящие в ворота мячи. Со стороны может показаться, что просто пижонит. Потом включается и тащит все, что только можно. За те три минуты он в голове просчитал все возможные траектории. А вот что он делал, по собственному признанию, во время матча. Выбивает от ворот Кесареву, но не выключается из игры, а мысленно действует на месте правого защитника. Кричит, отдавай Иванову, дальше за Вальку делает пас Понедельнику и вместе с ним бьет по воротам. Потом «отрабатывает» в обороне, страхует партнеров. Центральный нападающий соперников выходит на хорошую позицию, мощно бьет, и Лева практически без движений забирает мяч. Трибуны в восторге, пресса пишет: «Как Яшин прочитал комбинацию и оказался в нужном месте!» Он не читал комбинацию, он в ней УЧАСТВОВАЛ!