На несчастье Яны, в это субботнее утро из города в Большие Дурасы ехало мало пассажиров. К тому же, со слов Канарейкиной, наркоманы знали, что возвращается она всегда через лес. Дело в том, что Большие Дурасы раскинулись довольно обширной дугой вокруг леса, и автобусная остановка располагалась на одном конце этой дуги, а дом Яны находился на другой. Можно было обходить лес, но это было очень далеко. И Яна всегда предпочитала кратчайшую дорогу, то есть по прямой через лес.

Наркоманы, следившие за ней от автобусной остановки, выбрали момент и решительно приблизились. Яна поначалу нисколько не испугалась, а просто сильно удивилась. Потом, видя тупые и злобно настроенные лица, начала медленно понимать, что ее дело, кажется, плохо. Сказывалось к тому же еще и раздражение от бесполезной поездки в город, обида на Шатрова, который в очередной раз отказался субсидировать ее существование.

— Так, короче, давай бабки гони по-хорошему, — начал Страшный.

— Какие бабки, вы о чем, мальчишки? — Ковалева, помня, что рядом находится ребенок, попыталась разрулить ситуацию более-менее мирно.

— У тебя бабки есть, ты нам должна. Забыла, что ли? — ощерился Лорик. — Так мы напомнить можем.

— Я помню все, но сейчас денег нет, — снова попробовала улыбнуться Ковалева, однако страх медленно заползал внутрь нее.

— Как это денег нет? — грубо схватил ее за руку Страшный. — В лифчик, что ли, затарила? Сейчас я посмотрю.

— Да отстань ты, говорю тебе, нет ничего, — попыталась вырваться Ковалева.

В ответ Лорик хлестко ударил ее по лицу. Девочка, испуганно таращившая до этого времени глаза, заплакала и закричала:

— Ма-ма!

— Это еще кто тут пищит? — недовольно скривился Лорик.

— Дочь это моя… Мальчишки, да вы что, я все помню! Что заработала, все ведь вам отдавала, — затараторила Ковалева. — Вот на работу выйду на следующей неделе, тогда будут деньги.

— Сейчас надо, — невозмутимо парировал Страшный. — Давай сюда зелень, сука!

И, разорвав на Яне кофточку, полез под лифчик.

Яна отчаянно стала бить его по лицу, она вышла из себя и начала бешено ругаться. Маленькая Лиана забилась в истерике.

— Ма-ма! Ма-ма!

— Я тебе сейчас покажу маму! — Лорик размахнулся и ударил девочку по лицу ногой.

Сразу же выступила кровь, а девочка отлетела метра на два и упала.

— Заткнулась, что ли, эта козявка? — удовлетворенно переспросил Страшный.

— Да, п..ец ей, — равнодушно бросил Лорик.

— Ах вы, сволочи, ах вы, дерьмо такое! — со слезами на глазах Яна остервенело бросилась на наркоманов.

Наградив их как могла тумаками, она отскочила и встала в боевую позу, защищая неподвижно лежавшую дочь. Но это было, увы, запоздалое и последнее проявление материнских чувств Яны Ковалевой в этой жизни. Страшный вытащил заточку. Лорик изловчился и ударил ногой Яну в живот. Воспользовавшись тем, что Ковалева согнулась, Страшный всадил заточку ей в горло. Яна на мгновение застыла, а потом начала медленно оседать на землю.

Потом Лорик со Страшным торопливо обыскали ее. Не найдя ничего, кроме четырех рублей, они прошипели все известные им ругательства и злобно пнули по очереди труп Яны. Тут подала голос девочка, которая начала приходить в сознание.

Лорик со Страшным переглянулись и поняли друг друга. Взбешенные тем, что они остались сегодня ни с чем, что они не смогут совершить очередной шаг на пути к смерти, они решили принести в жертву невинное существо. Страшный подскочил к девочке и остервенело всадил и ей заточку в маленькое горлышко. Потом они тупо наблюдали, как у девочки пошла изо рта кровь.

— Надо ее отнести к мамаше, пускай вместе отдыхают, — произнес спустя некоторое время Страшный и отволок маленький трупик к мертвой матери. — И вообще, надо за кусты их бросить.

Когда все было кончено и трупы кое-как были оттащены за кусты, Страшный скорчил брезгливую гримасу:

— Бл…. рубашку кровью испачкал.

— Ничего, рубашка темная, не очень видно, — успокоил его Лорик и сплюнул. — Пошли, на автобус опоздаем.

Они встретили Марину ночью, когда она возвращалась после довольно удачно отработанной смены.

Вывернули из подворотни и, схватив под руки с обеих сторон, поволокли к гаражам…

— Ты чо, сука? — прошипел Страшный, изо всех сил двигая кулаком в глаз Марине.

— А-а-а! За что? — взвизгнула та.

— Заткнись, шваль! — это уже подскочивший Лорик припечатал Марине рот кулаком.

— Ты какого хера мозги нам протрахала? — продолжал Страшный.

Марина, ничего не понимая, во все глаза смотрела на наркоманов. Она видела, что они настроены не просто зло, а по-зверски. Такими страшными она их еще не видела.

— Что… случилось? — пролепетала она.

— Бабки где? — дохнул ей в лицо Страшный. — Убью, мразь! У этой суки не было ни хера, ясно, паскуда?

У Марины потемнело в глазах. Она все поняла.

А также и то, что сейчас ей придется несладко.

— А может, эта их присвоила, а? — Лорик выхватил у Марины сумку.

Открыв, вытряхнул ее содержимое. На землю полетели косметичка, пачка сигарет, презервативы и деньги… Деньги, которые она сегодня заработала, обслужив двух клиентов.

Страшный быстро забрал у Лорика деньги и, пересчитав, сунул их в карман. Марина с замиранием сердца ждала продолжения, от души надеясь, что ей удастся отделаться так легко, всего лишь потеряв деньги. Но не тут-то было.

Страшный размахнулся и огромной силы ударом отправил Марину на землю. Она упала, неловко растопырив ноги, и вскрикнула.

— Заткнись, падаль! — проговорил Страшный.

Он долгое время зло пинал ее ногами, затем к нему присоединился Лорик. Устав наносить побои, Страшный расстегнул ширинку. Лорик последовал его примеру.

Когда они вдвоем долго и грубо насиловали ее, Марина даже со своим большим опытом, повидавшая многих мужчин и различные варианты проявлений садизма в сексе, подумала, что на сей раз ей пришел конец. Все это усиливалось еще и тем, что наркоманам, потенция которых была снижена, получить удовольствие было трудно. Чтобы достичь его, они извращались как только могли.

У Марины из влагалища текла кровь, распухло и болело все лицо, губы были стерты до крови… Однако она понимала, что если сейчас начать кричать, то они ее просто убьют. А так еще есть шанс остаться в живых. Поэтому она лишь сильнее вжалась в землю, чтобы ненароком не закричать.

Постепенно боль притуплялась, наступала защитная реакция организма. Садисты наконец-то разрядились и теперь, уставшие, застегивали штаны.

— Скажи спасибо, что не пришили тебя, как твою подружку, — отдуваясь, проговорил Лорик, и Марина, вздрогнув, поняла, что случилось самое страшное…

Вскоре они ушли, оставив ее одну лежать между гаражами. Через какое-то время Марина поднялась и, ковыляя, двинулась к выходу из подворотни.

На ее счастье, никто ей не встретился, и она довольно благополучно добралась до дома. Там присела на край ванны и разрыдалась. Все ее тело болело и ломило, до анального прохода невозможно было дотронуться, а лицо… На лицо вообще нельзя было смотреть без содрогания. А это означало, что о работе в ближайшее время придется забыть.

Но самое страшное, что сверлило мозг, была мысль о том, что они убили Яну… И убили, наверное, вместе с девочкой. И виновата в этом, получается, она.

Самым же неприятным в этой истории было то, что никаких проблем она не решила, а, наоборот, добавила новых. Денег не было, совершено преступление, и Марина понимала, что Лорик со Страшным теперь точно не оставят ее в покое… Теперь она попала в вечную кабалу, и ей остается только надеяться, что эти изверги когда-нибудь сдохнут от передозировки.

К тому же, когда будет найдено тело Яны, ею самой наверняка заинтересуется милиция. И нужно будет покрывать не только себя, но и этих наркоманов, потому что они в случае чего сдадут ее со всеми потрохами.

И Марина, трясясь от страха, решила молчать.

Она не ожидала, что к ней придут так скоро — буквально на следующий день. Она не была готова к разговору с Ларисой и говорила наобум, первое, что придет в голову, лишь бы навести тень на плетень и попытаться запутать следствие.