А вот случившееся во сне выходило за рамки привычного. Назови свое желание – и могучий поток энергии подхватит тебя и понесет, как река пробку. Никаких устройств, никаких хрустальных шаров или зеркал, никаких стеблей тысячелистника или столоверчения. Никакой сложной технологии приемопередатчиков. Только сон. Она вспомнила, как пикировала к длинному и низкому двойному зданию, где Лекси подняла руку – вот эту, сломанную руку, – и поежилась.

Может, Лекси знала, куда ее везут, и Пэм нечаянно прочитала ее мысли? Какая-то телепатия? Экстрасенсы, способные к удаленному видению, иногда помогали в полицейских расследованиях. Даже это Пэм было легче принять, чем мысль о том, что она заглянула в будущее.

Хотя если Время поистине едино, как не уставали утверждать хеф-ны, разве из этого не следует, что будущее тоже «здесь», как и прошлое, и столь же доступно для изучения, если только знаешь, как смотреть? Пэм охватила жажда информации. Есть уйма исследований, посвященных предвидению, где-то она видела ссылки на них… Но Пэм слишком долго и плотно занималась прошлым, а не будущим. Будущее – катастрофа, которую гайяисты силятся отвратить.

– Физически с ней все в порядке, – сообщила Пэм по телефону в ответ на расспросы Харли Кроупы. – Однако девочка очень расстроена всем случившимся. Она не хочет, чтобы я уходила, поэтому, наверное, сегодня я останусь с ней, а завтра утром ранним автобусом поедем домой.

Харли едва ее выслушал.

– Понятно. Слушайте, Джейми звонил. Я как раз хотел вам сказать. Он просил, чтобы вы сейчас же с ним связались. – Харли выдержал театральную паузу. – Хефн Хамфри едет в Моаб! Он требует, чтобы вы его дождались. Он приехал в Солт-Лейк… в общем, пусть Джейми сам все расскажет.

– Едет сюда? А Джейми сказал, почему?

– Нет, только то, что хефн твердо решил ехать. Он будет тут… ну, наверное, в любую минуту, ведь он полетел вертолетом. Как по-вашему, он посетит миссию? – Обычно унылое лицо Харли раскраснелось, преобразилось от возбуждения; рядовые члены движения никогда не видели его основателя во плоти.

– Он, вероятно, приземлится посреди Мейн-стрит и будет ждать, когда члены миссии сами к нему придут, – сухо отозвалась Пэм. – О боже! Ладно, я сейчас позвоню в офис. Когда объявится хефн, передайте ему, пожалуйста, что я осталась с Лекси, но мы будем рады, если он нас навестит. И, может, пришлете нам обед? Извините, похоже, на вас столько всего разом свалилось…

– Конечно, я сам привезу вам еды. АХамфри… У него есть любимое блюдо?

– Бисквитный пирог, – сообщила Пэм. – Бисквитный пирог со смородиной. Сомневаюсь, что вы его где-нибудь откопаете. Мы с Лекси непривередливы, но очень проголодались.

Харли отключился, а Пэм набрала номер Джейми, чье лицо с поднятыми бровями тут же вспыхнуло на экране.

– Беру свои слова назад, босс, – признал он. – Ты кудесница, и я больше никогда не буду тебе перечить.

– Господи, не говори такого! Мне же придется тебя уволить и найти кого-то еще, кто бы держал меня в узде.

Джейми усмехнулся.

– Харли сказал, с девочкой все будет в порядке…

– По медицинскими показаниям, да. Это всего лишь трещина. Но у нее посттравматический синдром: нервничает, не хочет выпускать меня из виду, отказывается встречаться с матерью, ведь РоЛейн участвовала в похищении. Я изложу тебе все детали, но решать вопрос опеки надо немедленно, Лекси не может вернуться в семью. И что это за история с Хамфри?

– Объявился у нас около половины второго. Прилетел из СантаБарбары, даже не удосужившись предупредить. Я ему ничего про твой сон не рассказывал, просто изложил ситуацию, сказал, что ты, скорее всего, привезешь Лекси завтра, и пусть пока устраивается у тебя в квартире, а он возразил, честное слово, так и сказал: «Я не буду ждать в доме Пэм Пруитт, если Пэм Пруитт в Моабе. Я поеду прямо в Моаб. Я не пропущу ход. Я не лишусь фишек». Где Хамфри научился играть в «Монополию»?

– Ах, это? В Бюро мы часто играли в настольные игры. Ему пришлись по душе старые глупости вроде «Монополии».

– Часа через два после этого я услышал, как взлетает вертолет, и предположил, что он направился к вам.

– Ага, – отозвалась Пэм, – я уже слышу шум. Он не сказал, что за срочность у него возникла?

– Не-а. Может, ему просто захотелось посмотреть Изящную арку? Пэм застонала.

– Ладно, по поводу опеки… В Солт-Лейк и Огдене у Лекси есть тети и дяди, но все они эфраимиты, а в настоящий момент она не хочет иметь с ними дела. Прямо она не высказывалась, но я знаю: больше всего она хочет остаться со мной. На первых порах я справлюсь, но когда девочка вернется к «Тысяче миль», ей понадобятся две вещи: другой ответственный взрослый на месте съемок и неэфраимитский телохранитель двадцать четыре часа в сутки. Сможешь этим заняться?

– М-да… – Джейми скривился. – Относительно опеки и телохранителя можно попробовать. А вот как насчет ответственного взрослого… Что ты думаешь по поводу ее отца? Сможет он заменить РоЛейн?

Пэм сообразила, что почти ничего не знает об отце Лекси, даже его имени.

– Это идея, но лучше обсудить ее с самой Лекси. Он папа девочки, но тоже эфраимит. Эд Карстейрс – его приемный отец. Лучше с этим подождать. Ты звонил Марси?

– Вчера после полудня. Сценаристы уже перекраивают текст, обыгрывая сломанную руку Кейт. Стервятники какие-то.

Пэм хмыкнула.

– Это бизнес. Увидимся завтра.

Оборвав связь, она извинилась перед медсестрой, на бейдже которой значилось «Миссис Джексон», что так долго занимала телефон в ординаторской, и вернулась в палату Лекси. Пациентка сидела на койке и изучала гипс.

– Обед скоро доставят, – объявила Пэм. – И угадай, кого мы сейчас увидим? Хамфри! Ты слышала шум?

Кивнув, Лекси просияла.

– Это он? Здорово! Но почему он здесь?

– Джейми не знает. Может, он сам нам скажет. Как ты себя чувствуешь? Хочешь одеться, пока гость не появился?

– А можно?

– Почему бы и нет… Где твои вещи?

Лекси не знала, но, открыв дверь шкафчика, Пэм обнаружила на крючках джинсы, футболку и кроссовки Лекси.

– У меня была еще толстовка, но она, наверное, осталась в автобусе.