– Сплошной бред, – возразил Фолкейн.

– Для тебя – может, а для меня нет. Вы, люди, в этом плане проигрываете цинтианам. Да, мы – мое племя – действуем обдуманно. Но на нашей планете есть и другие племена, у которых считается нормальным вести себя как берсерки.

– Но ведь они технологически отсталые, а, Чи? Ну, посуди сама, разве можно таким образом править цивилизацией, знакомой с ядерной энергией? Ты постепенно утратишь власть, вот и все. Даже Старый Ник вынужден сдерживать себя и прибегать к услугам советников, администраторов, людей всех чинов и сословий. Кривая нормального распределения дает достаточно гарантий того, что осторожных куда больше, чем тех, кто готов…

Фолкейн замолк на полуслове. Замигали лампочки центрального ресивера.

– Они вызывают нас, – сказал он, чувствуя, как у него сводит мышцы живота. – Включить тебе дополнительный экран?

– Нет, – решительно ответила Чи Лан. – Я буду слушать, но про оружие забывать нельзя.

Лучи мазеров скрестились в пространстве. Фолкейн краем уха услышал слова компьютера:

– Передача идет с флагманского звездолета.

Он не отрываясь, впился в экран.

Человек! Фолкейн едва не выронил трубку. Мужчина, худощавый, чуть тронутые сединой виски, в глубине глаз теплятся огоньки, тускло-коричневый комбинезон… Я должен был догадаться. Я должен был быть готов к этому. На заднем плане виднелась панель управления, подобных которой Фолкейну встречать еще не доводилось. На потолке ярко сияли белые лампы. Фолкейн сглотнул.

– Приветствую вас, Хью Латимер, – сказал он вежливо.

– Мы незнакомы, – бесстрастно, с легким акцентом ответил человек на экране.

– Это правда. Но кого еще я мог здесь встретить, кроме вас?

– Кто вы?

Фолкейн на секунду замялся. Имя его – козырная карта в этой рискованной игре. Вовсе ни к чему открывать его врагу.

– Себастьян Тумс, – сказал он.

Плагиат, конечно, но навряд ли Латимер докопается до источника. Он и сам-то набрел на эти книги совершенно случайно, роясь в библиотеке герцога Роберта, – набрел и обнаружил, что древние языки не такая уж скучная вещь. – Космический торговец, имею звание капитана Галасоциотехнической Лиги. – Подчеркнуть свое положение никогда не помешает. – Вы командуете этой эскадрой?

– Нет.

– Тогда я хотел бы поговорить с тем, кто этим занимается.

– Да, конечно, – отозвался Хью Латимер. – Ваше желание совпадает с его приказом.

– Ладно, соедините-ка меня с ним.

– Вы не поняли, – голос его собеседника оставался все таким же бесцветным, выражение смуглого, со впалыми щеками лица не изменилось. – Гэхуд ждет вас у себя.

Фолкейн так стиснул зубы, что хрустнула трубка. Он отшвырнул ее в сторону.

– Откуда вы свалились, из другой вселенной? Вы думаете, что я… – он подавил гнев. – Я бы предложил вашему командиру кой-куда отправиться, да боюсь, его анатомия помешает. Так что спросите у него просто: будет ли разумно с моей стороны положиться на вашу милость?

Что это? Неужели страх чуть исказил застывшие черты Латимера?

– Мне дали приказ. Если я попытаюсь его оспорить, меня накажут. Какая вам от этого польза? – Он заколебался. – Полагаю, у вас есть два выхода. Вы можете отказаться от приглашения. Тогда Гэхуд, скорее всего, прикажет вас расстрелять. А, согласившись прийти, вы можете чего-то для себя добиться. Он заинтригован мыслью о встрече с… э… диким человеком. Я не знаю. Быть может, сначала нам надо договориться о гарантиях вашего возвращения. Если так, давайте поторопимся, а то он начнет раздражаться. – Да, это страх и ничто иное, – и тогда может произойти все, что угодно.

Опасность сближения с врагом очевидна. Не успеешь опомниться, как в тебя влепят не то, что тепловым лучом – нет, самой обычной ракетой. Правда, опасность эта взаимная. «Бедолага» выглядит комариком в сравнении с этой тушей, но ведь и комар может укусить. Так что Фолкейн не собирался сохранять между кораблями расстояние в пятьсот километров и пришел в смятение, когда Латимер заявил, что это невозможно.

– Не забывайте, я всю жизнь занимался тем, что старался узнать как можно больше о вашей цивилизации. Я знаю, на что способны звездолеты вроде вашего. Не считая ручного оружия и всяких там лазерных пистолетов, у вас на борту четыре тяжелых бластера и четыре торпеды с ядерными головками. Если мы позволим вам приблизиться, то поставим себя в невыгодное положение. Скажем, если возникнут разногласия, мы, вне всякого сомнения, уничтожим ваш звездолет, но победа может нам стоить нескольких кораблей.

– Но если мой звездолет останется там, откуда не сможет нанести эффективный удар, что помешает вам захватить меня в плен? – запротестовал Фолкейн.

– Ничего, – согласился Латимер, – разве что отсутствие причин для этого. По-моему, Гэхуд просто хочет допросить вас и, быть может, передать вам сообщение для ваших хозяев. Кстати, если вы будете медлить, он потеряет терпение и отдаст приказ уничтожить вас.

– Что ж, приду, как только смогу, – отрубил Фолкейн. – Если я через час не вернусь на свой корабль, мой экипаж объяснит это предательством с вашей стороны и будет действовать соответственно. Боюсь, в этом случае вас ждет неприятный сюрприз. – Он выключил прибор и замер в кресле, вцепившись в ручки и стараясь унять дрожь.

Чи Лан подошла, свернулась клубочком у ног Фолкейна и взглянула ему в лицо.

– Ты не хочешь идти, – сказала она непривычно мягко. – Ты боишься, что тебя снова накачают наркотиками.

Фолкейн утвердительно мотнул головой.

– Ты не представляешь, что это за ощущение, – сказал он, проглотив комок в горле.

– Я могу пойти.

– Нет. Капитан-то я. – Он поднялся. – Помоги мне собраться.

– По крайней мере, – заметила Чи, – тебя хоть не захватят.

– Что? Почему это?

– Убить тебя, конечно, могут. Но этот тип боится, что ты умеешь читать мысли.

– Ох, – выдохнул Фолкейн. – Подожди, я, кажется, понял. – Он сцепил пальцы; глаза его сверкнули. – Почему я об этом не подумал раньше?

И с этими словами он покинул звездолет.

На скафандре у него имелся импеллер, но это на всякий случай. До флагманского корабля противника он будет добираться на грависанях. Фолкейн опустил колпак; кокпит саней заполнен был воздухом, тоже на всякий случай. Если, скажем, треснет шлем или еще что-нибудь в таком духе. Полет проходил в призрачной тишине, и лишь ускорение, которое вдавливало Фолкейна в кресло, не давало ему потерять чувство реальности. Огоньки звезд расплылись и исчезли. Объяснение этому было самое прозаическое: зеленоватое сияние индикаторов на панели управления сыграло шутку с его глазами. Но без звезд было скучно. Фолкейн немного крепче, чем нужно, стиснул ручки управления и принялся насвистывать мотивчик, чтобы не было так одиноко:

Раз пошел гулять лудильщик; Вот по Стрэнду он идет…

Что ж, быть может, он свистит последний раз в своей жизни. Ну и ладно, чем плоха эта песенка? Торжественности хватает и без того. Приближавшаяся, все увеличивающаяся в размерах громада корабля и так уж настраивала мысли на достаточно траурный лад.

Раздавшийся в наушниках голос Латимера помешал Фолкейну докончить эту малопристойную балладку:

– Настройтесь на луч на частоте 158,6 мегагерц; он приведет вас к воздушному шлюзу. Поставьте сани в отсеке и подождите меня.

– Как, вы не хотите затаранить меня к себе на борт? – хмыкнул Фолкейн.

– Не понял.

– И не поймете. Ладно, забудем. Все равно мне деваться некуда, – он поймал сигнал и включил автопилот. Сам же тем временем занялся фотографированием вражеского корабля. Он внимательно разглядывал громаду звездолета, пытаясь запомнить все, что можно. Но часть его мозга продолжала размышлять. Этот Латимер явно заработался. Он ведет себя как помощник Гэхуда, кем бы там этот Гэхуд ни был. А, кроме того, он и связист, и боцман… и все, что угодно.

Ну что ж, если корабль достаточно автоматизирован, то большой экипаж ему не нужен. У нас сейчас как бы снова Ренессанс: человек – мастер на все руки, а специализируются за него компьютеры. Но ведь остались и такие работы, с которыми машины не справляются. У них нет мотиваций, у них нет предприимчивости – нет истинного разума, наконец! Все полностью роботизированные корабли, которые мы – цивилизованные существа, с которыми сталкивался человек, – строили, годились только для элементарной, если не сказать черновой, работы. А если ты отправляешься на разведку или в торговую экспедицию, или ведешь войну – в общем, попадаешь в непредсказуемые обстоятельства, – то число членов экипажа возрастает. Отчасти, разумеется, для того, чтобы снизить психологическое напряжение, а отчасти – чтобы выполнить задание, причем в любых условиях. Вот как, к слову, нам с Чи тяжело – от того, что нас только двое на корабле. Ладно, нас подстегивала опасность, но Гэхуда-то что подстегивало? Почему на связь выходит только Латимер?