Девица уехала на своей лошади, и Денни взял сумку с инструментами.

— Ну вот, мистер Хэрриот! К вашим услугам.

— Денни, а у вас найдется время для еще одного камешка? Это нам по пути, — спросил я.

— Уж как-нибудь выкроим! — Он засмеялся. — Чего не сделаешь для хорошего человека.

По дороге я решил предупредить о норове хиксоновского коня. Конечно, Денни с детства привык иметь дело с норовистыми, а то и опасными лошадьми. Я много раз наблюдал, как он справлялся с могучими нервными скакунами, точно с котятами, но лишнее предостережение никогда не помешает.

— Денни, — начал я, — с хиксоновским конем могут возникнуть трудности. Зол как черт, и меня к себе так и не подпустил.

— А? — Он лениво смотрел на проносящийся мимо пейзаж, придерживая на коленях сумку с инструментами, а изо рта у него торчала сигарета. Казалось, он не услышал.

Я попытался еще раз:

— Он все старался достать меня задней ногой, а потом примерился передними…

Денни с видимым усилием обратил взгляд на меня.

— Да ладно, мистер Хэрриот, все будет в порядке, — пробурчал он рассеянно, подавляя зевоту.

— И вдобавок кусается. Чуть было не ухватил меня за плечо, когда я…

— Э-эй! Погодите минутку! — крикнул Денни, когда мы поравнялись с фермой у дороги. — Это же Джордж Харрисон во дворе! Вы не притормозите, а, мистер Хэрриот? — Он мгновенно опустил стекло. — Эгей, Джордж! Как делишки? — окликнул он молодого фермера, взваливавшего на спину тюк соломы. — Отлил глаза? Ха-ха-ха!

Молодые люди обменялись парой шуточек, и мы покатили дальше, а Денни обернулся ко мне.

— Ух, Джордж и нализался же вчера на балу скупочной фирмы! Рожа ну просто зеленая, хо-хо-хо!

Я решил оставить свои старания: предостережения его явно не интересовали. Он продолжал болтать, посвящая меня во все смешные происшествия на балу, но сразу умолк, едва мы свернули во двор Хиксона. Лицо у него побледнело, глаза испуганно шарили по сторонам.

— А собаки тут злые, мистер Хэрриот?

Я ждал этого вопроса и спрятал улыбку. На всем протяжении нашего знакомства он повторял его несчетное число раз.

— Да нет, Денни, — ответил я.

Он подозрительно взглянул на дряхлую овчарку, лакавшую молоко у кухонной двери.

— А эта вон?

— Зак? Так ему уже за двенадцать. Тихий, как ягненок.

— Ну и что? И таким доверять нельзя. Уведите его в дом, а?

Я прошел через двор, подождал, пока старый пес не вылизал свою миску, и увел его в дом, а тот вилял хвостом, преданно задрав Морду. Ну мне было не в первый раз. Денни, однако, все еще продолжал настороженно озираться. Вновь поглядев во все стороны, он выбрался из машины, нерешительно постоял на булыжнике, а затем бегом бросился в стойло, где мистер Хиксон уже ждал возле коня.

Фермер ухватил поводья и неуверенно улыбнулся Денни.

— Ты с ним поосторожнее, парень. Норов у него, не дай Боже.

— Балует, а? — Денни, помахивая молотком, ухмыльнулся и шагнул к коню, а тот, словно в подтверждение его слов, прижал уши, и копыто взметнулось в воздух.

Денни увернулся привычным движением, испустил демонический смешок и кивнул.

— Вот ты, значит, как? Ничего, приятель, мы еще поглядим! — Он снова протянул руку, уж не знаю, каким образом не попал под мелькающие копыта, и через десяток-другой секунд сумел зацепить гвоздодером проносящуюся мимо подкову и сразу же притянул ногу к себе. — Ну что, дуралей, попался, а?

Конь, балансируя на трех ногах, попытался было высвободиться, но Денни держал крепко, ни на миг не умолкая, и его противник быстро убедился, что с этим человеком так просто не сладить. Денни, положив копыто к себе на колено, потянулся, бормоча угрозы, за инструментами, сбил заклепки, вытащил клещами гвозди и снял подкову. Я просто глазам своим не верил. Конь покорно терпел, только бока у него подрагивали.

Денни повернул копыто ко мне.

— Так где мне скоблить, мистер Хэрриот?

Я постукивал по копыту, пока не обнаружил болезненную точку. Для проверки сжал это место клещами, и конь рванулся.

— Здесь, Денни, — сказал я. — Вот трещина.

Молодой кузнец принялся срезать рог уверенными движениями острого ножа. Эту операцию я часто проделывал сам, но следить за Денни было чистым удовольствием. Буквально за считанные секунды он добрался до дна трещины, раздалось легкое шипение, и брызнул гной. Одна из приятнейших минут в ветеринарной практике — ведь, если абсцесс не вскрыть, животное испытывает невыразимые муки. Иногда гной просачивается под копытную стенку, и в конце концов после долгих часов невыносимой боли находит сток у венчика. Но я знаю случаи, когда бедное животное приходилось избавлять от страданий боинным пистолетом, если вскрыть абсцесс не удавалось, и бедняга валялся на земле, задрав чудовищно распухшую ногу. Эти воспоминания об эпохе рабочих лошадей принадлежат к одним из самых тягостных для меня.

Но теперь ничего подобного ожидать не приходилось, и я испытал обычное в таких случаях блаженное облегчение.

— Спасибо, Денни, просто замечательно! — Я сделал инъекции антибиотика и противостолбнячной сыворотки и обернулся к фермеру: — Он скоро будет совсем здоров, мистер Хиксон.

И мы с Денни отправились по следующему вызову. Выезжая из ворот, я посмотрел на молодого кузнеца.

— Ну, вы отлично справились с этим зверюгой. Поразительно, как он у вас сразу притих.

Денни откинулся на сиденье, закурил сигарету и лениво произнес:

— С норовом, это верно. А вообще-то ерунда. Их, больших дуралеев, хоть пруд пруди.

И он возобновил описание перипетий прошлого вечера, иногда негромко посмеиваясь. Я поглядывал на него — полностью расслабился, кепка сдвинута на затылок, губы сложены в беззаботной улыбке. Казалось, ничто не способно вывести его из душевного равновесия. Однако, едва мы затормозили во дворе другой фермы, где нас ждала еще одна лошадь, безмятежность с него как рукой сняло. Вцепившись в сумку с инструментами, он тревожно озирал каждый уголок двора, а я готовил ответ на незамедливший последовать вопрос:

— Собаки тут злые, мистер Хэрриот?

— Это что?.. Что за черт?.. Барсук! Да быть не может!..

В «Гуртовщиках» поднялся настоящий содом. Колем и я возвращались с вызова вместе, и, когда я предложил выпить пива, он вышел из машины, перекинул Мэрилин через плечо и, ничтоже сумняшеся, вошел в зал.

Глаза у завсегдатаев полезли на лоб, многие поперхнулись пивом, и через несколько секунд мы очутились в центре возбужденной толпы. Я осторожно выбрался из нее и тихонько устроился с кружкой пива в уголке, пока мой молодой помощник купался во всеобщем внимании и отвечал на сыплющиеся градом вопросы со спокойным достоинством. Нетрудно было догадаться, что ему нравится демонстрировать свою любимицу всем, кого она интересовала. Впрочем, почти всегда это был не просто интерес — он производил настоящую сенсацию.

Как произвел ее, когда я знакомил его с моим семейством в гостиной Скелдейл-Хауса. Дети занимались музыкой (Рози сидела за роялем, Джимми прижимал к губам гармонику), тут вошел высокий незнакомец с моржовыми усами и диким зверем. К этому времени я уже стал знатоком взлетающих к волосам бровей и разинутых ртов. Хелен моих ожиданий не обманула, но Джимми и Рози сразу пришли в неистовый восторг.

— Какая милая!

— Можно я ее поглажу?

— Откуда она у вас?

— Как ее зовут?

Они так и сыпали вопросами, а Колем смеялся, поддразнивал и завоевал сердца детей столь же быстро, как и его мохнатая спутница.

Все шло как нельзя более отлично, пока из сада не прибежала Дина, наш второй бигль, преемница Сэма.

— А это Дина, — сказал я.

— О-о-о! О-о-о! Толстушка Дина, — рокочущим басом сказал Колем.

Не слишком лестное замечание — моя собачка, бесспорно, была чересчур дородной, зримый упрек ветеринару, который постоянно рекомендовал клиентам не давать толстеть их собакам. Однако Дина словно бы не обиделась, а принялась вилять всей спиной, так что я даже испугался, не вывихнет ли она позвоночник. Такое поведение вовсе не было для нее обычным — видимо, этот новый голос ее очаровал. Колем нагнулся к ней, и она в экстазе перевернулась на спину, подставляя живот под его почесывающую руку.