– Евгений, ты займешься, наконец, подготовкой к школе или нет?! – строго спросила Маргарита Николаевна сына за завтраком. – До первого сентября осталось три дня, а у тебя все еще ни одного учебника, ни одной тетради! Мне вести тебя за руку в магазин?

– Что, обязательно к первому сентября нужно все иметь? – усмехнулся Женя, – Сейчас везде такие толпы и наверняка то, что надо, не купить! Через неделю ажиотаж спадет, и я все спокойненько куплю!

– Ничего подобного! – отрезала Маргарита Николаевна, – Ты все приобретешь сегодня. Я вечером проверю. И не забудь, что сегодня в двенадцать встреча с учителями. Одиннадцатые классы по традиции 1 сентября проводят торжественную линейку. Вам нужно подготовиться.

Женя поморщился. Дурацкая встреча! Лишний раз лицезреть своих одноклассников, слушать их идиотские шутки, глупый смех… Первое сентября Жене ожидал с замиранием в душе, полной отвращения! Как же он ненавидел эту школу!

– Это во-первых, – продолжала Маргарита Николаевна, не обращая внимания на гримасы сына, – далее, я оставила список продуктов, которые необходимо купить. Приготовишь обед – суп и макароны по-флотски. Затем приберешь квартиру, пропылесосишь, вымоешь полы… И потом, мой дорогой, начни читать хоть что-нибудь из списка произведений по литературе! За все лето ты не прочел ни одной книги! Но лето кончилось, время безделья тоже. Давай-ка, принимайся за работу.

Женя ничего не ответил. Спорить с матерью было бесполезно. Он терпеливо пережидал, когда она покончит со своими наставлениями и уйдет в школу. Как только она выйдет за порог, он преспокойненько залезет в кровать и проспит часов до одиннадцати. Он всегда так поступал, когда никуда не надо было торопиться. Мать ежедневно поднимала его строго по режиму, заставляла умыться и позавтракать. И как бы Жене ни хотелось еще поспать, он покорно поднимался, потому что она все равно бы заставила его это сделать, шел завтракать, чтобы потом снова улечься спать. Вот и на этот раз Женя лениво поглощал омлет с сыром и зеленью, мечтая о не остывшей еще постели. Он так привык к этому, что ни умывание, ни завтрак не могли взбодрить его, согнать сон. Женя всегда потом преспокойненько засыпал снова.

– Возьмись хотя бы за Солженицына, – продолжала мать, – или за Булгакова…

Наконец мать собралась уходить. Только за ней закрылась входная дверь, Женя тут же отставил в сторону недоеденный омлет, который не мог терпеть с детства и, не раздеваясь, улегся в кровать. Что было бы, если бы мать вдруг вернулась, представить страшно, но Маргарита Николаевна никогда ничего не забывала и поэтому никогда не возвращалась с полпути домой.

В двенадцать часов на школьном дворе начали собираться на традиционную встречу ученики. Эти встречи проводились ежегодно во всех школах и нужны были для того, чтобы решить все организационные вопросы заранее и не омрачать «Праздник Знаний» 1 сентября суетой и неразберихой. Школьники узнавали расписание на первый день нового учебного года, знакомились с новыми классными руководителями в случае, когда проходила их смена, помогали приводить в порядок классные комнаты.

Женя с отсутствующим видом стоял в стороне от группы одноклассников, оживленно делящихся впечатлением от летних каникул. Ему хотелось, чтобы поскорее все заканчивалось и можно было еще три летних дня провести вне школьного общества. Женю по привычке не замечали, никто не приставал к нему с расспросами и разговорами.

Когда во дворе появился Егор Васильев, одноклассники оживились. Егор был признанным лидером и заводилой. Женя непроизвольно напрягся при его приближении, к тому же Егор каким-то особенным, странным взглядом окинул Женю – придирчиво – внимательным, чрезмерно пристально. Женя приготовился услышать из его уст очередную колкость или издевку, но Егор только презрительно ухмыльнулся и демонстративно отвернулся. А Женя в первый раз почувствовал, как у него «зачесались» кулаки. Это было новое чувство, но такое яростное, что Женька почувствовал, что ему трудно сдержаться. Смех в группе одноклассников стал громче и радостнее. Женю прямо с души воротило от счастливых этих лиц. Может, все – таки лучше уйти? Тем более мать уже видела его у школы, а расписание уроков вывешено на стекле холла.

Никто и не заметит его ухода. Классный руководитель Елена Михайловна вряд ли станет докладывать Маргарите Николаевне, что Женя Никитин отсутствовал. Это не в ее правилах и привычках. Она вообще нравилась Жене. Елена Михайловна была молодой, умной и не занудной. Ее уроки, уроки литературы, проходили интересно и не однотипно. Она была в меру строга, в меру придирчива и весьма остроумна.

И еще одно располагало к Елене Михайловне Женю – это ее нелюбовь к Егору Васильеву. Она была неявной – Елена Михайловна старалась быть объективной и ровной по отношению к своим ученикам, но очень часто в ее голосе слышались холодные металлические нотки, когда речь заходила о Васильеве. И, пожалуй, она была единственной из преподавателей, которая никогда не восхищалась принародно особенными способностями Егора. А Васильев, привыкший быть всеобщим любимчиком, подчас из шкуры вон лез, чтобы блеснуть своими знаниями или умом на ее уроках.

Женя хотел уже было тихонько растаять в толпе школьников, как заметил Ксюшу. Она запаздывала, и ей трудно было в заполненном школьном дворе найти свой класс. Женя видел, как она остановилась поодаль и, слегка прищурившись, искала глазами знакомые лица. Можно было махнуть ей рукой, как всегда в таких случаях делал Женя, но сегодня он не шевельнулся. Наконец Ксюша подошла, одноклассники снова радостно зашумели. Девчонки кинулись к ней целоваться. Каждую Ксюша легко чмокнула в губки – такая дурацкая традиция появилась у девчонок.

Женя, не отрываясь, смотрел на Ксюшу, и сложные взаимоисключающие чувства боролись в его душе.

Любовь и ненависть, восхищение и презрение. Женя сам не ожидал, что, увидев Ксюшу, залюбуется ею. И даже не так как прежде, а с особенной, новой силой. Да что же в ней такого особенного? Две полудетские светло-русые косички за ушами, простенький цветастый сарафанчик и почти совсем никакой косметики.

Остальные девчонки из класса не ленились, намазывая себе на лица килограммы макияжа и одеты они были все так замысловато. А она, Ксюша, будто только что с пляжа – загорелая, свежая, легкая.

Женя стоял, заворожено глядя на нее, пока не поймал ее ответного веселого взгляда. Ксюша смотрела на него и приветливо улыбалась. ОН не улыбнулся ей в ответ, но взгляда не отвел. Женя глядел, словно сквозь нее, и видел пустоту. Тут к Ксюше подошел Васильев и по-хозяйски положил ей руку на плечо. Ксюша повела плечом и отстранилась от Егора. « Неужели поссорились? – подумал Женя, – пресытились друг другом, наверное». Он отвернулся в сторону и не заметил, что Ксюша все так же смотрит на него, только уже без улыбки, несколько непонимающим и немного растерянным взглядом.

Когда пришла Елена Михайловна, одиннадцатиклассники, бурно выражая свой восторг по поводу появления любимой учительницы, перегруппировались вокруг нее. Женя по-прежнему не сдвинулся со своего места. Его не особенно интересовало, что нового сообщит Елена Михайловна. Он по жизни был сыт по горло всеми школьными новостями. На этот раз, согласно сценарию торжественной линейки, посвященной 1 сентября, одиннадцатиклассники должны были вводить за руку на линейку первоклашек, а потом идти с ними не первый урок. Как бы осуществлять преемственность поколений школьников. Еще их классу поручалось произнести поздравительную речь и спеть песню. Речь отдали, конечно же, Васильеву, песню взялись под гитару спеть девчонки.

– Да, вот еще что, – спохватилась Елена Михайловна, – нам нужно мальчика, который понесет на плече первоклассницу с колокольчиком. Одиннадцатый Б тоже предоставит свою кандидатуру. После репетиции решится, кому будет поручено подавать первый звонок на линейке. Кто у нас помощнее? Первоклашки нынче весьма крупные! Саша Динкелакер, может быть, ты справишься?