Возвращаясь домой, Женя думал об этом и уже почти успокоился. Может быть, и Ксюша по-своему права? Презирать ее теперь просто глупо, ведь не презирает же он Алиску? Но все же где-то в глубине души остались крупинки, зернышки жгущей боли и обиды. Женя гнал их из себя прочь, потому что они мешали ему проститься со старыми детскими иллюзиями и мечтами, основным заблуждением в которых было само представление о любви, как о возвышенном человеческом чувстве. Да нет ее, видимо, вовсе, этой любви и нечего тут копья ломать. Каждый живет, как ему удобнее и проще. А любовь – она призывает жертвовать, поступаться собой во имя другого человека. Вот его собственная мать не поступалась никогда ничем – ни по отношению к отцу, ни к Женьке. Для нее всегда на первом месте была она сама – ее карьера, ее работа, ее школа. Разве чем-то она пожертвовала ради Женьки? Да ему и не надо было, может быть, ее жертв, только бы она не лепила из него то, чем ему всегда претило быть! Он ненавидел себя в роли примерного сыночка, прилежного ученика. Неужели она никогда этого не понимала?

Женька был уверен в обратном. Все она знала, все понимала, просто ей наплевать было на то, как чувствует себя он в шкуре послушного сына грозного завуча элитной школы. А он был болваном – старался ей угодить, думал – она оценит, похвалит, скажет, что очень его любит, что он у нее молодец! Да ничего подобного он от нее никогда не услышит, потому что сам он – просто часть ее карьеры, ее идеи – фикс: Школа Будущего, Школа Мечты во главе с ней – Великолепной, блистательной Королевой Марго – гением педагогики! И собственный ребенок такого светила должен быть выше всяческой критики.

Самое смешное, что заслугу в воспитании безупречного ребенка она приписывает себе самой. Ей и в голову не приходит, что столько лет Женька ломал себя под нее только из-за одного, из-за того, что бесконечно любил свою недоступную, холодную, вечно занятую мать. Вот опять эта дурацкая любовь!

Столько сил она отняла у него, и снова ничего он не получил взамен и не получит никогда. А надо ведь ему всего ничего – теплого взгляда, ласкового слова, понимания и… все. Если матери так хочется, он снова будет примерным и тихим – он привык, ему не сложно. Он научился терпеть и молчать, сносить обиды и несправедливые обвинения одноклассников. Это все пустяки, тем более остался всего лишь год… Только вот не будет больше он прежним, потому что эта бесконечная игра в одни ворота ему надоела до омерзения! Он станет самим собой. А у Маргариты Николаевны – гения педагогики – появятся неожиданные педагогические проблемы. Вот пусть и попробует она своими старыми методами – подавлением и моральным насилием вернуть все на круги своя! Пусть попробует заставить Женю себя любить и уважать, ничего не давая взамен.

Хотя он все же еще немного себе лжет. Ему пока трудно заставить себя перестать любить мать. Как и Оксанку Наумову. Это непросто, но он справится, не такой уж он размазня! Не за что их ему уважать. А любви без этого необходимого уважения не бывает…

Отец принялся позвякивать посудой на кухне, убирая остатки ужина. Мать ушла к себе, плотно закрыв дверь. Женя стоял, не дыша, в своей темной комнате и размышлял о том, что может предпринять отец, после неудавшейся вечеринки. Неужели рванет в гостиницу к Алиске? Нет, лучше все же дождаться, пока он не уляжется спать дома, а то Алиска может сильно погореть, если отец застанет их вдвоем в гостиничном номере.

Женя осторожно положил ролики на пол и отошел от двери. Сейчас, наверное, около одиннадцати. Алиска обещала ждать его до двенадцати ночи в холле гостиницы. Там был какой-то небольшой бар для только что приехавших и телевизор, Алиска и звонила сегодня Жене оттуда, договариваясь о встрече.

Зачем отец притащил ее с собой? Она говорит, что сама напросилась, захотела встретиться с Женей, ей, видите ли, хочется, чтобы он научил ее кататься на роликах. Полный финиш! Хочется трахнуться на роликах – это уже ближе к истине. В общем, Женька знал, что если сегодня он доберется до Алиски, ни о каких роликах она и не вспомнит. И ночь обещает быть заманчиво – горячей.

На Женю накатила волна острого возбуждения, и словно даже пахнуло морским воздухом и пеной, запахом водорослей на раскаленных камнях. И еще ароматом Алискиной кожи и ее длинных белокурых волос, накрученных на его жесткую ладонь.

Женя прилег на кровать. По звукам, доносившимся из кухни и гостиной, он понял, что отец сильно раздосадован. Жене стало даже несколько неловко за отца, который все еще наивно полагал, что мать можно вернуть. Пятнадцать лет они были порознь, и все пятнадцать лет отец не прекращал своих тщетных попыток воссоздать семью. А матери семья вовсе не была нужна. Ей нужна была только работа, уроки, школа.

За все эти годы у матери не было ни одного серьезного романа с мужчинами, Женька мог сказать это определенно, потому что всегда был перед глазами матери, значит, и она перед его. Они вместе шли в школу, вместе возвращались домой. Всего несколько раз их провожал до дому директор, Борис Иванович. Женя знал, что по школе ходят слухи об их любовной, связи, но все это был только вымысел, досужие сплетни. У Бориса Ивановича, закоренелого холостяка, и слов – то таких не находилось, чтобы как-нибудь намекнуть матери на нечто фривольное. И она, казалось Жене, не воспринимала Бориса Ивановича в иной роли, кроме директора школы, педагога, соратника. Он даже другом семьи не стал, ни разу не был приглашен ни на один семейный праздник. Маргарита Николаевна свою личную жизнь держала на замке, под семью печатями, никому постороннему не позволяла в нее вторгаться.

Неожиданно Женя задумался, а есть ли вообще у матери личная жизнь? Что она такое – уединенный ужин на кухне, ванна, постель с книжкой?… Неужели его матери никогда не хотелось любви? Неужели все эти пятнадцать лет она прожила, не позволив ни одному мужчине прикоснуться к ней? Школа – школой, работа – работой, но вести такой монашеский образ жизни – это что-то вне нормы. Вот и сейчас, очевидно, дала отцу от ворот поворот и ушла в свою комнату.

Женя прислушался. Так и есть, отец куда-то собирается. Может быть, в киоск за сигаретами, но, скорее всего в гостиницу к своей страстной Алиске. Что ему остается делать, настроенному на секс, заведенному как пружина – сидеть и страдать оттого, что бывшая жена его не желает? Вот было бы интересно понаблюдать за родителями, вдруг подумалось Жене, если бы они занялись любовью… Особенно за матерью. Отец, по словам Алиски – очень даже ничего. Если задастся целью, покойника заставит испытать оргазм. Но прекрасная холодная Марго?… Как будет себя вести она – раскинется по-царски, великодушно отдастся в качестве великого благодеяния или все же вскинется, задвигается, застонет, даря ласки и нежные объятия. Неужели его мать способна на нежные объятия? Это уже Жене показалось чем-то из области фантастики. Но все же мозг продолжать рисовать красочные картины с Прекрасной Марго, занимающейся любовью в разных позах…

Только вот на месте партнера отец почему – то упорно не вырисовывался. На его месте был кто-то другой – молодой, сильный, властный и жесткий.

Входной замок щелкнул – отец ушел. Женя решил, что его дальнейшее ночное бдение уже бессмысленно. Вряд ли отец скоро вернется. Лучше лечь спать. Так Женя и поступил, но уснул не сразу, потому что на смену полуфантастичным видениям с матерью, отдающемуся какому-то молодому красавцу – жеребцу, неожиданно пришли другие, в которых коварная и подлая бывшая подруга Ксюша безудержно сношается с Егором Васильевым. Жене удалось отогнать от себя эти кошмары, только после того, как в голове созрело решение непременно отомстить и Егору, и Ксюшке. И с ним, и с нею он разберется по-мужски.

Особенно с ней. Отделает ее во все дыры и выкинет, как грязную потаскушку. А почему, собственно, КАК?

Она таковой и является – похотливая предательница!