Но что я мог дать ей? У меня не было настоящего, потому что у меня не было прошлого. Я не мог ей этого объяснить. Но она прочитала все это в моих глазах.

Когда я сказал ей, что уезжаю, она заплакала.

— Вик, — сказала она нежно. — Что ты будешь делать? Куда ты едешь? Тот, кто пытался убить тебя, ведь обязательно попытается это сделать снова.

Я написал ей, что мои неизвестные уже давно могли бы сделать это, но они же не сделали этого до сих пор. Очевидно, я нужен им пока еще живой. Я помедлил немного, а потом все-таки объяснил ей, почему так срочно уезжаю. Я рассказал ей о том, что случилось с Розмари.

К тебе обязательно придет полиция и будут расспрашивать обо мне. Будет лучше для тебя, если меня в это время уже не будет здесь, — написал я.

Она очень испугалась и снова заплакала.

— Бедная Розмари, — всхлипнула она и, вытерев слезы, сказала:

— Я уверена, что ее убили. Не может быть, чтобы она покончила жизнь самоубийством.

Я тоже был уверен в этом, но промолчал. Бианка повторила:

— Я уверена, что ее убили.

Вдруг в ее глазах мелькнула тень сомнения. Я понял, что она подозревает меня в убийстве Розмари. Но она быстро прогнала эту мысль и сказала:

— Очевидно, Розмари знала что-то, что ты забыл. Она же ведь знала тебя раньше.

Я кивнул. Это было совершенно очевидно, и не было смысла продолжать скрывать это от Бианки.

Я поднялся в свою комнату и быстро сложил свои нехитрые пожитки в чемодан, который мне одолжила Бианка. Я уже собрался уходить, и тут она спросила неожиданно:

— А почему ты уходишь именно сейчас? Ведь тебе все равно не удастся скрыться от своих врагов. Мне кажется, что здесь ты в такой же безопасности, как в любом другом месте.

Я еще раз объяснил ей, что у нее будут сложности с полицией, как только обнаружат труп Розмари. А если теперь придет полиция и спросит обо мне, то она может сказать, что я уехал, и она не знает куда.

Это было бы правдой, потому что я действительно не имел представления о том, куда мне направиться.

Перед уходом я попросил ее о последней любезности. Я не хотел, чтобы полиция знала о том, что я был знаком с Розмари раньше и что я был у нее в отеле. Ей не нужно лгать, она и не умела этого делать. Она просто не должна рассказывать об этом, Если ее не спросят. Полиция, конечно, будет искать меня, но, думаю, не слишком усердно, если у нее не возникнут особые подозрения на мой счет.

Я взял чемодан и пошел к двери. Бианка крикнула мне вслед:

— Вик, ты можешь всегда рассчитывать на меня, если тебе понадобится помощь.

Я благодарно кивнул. На мгновение меня охватило какое-то совершенно незнакомое мне чувство. Но я моментально взял себя в руки и вышел, не оглядываясь.

На Восьмой авеню находился испанский отель «Кастилло». О его существовании я не знал ничего до тех пор, пока случайно не наткнулся на него. Отель был очень дешевый, третьеразрядный. Пол был покрыт линолеумом. В холле было всего несколько столов и стульев, а у одной из стен стоял длинный стол администрации. Судя по всему, здесь каждый был занят своими проблемами. Это мне подходило.

Я представился Гарольдом Роксом и объяснил, что мне нужен номер. Заплатив за номер за неделю вперед, я получил ключ и поднялся наверх. Номер был отвратительным, как я и предполагал, но мне это было безразлично.

Прежде чем лечь спать, я вынул открытку и клочок газеты, которые я нашел у Розмари. Я спрятал их в бумажник, а его в наволочку. Под подушку я положил нож и заснул.

Около двух часов ночи я неожиданно проснулся.

Во сне я вдруг случайно нашел ответ на один из вопросов, мучавших меня. Я вдруг понял, откуда взялось имя, под которым Розмари жила в Актон Плаца. О’Ханкстрем была анаграмма имени Колонел Херстман. Но я по-прежнему не знал, кто такой Колонел Херстман. Это имя не вызывало у меня никаких неприятных ассоциаций, только чувство, что я был хорошо знаком когда-то с этим человеком, что он был моим другом. Мне очень хотелось найти его и заручиться его поддержкой. Я был уверен, что Розмари превратила имя Колонела Херстмана в анаграмму, потому что считала, что я смогу разобраться в перестановке букв.

Успокоившись, я снова лег и заснул. И опять мне стал сниться мой постоянный кошмар. Мне снилась опять та же длинная темная комната с одним освещенным углом. В темноте что-то происходило, но я не мог понять что. По комнате двигались какие-то тени. Я проснулся с ножом в руке, весь в холодном поту. Через грязное окно в комнату проникал дневной свет.

В дешевом кафе, расположенном недалеко от гостиницы, я позавтракал. За чашкой кофе я еще раз стал рассматривать открытку, которую нашел у Розмари. Вдруг я заметил на открытке малюсенькую дырочку, сделанную, очевидно, иголкой. Она была сделана на одном из небоскребов. Это было явно неспроста.

Причина была ясна. Розмари указывала таким образом на то место, где она будет ждать меня во вторник в десять часов утра, о чем она написала мне на открытке. Она явно предполагала, что я хорошо знаю это здание, так что ее скрытый намек я должен был разгадать. Но мне это здание было абсолютно незнакомо, я даже не мог представить себе, где оно находится.

Я пошел с открыткой в городскую библиотеку. Но даже с помощью карты города я так и не смог определить местоположение небоскреба.

На метро я отправился обратно. На Четырнадцатой улице я вышел. У меня не было никакой цели, просто грохочущая подземка мне надоела и я решил дойти пешком до своей гостиницы. Недалеко от гостиницы я увидел объявление на стене старого, покрытого грязью и копотью, шестиэтажного дома: требуется опытный рабочий-металлист.

В доме было расположено много производственных мастерских. На старом, еле живом лифте, который двигался очень медленно и дребезжал так, будто он вот-вот развалится, я поднялся на шестой этаж. Здесь располагались мастерские фабрики цветного стекла Варнера. Помещения были похожи на пещеры. Все было покрыто зернистой пылью. У окна стояли три письменных стола, отгороженные от остального помещения стеллажами. Все оставшееся пространство было заставлено тяжелыми деревянными столами, на которых стояла готовая продукция — изделия из стекла.

Ко мне подошел человек, представившийся старшим рабочим, и спросил, чего я хочу. Я написал, что ищу работу.

Он сказал, что его зовут Хайнес, затем спросил, какая у меня квалификация. Я написал, что я серебряных дел мастер и смогу вполне работать рабочим-металлистом.

Он понял, что я ранен, но что со мной произошло на самом деле, конечно, не мог предположить. Он повел меня в конец огромного зала, объяснив по дороге:

— Постоянно у нас работают только четыре человека. Художник, который создает эскизы, два стекольщика и один рабочий-металлист. Я понемногу помогаю всем.

Хайнес остановился у большого станка, на котором лежало несколько балок из свинца, изогнутых в форме буквы «U», затем взял кусок неровного синего стекла и протянул его мне.

— Посмотрим, что вы можете. Сделайте раму для этого куска стекла.

Работа была для меня несложной, даже довольно примитивной по сравнению с тем, чему я научился у Бианки. Хайнес проверил мою работу и одобрил ее.

— У вас получилось довольно хорошо для первого раза. Есть, правда, одна маленькая хитрость для того, чтобы стекло крепче держалось в раме. Но вы быстро научитесь.

Я дал ему свои данные для анкеты, сказав, что меня зовут Рокс и живу я в гостинице «Кастилло». Очевидно, он первый раз слышал об этой гостинице. Это меня вполне устраивало.

Мы пожали друг другу руки и договорились о том, что я завтра же приступлю к работе. Это место работы мне подходило по двум причинам. Во-первых, я мог сэкономить таким образом деньги, которые я взял у Розмари и которые, возможно, придется использовать на более крупные и важные расходы. И, во-вторых, если полиции все-таки удастся напасть на мой след, то сам факт того, что я работаю, говорил бы в мою пользу.