Из вечерних газет я узнал, что труп Розмари уже обнаружен. Ее личность была сразу установлена, несмотря на то, что она остановилась в гостинице под вымышленным именем. По сообщению рекламного агентства, она довольно долго там уже не работала. Полиция предполагала, что она покончила жизнь самоубийством в приступе депрессии. Очевидно, только я знал истинную причину смерти Розмари.

Наверняка Амар или его люди нашли сейф. Они забрали письмо у Меркле и убили его. Поскольку они уже знали, где находится сейф, им нужно теперь во что бы то ни стало заполучить ключ от него.

Наверняка в день покушения на меня они тщательно обыскали мою одежду, и Амар убедился, что ключа у меня нет. И они предположили, что ключ находится у Розмари, но не сразу напали на ее след. Когда они ее все же нашли, было поздно — ключ уже снова был у меня.

Я был уверен, что убийство Розмари в отличие от убийства Меркле хорошо продумано. Амар предположил, что даже если у Розмари нет больше ключа, я не смогу воспользоваться сейфом, если Розмари будет мертва. Поэтому ее и убили.

Я был уверен, что Амар обязательно попытается связаться со мной, как только узнает, где я живу. Поэтому я и решил исчезнуть как можно скорее и переселился в третьеразрядный отель «Кастилло».

Моя работа нравилась мне. Хайнес объяснил, что технология изготовления цветных стекол почти не изменилась со средних веков. Только, пожалуй, инструменты стали более современными.

Мастерская как раз только что получила крупный заказ на изготовление больших цветных стекол для книжного магазина.

Мне поручили изготовить раму для окна, которая должна была иметь форму свода. Все теперь зависели от меня. До тех пор пока я не сделаю эту раму, никто не мог продолжить работу. В раму я впаял ключ от сейфа, который мне дала Розмари. Он находился там в полной безопасности и в любой момент его можно было легко забрать оттуда.

Несколько вечеров спустя я позвонил Бианке. По телефону мне было трудно говорить. Единственное, что я смог произнести, было:

— Те-бя ви-деть.

— Ты хочешь меня видеть? — переспросила Бианка.

— Да-а.

— А приехать ты не можешь?

— Не-ет.

После небольшой паузы Бианка сказала, как бы поняв, в чем дело:

— Я думаю, что полиция наблюдает за моим домом. Ну, хорошо, где бы нам встретиться? Дай подумать.

Она назвала маленькое кафе, которое находилось недалеко от ее дома. Я согласился.

Я ждал Бианку за столиком в небольшой нише. Она выглядела уставшей и озабоченной. Увидев меня, она попробовала улыбнуться:

— Как ты поживаешь?

Я написал, что у меня все в порядке.

— Полиция уже была у меня, — сказала Бианка. — Они интересовались адресом агентства, в котором работала Розмари, и задали мне по меньшей мере тысячу вопросов.

— О-бо мне-е?

— Да, и о тебе тоже. Я сказала им, что ты работал у меня, потом тебе надоело и ты уехал.

— Спа-си-бо.

Бианка закурила. Она выглядела совершенно безучастной. Изредка она разглаживала складки на скатерти. Потом сказала:

— Полиция интересовалась, не знаю ли я человека по имени Говард Вайнрайт. Я сказала, что первый раз слышу это имя. Тогда они спросили, не упоминала ли Розмари это имя. Нет, она тоже никогда ничего не говорила об этом человеке.

Я вопросительно посмотрел на нее.

— Вайн-райт? — попробовал выговорить я.

— Да, — подтвердила Бианка. — Судя по всему, это очень состоятельный биржевой маклер. Он жил недалеко от Уолл-стрит. По утверждению полиции, Розмари часто встречалась с ним.

Я несколько раз повторил про себя: Вайнрайт, Вайнрайт, Вайнрайт.

Бианка продолжала:

— Полиция ищет его, но безуспешно. Его бюро закрыто, а сам он исчез бесследно. Никто не знает, где он.

Эта новость о Вайнрайте была очень важна для меня. Я, правда, не знал, почему. Это имя мне ничего не говорило и не вызывало никаких ассоциаций. Но я решил во что бы то ни стало выяснить, кто этот человек.

Бианка открыла свою сумочку и вынула из нее маленькое зеркальце. Потом спросила:

— А как твои материальные дела?

Я заверил ее, что все в порядке. Я ведь работаю, и мне вполне хватает того, что я зарабатываю.

Она встала. Я проводил ее к выходу, но из осторожности не пошел с ней вместе. Я боялся, что за ней наблюдает полиция.

— Звони чаще, Вик, — сказала Бианка. — Звони, когда тебе нужно.

Я заверил ее, что непременно позвоню.

После того как Бианка ушла, я выкурил еще одну сигарету, размышляя о том, что я узнал от нее, и о том, что произошло, и попытался как-то систематизировать эти сведения. Кто-то пытался меня убить. Розмари задушили. Исчез биржевой маклер Вайнрайт. Все это не случайно. Между всем этим определенно существовала какая-то связь. Мне необходимо выяснить, кто такой этот Вайнрайт.

Йенсен посмотрел на часы. Было около двенадцати часов пополудни. Он зевнул.

— О боже, как же я устал, — произнес он.

— Я очень надеюсь, что Горман скоро представит нам свой отчет, — сказал Бурровс.

— Странно, — сказал Йенсен задумчиво. — Вы ведь знаете, что многим гангстерам и бандитам война пошла на пользу. Когда они вернулись, они стали вполне нормальными людьми.

— Да, это так. Но мы не можем утверждать этого о Пацифике. Человек, которому пытались перерезать горло, не может быть славным миролюбивым человеком.

— Да, но может быть он ни в чем не виноват. Я, правда, и сам в этом сомневаюсь. Но ведь нельзя исключать возможности, что человек может быть убит во время случайного нападения или драки. А он сам, возможно, ни в чем не виноват.

— Но ведь на него не нападали и он не участвовал ни в какой драке, — возразил Бурровс.

— Да, да, все так, — сказал Йенсен раздраженно, он очень устал. — Просто, может быть, этот Пацифик был бездельником в юности. А война, армия, дисциплина, может быть, вернули его на правильный путь, по крайней мере на какое-то время. Несколько лет все шло хорошо, а потом он опять покатился по наклонной.

— Но в армии ему дали прекрасную характеристику, — сказал Бурровс.

— Да, и это так. Он добился звания сержанта. А 604 танковый полк считался очень хорошим. И наверняка было не так просто дослужиться до звания сержанта. Да и его танковому полку пришлось нелегко в Африке. — Йенсен полистал документы в папке. — Пацифик был ранен там. Его танк загорелся от попадания снаряда. Весь экипаж погиб. Его тоже считали убитым. Его полк вынужден был отступить. Но через 24 часа началось наступление, и Пацифика нашли. Он был еще жив, и его отправили в лазарет в Англию. А после выздоровления его отправили назад в Америку.

— Ему здорово повезло, — произнес Бурровс.

— Да, ведь многие не вернулись с этой войны. Но его везение кончилось, его все-таки убили. В общем-то это неудивительно. Все умирают рано или поздно. Ведь жить вечно нельзя. А я бы хотел, — сказал Бурровс.

Я отпросился у Хайнеса на один час после обеда. Он отпустил меня.

Мне нужно было попасть в фотолабораторию, адрес которой я вчера нашел.

В помещении фотолаборатории пахло сухими негативами, проявителем и другими химикатами. За столом сидел мрачный служащий с квадратным подбородком. Он терпеливо подождал, пока я написал ему свой вопрос-просьбу.

Есть ли у вас фотографии небоскребов Нью-Йорка?

Он прочитал мой вопрос вслух и добавил:

— Это все равно что спросить, есть ли соль в океане?

Я показал ему открытку, которую нашел у Розмари, и спросил, не знает ли он, где находится этот небоскреб.

— Эта открытка сделана с очень плохого негатива, которым пользуются, очевидно, не меньше десяти лет. И к тому же, она так сильно заретуширована. — Он еще раз посмотрел внимательно на открытку. Заглянув в картотеку и отобрав шесть негативов, я стал рассматривать и сравнивать их с моей открыткой. Потом сказал: — Я думаю, что это здание находится или на Тридцать шестой улице недалеко от Шестой авеню или на Тридцать восьмой улице.