Открыв одну из папок для бумаг, я увидел, что она пуста. Очевидно, в квартире уже кто-то побывал до меня.

Содержимое письменного стола тоже не продвинуло меня в моих поисках дальше. В одном из ящиков я увидел стопку чистых конвертов. Я вынул их просто так, из любопытства, и вдруг из одного из них выпал небольшой лист бумаги.

На нем было напечатано:

Мекка. Эль-Сувейка. Сент. — 2241

Окт. — 4333

Ноябрь — 8781

Этот листочек я положил в карман и вышел.

В платяном шкафу аккуратно висели мужские костюмы, пальто, стояли ботинки. В ящиках были аккуратно разложены сорочки и белье. В карманах были только спички и старые счета. Второй платяной шкаф был абсолютно пуст.

Открыв комод, я опять напал на след Розмари. Ящики были пусты, но я снова уловил запах сандалового дерева. Я сразу вспомнил комнату Розмари, которую она снимала у Бианки. Тот же самый запах. Очевидно, Розмари его очень любила. Теперь я понял, почему комод и второй платяной шкаф пусты. Когда-то она жила здесь у Вайнрайта.

Я не знал, когда это было, но, очевидно, до того, как она познакомилась с Бианкой. Познакомившись с Бианкой, она почему-то сразу переехала к ней.

Но почему этот запах так долго держался? Неужели он был настолько стойким? Ведь прошло уже несколько месяцев. Почему Вайнрайт не пользовался этими ящиками?

Я вспомнил, что Бианка говорила мне как то, что Розмари, уезжая, сообщила, что у нее есть еще одежда. Очевидно, она имела в виду вещи, которые хранились у нее здесь, в квартире Вайнрайта, и у нее был ключ. Боцелл утверждал, что Вайнрайт пропал несколько месяцев назад. Знала ли Розмари, куда он уехал? На этот вопрос я теперь уже никогда не получу ответа. Я направился в гостиную. В этот момент я почувствовал, что мне в спину уперлось дуло револьвера и кто-то произнес:

— Значит, я ждал не напрасно.

Зазвонил телефон. Бурровс посмотрел на часы. Было двадцать минут первого.

— Очевидно, это Горман, — сказал Бурровс Йенсену и снял трубку. Это был действительно Горман, полицейский врач.

— Я наконец закончил обследование, — сказал он. — И могу сообщить результаты по телефону. Официальный отчет вы получите позже.

— Хорошо, — сказал Бурровс и взял блокнот.

— Мои предварительные данные были очень близки к истине, — сказал Горман. — Труп весит действительно сто семьдесят восемь фунтов. Волосы у него раньше были светло-каштановые. Теперь он седой. Однако, независимо от возраста, он сохранял прекрасную физическую форму.

— То есть?

— Я не могу установить точно его возраст, — сказал Горман нетерпеливо. — Вы же знаете, это довольно сложно. На вид ему лет сорок, может быть, чуть меньше, или чуть больше. Выглядел он, пожалуй, моложе сорока, но состояние его внутренних органов говорит о том, что он был старше.

— Может быть, он просто много пил?

— Это возможно.

— Что вы можете сказать об орудии убийства?

— Это был огромный нож. Величиной с меч. На подошвах ботинок мы обнаружили только пыль, песок и цемент, то есть в них он в последнее время за пределы Нью-Йорка не выезжал. Ботинки не новые, но в хорошем состоянии.

— Когда наступила смерть?

— Между полуночью и часом ночи. Но утверждать я этого не могу. Смерть могла наступить на полчаса раньше или позже.

— А шрам?

— Это несомненно след старой раны, — сказал Горман. — Я видел после войны много таких шрамов…

Бурровс повесил трубку и рассказал Йенсену то, что он узнал только что от Гормана.

— Да, предварительные данные Гормана были довольно точными.

— Да, да, — сказал задумчиво Бурровс. — Но…

Я оцепенел. Голос стоящего за мной человека продолжал:

— Я очень терпеливый человек. И я дождался. Кхлас.

По-арабски это слово означало конец. Откуда мне это было известно? Я не знал. Дуло револьвера по-прежнему упиралось мне в спину. Я стоял, подняв руки вверх, а незнакомец обыскивал меня, ища оружие. Он вытаскивал все из моих карманов и бросал на пол.

— Ключ, — наконец произнес он.

Дуло уже не так сильно упиралось мне в спину. Воспользовавшись этим, я выбил локтем револьвер из его рук, выхватил нож, который был у меня в рукаве, и, не оборачиваясь ударил им незнакомца. Удар пришелся в плечо, он схватился за него, и тут я локтем ударил его в живот и, мгновенно обернувшись, приставил лезвие ножа ему к горлу.

В темноте я не мог рассмотреть его как следует. Но это был стройный человек небольшого роста с густыми темными волосами. Одет он был в американскую одежду, но она сидела на нем очень плохо. Наверное, это был Амар.

Я раздумывал, прирезать мне его или нет. Решил этого все-таки не делать, а ударил его револьвером в висок. Человек упал и остался неподвижно лежать на полу. Я вынул все из его карманов и, не рассматривая, распихал все по собственным карманам. Потом, собрав свои вещи, разбросанные на полу, я спешно покинул квартиру. Теперь надо как можно скорее добраться до гостиницы, забрать вещи и исчезнуть. Я забрал у Амара все его деньги, обеспечив себе таким образом небольшое преимущество во времени. Амар, очнувшись и увидев, что у него нет денег, не сможет сразу же начать расследование. Так что у меня есть время, чтобы найти, где укрыться в этом огромном городе.

Очень быстро я добрался до гостиницы и собрал вещи. Когда я с чемоданом проходил мимо портье, он даже не поднял головы от газеты. Я взял такси. Когда мы проезжали по нижнему Бродвею, я увидел жалкого вида гостиницу. Она называлась «Арена» и ничем не отличалась от той, в которой я жил прежде.

Номер был таким же отвратительным, как и в «Кастилло». Но мне это было безразлично. Первым делом я стал рассматривать вещи, которые забрал у человека, напавшего на меня в квартире Вайнрайта. Среди всего прочего я нашел короткое письмо, отпечатанное на машинке и адресованное Амару Аль-Кариффу. В нем сообщалось об отплытии через две недели какого-то парохода в порт, на африканское побережье. Письмо было отпечатано на бланке транспортной компании «Таир», и в нем также содержались адреса фирм, находящихся в Дамаске, Мекке и Каире. Письмо было без конверта, поэтому установить, откуда оно пришло, было невозможно. Откуда-то из подсознания выплыло слово «таир». Это было слово арабского происхождения, означавшее в переводе:

экспортно-импортная компания, занимающаяся оптовой торговлей.

Карандаш, ручку и портсигар, которые я вытащил из карманов Амара, я разобрал буквально на части, но так ничего и не обнаружил. В бумажнике лежали водительские права на имя Амара. Там же был указан адрес Амара: Христианский Союз Молодых Мужчин.

Среди его вещей я нашел также несколько визитных карточек, брелок для ключей с пятью ключами и девяносто один доллар. Деньги я спрятал в бумажник, а все остальное выкинул.

На работе я появился вовремя. Как только представилась возможность, я вытащил ключ из тайника, потом подошел к Хайнесу и написал, что плохо себя чувствую. Он отпустил меня домой.

Но домой я поехал не сразу. Сначала на метро я добрался до городских окраин, там взял такси и, убедившись, что за мной никто не следит, поехал в гостиницу.

Поднявшись в свой номер, я отыскал записку, которую в свое время дал мне господин Свэн в том банке, в котором я наводил справки о ключе от сейфа. Это был официальный бланк, на котором сверху было написано:

МИСТЕР СВЭН

Вице-президент (найти название) банка

Внизу карандашом был написан адрес журнала, в котором я давал объявление.

Я стер адрес и вместо этого написал ручкой:

Предъявитель сего, мистер Виктор Пацифик, является клиентом нашего банка. Мы просим вас оказать ему посильную помощь и дать всю интересующую его информацию.