Мы с опером его разочаровали, в машину запихали, в райотдел привезли, и я ему 115-ю выписал. Потом прокурор санкционировал. Так в суд под стражей и ушёл. Может, это мама Сакварелидзе была. Шучу, ладно.)

Речь идёт о действительно великих сценаристах, режиссерах и исполнителях главной роли в одном единственном спектакле. Именно об элите.

Потом жалкие плагиаторы от мелкой уголовной сошки эти сценарии перехватывают, делают дешёвые ремиксы, пытаются кого-то обдурить, попадаются и торчат на зонах. А автор оригинала с усмешкой о них отзывается: «Такую песню испортил, мудак».

Я сейчас поведаю именно об авторах. Целеустремлённых, талантливых и тонких знатоках человеческих душ. Они никого не убивают, презрительно относятся к блатным понятиям принимая их как неизбежность профессии, и если вовремя останавливаются, то занимают почётные и высокие положения в обществе. Харьковчане в курсе.

Один из вузов Харькова. Восьмидесятые годы. О красивой Западной жизни становится известно всё больше и больше. Джинсы, дублёнки, сигареты, пакеты «Мальборо», наконец. Среди студентов очень талантливые попадаются.

Раньше такие личности в комсомоле главарями были, но статус этой организации падал, а знания и умения прилагать было надо.

Молодость, совершенно естественное желание красивой жизни, девочки опять-таки. Стасик выделялся. Чёрная, зачёсанная назад шевелюра, высокий, не худой, с лицом актёра-покорителя женщин.

Жил в элитном еврейском центре города и к этой элитной части населения самое прямое отношение имел. Согласитесь, начитанный еврейский мальчик не станет лазить по карманам пассажиров трамваев или ходить с ножиком в подворотню. А жить надо. Красиво в смысле. И ему это никто не запрещал.

Лето — пора каникул и стройотрядов. Первый курс. Стасик съездил в стройотряд в союзную республику Туркмению и проникся ненавистью к песку, верблюжьей колючке, самим верблюдам и кумысу, от которого не вылазил из туркменского туалета.

Но понравились ему там местные жители и девушки. Девушки очень красивые, а местные жители необычайно добрые, наивные до невозможности и, в сравнении с жителями средней полосы, богатые.

Ну богатые, потому что деньги тратить особо некуда. Примитивный натурально-товарный обмен процветал. Первые страницы «Капитала» Маркса.

Стасик за осенне-зимний сессионный период разработал механизм, придумал сценарий, отточил его филигранно и обзавёлся единомышленником, тоже еврейским мальчиком. Олег. Фамилия созвучная Гитлеру, но на еврейский лад.

Олег с детства был принуждён родителями заниматься скрипкой и из тихого протеста приобщился к картам. Умнейшая голова, шахматист и картёжник высшей пробы. В деберце ему равных не было. Но был он худеньким и маленьким, а потому девушкам не интересен. В карты на деньги катать боялся. Тут сказалась вековая еврейская осторожность по отношению к бандитам. А вот поучаствовать в театрализованном представлении, сыграть роль, творчески развиться и ещё получить за это гонорар, как раз.

В коллективе не хватало третьего. Сценаристу и знатоку человеческих душ Стасику было известно, что наличие девушки в преступной группе расслабляет жертву.

К слову, свою группу он преступной не считал. Это я по привычке квалифицирую. Он считал её творческой. Девушку взяли тоже свою. С факультета. Разбитную сексуальную красавицу Марину. Деваха считалась своею, проверенной на фарцовке.

Кстати, театрального таланта ей тоже было не занимать. В деканате, когда декан ругал группу прогульщиков и те стояли, понурив головы, именно Марина дерзко заметила декану, что они взрослые люди и у каждого могут быть свои уважительные проблемы. И не надо, мол, с ними разговаривать как с бесправными существами.

Декан, опешив, посмотрел на Марину, потом на её грудь, короткую юбку, клетчатые колготки и, пожевав губами, произнес: «А вам, девушка, вообще пора на Сумскую». Может, он и не хотел вслух этого говорить, но сказал. Внешний вид Марины провоцировал. Да и ВУЗ был не гуманитарный, а технологический. Поэтому декан брякнул то, что было на уме.

Марина за свою честь сражалась, как торговка селёдкой на Центральном рынке. Декан сдал назад быстро и сразу. Марина была на свободном посещении. Он бы вообще выдал ей диплом заранее, но советские деканы так не поступали. В общем, Марина подходила. Стасик поверхностно ввёл её в курс планируемого дела.

Костяк группы и составляли эти трое. Все одногрупники. Второй курс. Остальные статисты, используемые втёмную, и оттого свои роли игравшие естественно и по Станиславскому верно. Собирались на квартире, обсуждали, оттачивали план, репетировали роли.

Реквизит под рукой. Зелёные, полувоенные куртки ССО, теодолиты всякие, треноги и обязательная красная папка.

Как говорится в любой тщательно разработанный план жизнь вносит свои коррективы.

Марина влюбилась в третьекурсника. И это было бы пол-беды. Но третьекурсник влюбился в Марину, а это уже полноценная ячейка общества. Звали его классически — Николай. Был он высоким здоровым русоволосым парнем из соседней с Харьковом российской области. Стас и Олег колебались, брать его или плюнуть на Марину, найти другую тёлку и сохранить трио. Но взвесив «за» и «против», решили Марину оставить, а её хахаля приобщить, поскольку: а) Марина своя и уже всё знает; б) другая не застрахована от любви и ещё не известно, в кого она влюбится и как это отразится на деле; с) Николай был стопроцентным русским и у него была гитара. Последний аргумент влиял на принятие общего решения. Гитара в стройотряде была необходима. Олег, конечно, мог взять свою скрипку, которая дополняла его внешность но, согласитесь и так выглядело подозрительно.

Июль месяц в разгар перестройки. Криминальный квартет отправляется поездом в Среднюю Азию. Купе забито. Палатка, теодолиты, треноги, всякие приборы, котелки, чайник и красная коленкоровая папка. Чистый стройотряд. Песни поют под гитару, чай пьют, иногда двое выходят покурить, а в купе характерные скрипы и стоны.

Доехали до Красноводска и углубились в Бухарское или Хивинское ханство ещё километров на 200. Доехали на перекладных. Выбрали подходящий посёлок. Ну как посёлок. В центре двухэтажный клуб, он же администрация из силикатного кирпича. Круглые хижины с куполом из верблюжьих шкур. Редкие зелёные кустарники. Верблюды, ишаки, козы. Женщины в халатах, мужчины в халатах. Председатель сельского совета, или как он там у них назывался, в синих брюках и голубой рубашке.

Стас первым делом к нему. Красная папка под мышкой, Марина рядом. Здравствуйте, говорит. Мы из Москвы геологоразведочная группа. Из папки бумажки достаёт на институтской типографии изготовленные.

Председатель им обрадовался. Читать ничего не стал. Достаточно того, что бумага глянцевая и печать большая фиолетовая. Из Москвы, ого-го! Стол накрыл, жильё пообещал.

Стас от жилья категорически отказался. Мол, мы в палатке. Он помнил туркменские туалеты, которых не было вообще. Мужчины делали это где придётся, а женщины тоже, где придётся, только накрывали голову халатом. А из еды, помня прошлогодние изыски, взял только лепёшки. И то — для Олега и Коли, за время отсутствия командира установивших палатку на краю посёлка.

Лепёшки делали туркменки, сидя на корточках, задрав халаты и отбивая тесто о свои ляжки, прилепляли его к стенкам тандыров, стоявших у каждой сакли, или как там правильно их жильё звалось.

Интеллигентный Стасик такого не ел, а Олег и Коля рецепта их приготовления не знали, поэтому уплетали с добавкой.

Выпивая чай с председателем и рассказывая ему о жизни и политической ситуации в Москве, Стасик сообщил, что основная задача экспедиции — геологическая разведка будущей стратегической линии электропередач, которая пройдёт через их село. Председатель растаял полностью. Все местные деликатесы и админресурс был к услугам дорогих геологов.

На следующее утро началось само действо. Четверо молодых людей в зелёных форменных куртках с нашивками «Мосдорэнерготрасстрой СССР» вышли на край посёлка. Подошли к ближайшей сакле, установили треногу и стали ходить с рулеткой туда-сюда. Стасик тоже ходил туда-сюда, раздавал команды хорошо поставленным голосом. Красную папку держал под мышкой.