Выйдя из лифтовой кабины, я прошла к квартире Кристиана. Надеюсь, он не уехал вчера в Сиэтл. Несколько минут я колебалась, не решаясь постучать. Конечно, у меня есть ключи, только не уверена, что теперь мне позволено ими пользоваться. Соберись, Ана, ты просто соберешь свои вещи, попросишь прощения за все и попрощаешься. Только держи себя в руках, ведь слезы его вряд ли сейчас тронут. Сделав глубокий вдох, я постучала.

— Ох, мисс Стил, — дверь открыла миссис Джонс. — Доброе утро, — вид у женщины был не то, что бы враждебный, а скорее растерянный.

— Кристиан дома? — робко спросила я. — Могу я поговорить с ним и забрать свои вещи? — наверное, он уже попросил Гейл собрать всю мою одежду в чемодан, который ждет меня в коридоре.

— Вы уходите? — удивляется женщина. Значит, мои вещи еще на месте? Может, все на самом деле не так плохо, как я себе напридумывала?

— Пока не знаю, но вряд ли он простит меня. Так, могу я войти?

— Конечно, — согласно кивая головой, миссис Джонс пропустила меня внутрь. — Он в гостиной.

— Спасибо, — поблагодарив ее, я прошла в названную комнату и обнаружила его сидящим на диване. Он был весь поникший; одет все еще во вчерашнюю рубашку, только снял пиджак и галстук и закатил рукава. Таким расстроенным я еще никогда не видела. Даже когда я потеряла малыша. — Кристиан… — я прочистила горло и подошла ближе к нему. В ответ была тишина. На мгновение я даже испугалась, не случилось ли чего с ним? — Ты хорошо себя чувствуешь? — я неуверенно положила руку на его плечо, боясь, что он оттолкнет меня. Только его глаза как и раньше были опущены вниз.

— Да, — тихо ответил он. Я расслабилась, однако боялась заговорить о насущном. — Всё… всё ведь было хорошо… — его голос хрипел, будто он простыл. Только я понимала, что это далеко не простуда, а душевная боль. — Тогда скажи, почему ты ушла?

— Я знаю, что обидела тебя, что сделала больно, — к горлу подступал ком, за все эти часы самобичевания я уже достаточно возненавидела себя за свои действия. — И прошу прощения, Кристиан, я очень сожалею…

— Конечно. Но ты не ответила на мой вопрос, Анастейша, — холодно прозвучал он. — Почему?

— Я испугалась, — я пожала плечами, — мне стало страшно. Я боялась того, что никогда не смогу забыть тот ужас, что испытывала во время твоего приступа в лифте. Я боялась того сожаления, что ты никогда не увидишь меня и наших детей. Я думала, что никогда не избавлюсь от образа нашего с тобой ребенка, если мы будем вместе. Мои страхи дополнились волнением из-за церемонии, и мой мозг не нашел другого выхода, кроме как сбежать. Мне очень жаль, Кристиан, правда.

— Ты права, ведь… — его голос дрожал так, что мне казалось, будто он сейчас заплачет, — ведь мне на самом деле больно. Ана, — Кристиан взял мою руку и слегка повернул ко мне голову, — у меня никогда и ни с кем не было серьезных отношений. Ты — первый человек, которому я позволил узнать себя больше, чем обычно позволял.

— Я знаю, милый, прости меня, умоляю, прости, — я не выдержала, слезы хлынули из глаз рекой. — Не отвечай, я не заслуживаю твоего прощения и доверия. Я уйду, я отпущу тебя, потому что люблю. Я просто не смогу жить с тобой, зная, что ты не веришь мне. До конца своих дней я буду корить себя за содеянное, за причиненную тебе боль…

— Как ни странно, но я верю твоим словам, — нахмурившись, произнес он. — Я всё еще люблю тебя, Анастейша, — мои глаза раскрылись в удивлении, а потом я зарыдала еще сильнее.

— Нет, Кристиан, нет, я не достойна твоей любви! Я не достойна тебя, Кристиан, — со всхлипами произносила я. — Ты ведь потрясающий человек, ты самый добрый и нежный. Ты уникален. А я… я — нет. Я ужасно поступаю с тем прекрасным, что мне дается… Я не смогла уберечь твоего ребенка, не смогла уберечь и тебя…

— Послушай, ты не виновата в том, что случилось с малышом, Ана. Мы должны вместе пережить эту боль, перетерпеть и помочь друг другу, — его рука коснулась моей щеки, большой палец протер влагу. — Со временем я смогу тебя полностью простить за это. Но я не хочу жить в страхе, что повторятся вчерашние события. Поэтому я не знаю, как быть…

— Если бы была возможность всё исправить, — мои рыдания не унимались, — я обязательно сказала бы тебе «да» у алтаря. Если ты все же решишь, что не хочешь меня видеть, я уйду, приму твой выбор.

— Прекращай плакать, — мужчина прижал меня к себе, поглаживая по волосам. Я не понимаю, что это значит? — Думаю, мы сможем с этим разобраться. Мы же справлялись с проблемами с доверием и раньше, верно?

— Да, — я вспомнила, как мне трудно было поверить ему, что я нужна ему на самом деле. Для меня тогда сработали всего лишь три слова, которые я мечтала услышать от него больше всего на свете. Я отпрянула от Кристиана, взяла его лицо в ладони так, чтобы его красивейшие серые глаза смотрели на меня, и прошептала: — Я люблю тебя, Кристиан Грей, люблю всем сердцем.

— Я знаю, — облегченно выдохнув, Грей вновь обнял меня. Некоторое время мы сидели вот так, прижавшись друг к другу, чувствуя дыхание и слушая сердцебиение. Мне стало немного легче от того, что он меня хоть немного простил, пусть еще не полностью, но мы делаем первые шаги к этому. — Ты сказала, что я не захочу тебя видеть… Я и не хочу.

— Что? — неужели он просто играл со мной и моими чувствами? Я отстранилась от него и недоверчиво осмотрела. Трудно читать по его лицу эмоции, когда его глаза смотрят невидящим взглядом. — Ты… ты хочешь, чтобы я ушла?

— Я не хочу тебя видеть, — продолжил он, улыбаясь, — я хочу тебя всё-также чувствовать.

— Так вот ты о чем, — хихикнула я, — а я уже было подумала…

— Детка, я физически не могу тебя увидеть. Нам еще придется поработать над доверием, но мы ведь можем это делать будучи мужем и женой, верно? — тепло произнес Кристиан.

— Ты всё еще хочешь жениться на мне? После того, что я сделала? — я удивленно вскинула бровями, не веря своим ушам.

— Если мы будем тянуть еще больше, ты точно от меня сбежишь, — засмеялся мистер Грей, а затем вдруг стал серьезным. — Конечно, я должен бы попрощаться с тобой, но я хочу не этого. Я хочу, чтобы ты стала моей официально. Хочу научить тебя доверять мне все свои страхи, сомнения, желания. Хочу, чтобы мы вместе решали проблемы в наших трудных отношениях. Вот это и называется брак, Ана.

— И как мы все это устроим? — растерянно спросила я.

— У меня сейчас появилась одна мысль…

***

Когда он сказал, что у него есть идея, я и подумать не могла, что он имеет ввиду сбежать в другой конец страны в Лас-Вегас и пожениться там. Я взяла с собой платье, фату и туфли, Кристиан прихватил костюм и Тейлора, и мы отправились в штат Невада. После прилета мы поселились в гостинице, переоделись и сразу же направились в часовню, которую часто называют «Часовня Элвиса» или «Часовня номер один».

Она представляет собой традиционную белую церковь с симпатичной синей крышей, восхитительными витражами из цветного стекла с перламутром, высокими каменными сводами, старинными церковными скамьями из дуба и бургундской настилкой ковров. Стены часовни, также как и ее атмосфера, таят в себе много загадочного и необычного. Конечно, я понимала, что все наши родственники и друзья рассердятся, когда узнают о том, что мы сделали. Но я не хочу ловить на себе их осуждающие взгляды, когда вновь буду идти к алтарю. Сегодня мы только вдвоем. Лишь я и Кристиан. И Тейлор, который выполняет сейчас не только роль телохранителя, но и свидетеля.

— Ваша клятва, мистер Грей, — наконец, произнес священник.

— Я, Кристиан Тревельян-Грей, сочетаюсь с тобой, Анастейша Роуз Стил, законным браком, чтобы ты стала моим постоянный другом, моим верным партнером, и моей женой с этого дня. В присутствии Бога и наших… Тейлора, — с улыбкой произносил он, — я говорю тебе свою торжественную клятву и обещаю быть твоим надежным партнером в болезни и здравии, в хорошие времена и плохие, в радости, а также в скорби. Я обещаю любить тебя безоговорочно, поддержать тебя во всех начинаниях, чтить и уважать тебя, смеяться и плакать с тобой, и лелеять тебя так долго, как мы оба будем жить, — Кристиан надел мне обручальное кольцо на палец, где уже красовалось помолвочное.