Незаметно подобрался октябрь 1842 года и принес разлуку с Эдгаром и университетом.

Позади остались военная муштра, университет, кафе Штехели, прощальный вечер у Гиппеля. Будь его воля, разве Фридрих уехал бы из Берлина? Но ничего не поделаешь – срок службы истек. Надо возвращаться домой, к отцу. Фридриху предстоит работа в фирме отца в Бармене или в Англии.

– Ты будешь в Кельне? – спрашивает Бруно Энгельса.

– Да, конечно. И обязательно зайду в «Рейнскую газету».

– Стоит ли? – Бруно грустно усмехается. – Ведь Карлу с некоторых пор никто из нас не нужен… Мои друзья не могут быть его друзьями. Говорят, он стал так резок и несдержан. Но, может быть, я и не прав… – Он вздохнул. – Во всяком случае, мой юный друг, ты предупрежден и будешь начеку.

Не это ли помешало Энгельсу быть приветливым и откровенным, когда во второй половине ноября он познакомился с Марксом.

Встретились они в редакторском кабинете «Рейнской газеты». Маркс узнал: в Кельне Энгельс проездом, он едет в Манчестер, будет практиковаться в коммерции под руководством английского компаньона отца – Эрмена.

– Надолго ли в Англию?

– Не знаю.

– Не согласитесь ли вы писать нам корреспонденции из Англии?

– Пожалуй. Если будет о чем писать.

Они расстались, зная друг о друге не больше, чем до первой встречи.

«Письма из Англии» Энгельса впоследствии появятся в «Рейнской газете».

А Марксу все труднее работать. Цензура свирепствует. Присланный из Берлина цензор доносит начальству, что «ультрадемократические взгляды Маркса совершенно несовместимы с основными принципами прусского государства».

Напуганные владельцы газеты требуют умеренности в тоне.

Маркс убеждается: отныне ему не дадут писать то, что он считает справедливым, и в марте 1843 года отказывается от поста редактора. Нельзя действовать булавочными уколами там, где нужно драться дубинами.

Что ж, опять необеспеченное будущее, опять отсрочка брака с Женни?

Мать пишет: друг отца – советник суда Эссер – предлагает устроить Карла в правительственную газету. Это значит – карьера, обеспеченность.

Стоило ли ради этого порывать с «Рейнской»?

Письмо публициста Руге извещает, что он решил основать новый немецкий журнал в Париже. Журнал, свободный от контроля королевской цензуры.

Не раздумывая, Маркс соглашается редактировать его вместе с Руге.

В осенний день 1843 года шлагбаум на границе с Францией приподнимается, чтобы пропустить карету, увозящую супругов Маркс. 19 июня 1843 года после долгих лет ожидания состоялась, наконец, их свадьба.

…Позади юность. Впереди – борьба.

Миновав заставу, карета покатилась по булыжным мостовым узких, извилистых улиц Парижа.

В этот ранний час из обветшалых домов Антуанского предместья, Сите, Сен-Марсо торопливо выходят люди в блузах. Это жители беднейших кварталов – пролетарии, ремесленники.

Через час-два захлопают ставни, заскрипят жалюзи лавок и магазинов в торговом центре города – Пале-Рояле. Позже оживут Вандомская площадь, квартал Магдалины. Коляски с холеными лошадьми терпеливо ждут, когда их хозяева поедут в банки, конторы, министерства, в парламент. И улицы старого города станут пестрыми и оживленными.

Проходит немного времени, и в Париже Маркс обретает множество знакомых и приятелей. Среди них – соотечественники, французы, несколько русских дворян, уехавших подальше от «царских милостей». Частые гости Марксов – сотрудники газеты «Форвертс» Михаил Бакунин и Николай Сазонов, с которыми их знакомит немецкий поэт Гервег. И еще какие-то эмигранты или выдающие себя за эмигрантов.

Один из них, вернувшись домой, тщательно записывает свою беседу с Марксом, фамилии русских, которых он там встретил, и вообще все политические разговоры, услышанные в гостях у Марксов. Закончив письмо и пометив дату – 4 марта 1844 года, он тщательно запечатывает его…

Спустя несколько недель в Петербурге чиновник Третьего отделения канцелярии русского императора почтительно положит на стол начальнику очередное донесение парижского агента:

«Несколько немецких писателей, высланных за революционные убеждения из Германии… основали здесь журнал „Немецко-французский ежегодник“ под редакцией Руге и Маркса… Два недавно вышедших номера заполнены гнусными подстрекательствами… Возмутительные статьи направлены против королей Пруссии и Баварии… Значительная часть экземпляров проникла в Германию. Мне удалось достать один экземпляр, и я позволил себе препроводить его вашему сиятельству…»

Его сиятельство листает журнал, вчитывается в заголовки, в отдельные фразы, и лицо его мрачнеет.

Есть среди широкого и пестрого круга новых знакомых один, с кем Маркс встречается с особым удовольствием…

В помещение редакции «Ежегодника» входит невысокий худощавый человек лет сорока пяти. Его движения стремительны и уверенны. Сотрудники отвечают на поклон с почтительным восхищением.

– Маркс здесь?

– Да, господин Гейне.

Великий немецкий поэт уже тринадцать лет живет в изгнании в Париже. Произведения Гейне запрещены на родине, а самого его ждет там арест.

Он входит в комнату, где в облаках сигарного дыма правит чью-то рукопись редактор Маркс.

– Вы знаете, дорогой друг, стихи я не принес.

– Что с вами, поэтами, делать? Но я рад, что вы зашли.

– А мне хотелось повидать вас. У меня есть одна новая вещица. Вы могли бы послушать?

– Охотно!

– Не сейчас, нет. Вы вечером дома? Я, вероятно, забегу.

– Будем ждать.

Гейне ушел. Маркс задумался: почему его всю жизнь тянет к поэтам? Из-за юношеского увлечения поэзией? Или потому, что среди них так много единомышленников? Как это сказал Гейне? Ах, да… «Трещина, разделившая мир, проходит через сердце поэта»…

Вечером в квартире Марксов в Сен-Жерменском предместье Гейне чуть нараспев читает Женни и Карлу новые стихи. Позже он напишет Марксу: «Нам надо так мало, чтобы понять друг друга!»

По нескольку раз в неделю Карл отправляется на улицу Ришелье в мрачный старинный дворец кардинала Мазарини. Королевских мушкетеров и гвардейцев сменил у входа прозаический привратник. Тайные переходы стали обыкновенными коридорами. И вместе с иезуитскими интригами и заговорами испарился из дворца и дух эпохи, воспетой Дюма.

Теперь здесь размещена крупнейшая французская библиотека: в ней почти четыреста тысяч томов и рукописей, мудрость многих поколений…

Он читает документы о восстаниях народа во Франции, воспоминания участников, сотни рукописей и книг… Нет, он не собирается писать исторического исследования.

Маркс встречается с бывшим наборщиком социологом Пьером Прудоном, читает статьи портного Вильгельма Вейтлинга, внимательно слушает писателя Этьена Кабе.

В тот 1844 год его можно часто встретить в кварталах парижской бедноты. Вот он подошел к двери ветхого дома. Условный стук, дверь приотворилась.

– Чего тебе?

Маркс шепотом произносит пароль, и его впускают в комнату, где собрались члены одной из тайных организаций парижских пролетариев.

Ему доверяют и члены тайного «Союза справедливых», объединившего немецких эмигрантов-ремесленников.

Медленно возвращается он по унылым, зловонным улочкам рабочего предместья. Угрюмые, изможденные лица, голодные взгляды… И это люди, которые кормят и одевают великолепный Париж, прекрасную Францию!

Нет, им не поможет то, что предлагают Прудон, Вейтлинг или Кабе. А заговорщики из тайных обществ? Наивные цели, наивные способы борьбы!