И хотя в кармане у Энгельса пусто, бедность, в которой живет семья Маркса, беспокоит его гораздо больше собственной. Карл встречает его восторженными рассказами о сделанных им в библиотеке находках и подолгу решает с ним партийные дела. Но Фридрих достаточно наблюдателен, чтобы увидеть, как мучает друга тяжкая нужда. Она изнуряет, а силы человеческие имеют предел…

Мокрый снег вперемешку с дождем покрывает грязной жижей мостовую, извещая о наступлении зимы.

Продрогнув, Фридрих у себя в комнате пытается разжечь камин, хотя угля в ведерке совсем немного. Нужно поберечь его. Марксы завтра вовсе могут остаться без угля. Как переживет Карл эту зиму? Где взять деньги? Впрочем, так ли он, Энгельс, бессилен?

Он смотрит на каминную полку, где лежит письмо из Бармена от матери. Выход?!

Прошло около месяца. Зябко кутаясь в пальто, Женни неподвижно сидит у нетопленной печи.

Накануне они похоронили сына Генриха. Ему исполнился один годик. Женни сжала виски ладонями. Нет слез. Что будет с остальными детьми?

Тягостные думы прервал почтальон. Маркс вскрыл письмо.

От Фридриха!

И взволнованно прочел вслух дружеские строки. Потом молча протянул жене вынутый из конверта билет – ассигнацию в три фунта стерлингов.

Адрес отправителя на конверте – город Манчестер, 7…

В деловом центре Манчестера всегда оживленно. Над входом в солидное здание вывеска: «Бумагопрядильня Эрмен и Энгельс».

Внутри за высокой конторкой клерка работает молодой человек. Вот он кончил считать и четким почерком что-то записывает в книгу.

Подходит посетитель.

– Зарегистрируйте этот счет, мистер Энгельс.

Фридрих Энгельс – конторщик? Энгельс, всей душой ненавидящий торговлю, эту «собачью коммерцию», порвавший из-за нее с отцом, – вдруг на службе в торговой фирме?!

Такова единственная возможность помочь другу!

Тогда, в Лондоне, Энгельс долго думал, пытаясь найти выход. Письма из дома нашептывали: «Коммерция – вот где ты можешь получить постоянный заработок». Он долго гнал от себя эту мысль. Но круг замкнулся, поиски работы ничего не дали. Он вновь подумал о предложении отца… Возвратиться в его фирму – значит иметь жалованье. И он смог бы каждый месяц высылать деньги Карлу. Пусть их немного, но это постоянное подспорье!

Осторожно он намекает в письме домой о возможности возвращения «блудного сына» в лоно коммерции.

Ответ приходит незамедлительно: для Фридриха есть очень хорошее место в… Калькутте.

Уехать так далеко от Маркса? Быть оторванным от революционных дел? Ну нет, если он и поедет, то только в Манчестер.

Не сразу приходит второй ответ. Прочитав его, Энгельс медленно складывает листок, усмехается. Итак, отец согласен. Но условия жесткие: он будет зарабатывать не больше других конторщиков. Уж отец и его компаньон позаботятся, чтобы наследник фирмы занимался одной только коммерцией.

Теперь все зависит от него самого. Фридрих представил себе, что будут говорить противники коммунизма из эмигрантов:

– Энгельс – торгаш, Энгельс – коммерсант!

Никто не узнает истинных причин, толкнувших его на этот шаг.

В битве, которая называется классовой борьбой, каждый солдат революции должен быть готов пожертвовать всем ради спасения своего вождя. Ибо вождь поведет за собой миллионы пролетариев. Нет жертвы, которая казалась бы слишком большой для его спасения. И жертва ли это, если Энгельс иначе поступить не может?

В один из ноябрьских дней 1850 года, крепко пожав руку провожающему его Марксу, Энгельс сел в поезд, идущий в Манчестер.

Сколько ему понадобится пробыть там? Три года? Четыре? Что ж, он выдержит.

Так оказался он за конторкой служащего фирмы «Эрмен и Энгельс».

Утро. Сквозь туманную дымку мерцают огни уличных фонарей. Хлопают двери контор и лавок. Младшие клерки спешат занять места до прихода старшего приказчика.

По улице Манчестера торопливо шагает Энгельс. Никого из знакомых не видно. Значит, уже поздновато. Он прибавляет шаг. Вчера просидел над статьей о Китае до двух часов ночи. Сегодня трудно было встать. Если бы никуда не идти, остаться дома, сесть к столу и продолжить работу!

Но его ждет контора, будь она проклята со всеми ее сделками и доходами! Тоска подкатывает к горлу, и веселые глаза тускнеют.

Энгельс входит в контору. Старший приказчик уже на месте и, демонстративно взглянув на часы, холодно сообщает:

– Вчера после вашего ухода вам принесли письмо. Я велел положить его на конторку.

Так! Письмо от Карла. На конверте опять следы неумелых попыток вскрыть его. Фридрих бросает гневный взгляд на приказчика. Тот рассчитывает стать компаньоном фирмы и боится, что младший Энгельс помешает. А Фридриху просто необходимо «сделать карьеру». Что такое младший клерк? Это три фунта стерлингов в неделю. Прожить одному – нужно не менее полутора-двух фунтов. Что же останется для Маркса?

Со временем Фридрих возьмет на себя еще и деловую переписку с иностранными клиентами. В конторе, да и среди всех коммерсантов Манчестера никто не знает столько языков, сколько он. Его деловые предложения часто приносят фирме победу над конкурентами.

Не проходит и года, как Энгельс-отец – «Наконец-то ты взялся за ум!» – соглашается прибавить сыну еще пять фунтов в месяц. Постепенно Фридрих становится незаменимым. Старик уже мечтает передать ему руководство всей конторой.

Фридрих не протестует. Разве этот план не означает увеличения доходов?

…Летний вечер 1857 года. Душно. Во многих домах Манчестера распахнуты окна. Лишь в деловых кварталах они, как всегда, закрыты.

Закончив последнее письмо клиентам, Энгельс потягивается, оглядывает контору. О, уже все разошлись. Сколько сейчас времени? Девять вечера? Пора.

Через час дома он снова за письменным столом: дописывает начатую накануне статью. Уже давно так складывается его рабочий день. И, откровенно говоря, счастье в том, что он имеет вечернюю работу. Как-то от Карла пришло письмо, в котором он сообщал: Дана, редактор газеты «Нью-Йорк дейли трибюн», предлагает Марксу стать одним из корреспондентов в Европе. За статью обещает платить в среднем фунта два. Не бог весть какие деньги, но все же… Тем более что газета выступает против рабства на юге США.

Работа Карла над книгой в самом разгаре; ему нельзя отвлекаться. И они решили: первые статьи напишет Фридрих. Затем поделили темы на будущее. Все, что касается военных дел, Энгельс взял на себя. Ну, а статьи по финансовым вопросам, по внешней политике остались за Марксом.

Месяц за месяцем в определенные дни Фридрих стал отправлять в Лондон вместе с деньгами статьи для «Трибюн». Маркс правил рукописи и посылал в Нью-Йорк.

С тех пор «Нью-Йорк дейли трибюн» напечатала множество статей лондонского корреспондента доктора К. Маркса. Каждая третья из них написана Энгельсом. Но об этом никто не должен знать. Иначе разразится скандал: газета не станет публиковать статьи по военным вопросам, написанные «каким-то коммерсантом».

Ни разу редакторам, не говоря уже о читателях, не приходит на ум, что у статей, подписанных Марксом, два автора.

Энгельсу невероятно дороги вечерние часы. И не только потому, что он помогает другу. Это ведь еще и возможность подвести итоги революции, возможность готовить пролетариев к новым боям. Недаром его первые материалы для «Трибюн» посвящены урокам восстаний в Германии в 1848 – 1849 годах. Впоследствии они будут изданы как единая работа «Революция и контрреволюция в Германии».

Заработок в «Трибюн» все же непостоянен, да и гонорар невелик. К тому же все меньше в газете уделяется места материалам из Европы. Но редактору Дана нравятся статьи Маркса. Он не прочь взять его одним из авторов энциклопедии, которую решил выпускать.

Работа неинтересная. И все же, когда Карл сообщил о ней, Фридрих обрадовался. Само собой разумеется, и здесь он возьмет на себя часть разделов. Только черт побрал бы этого нью-йоркского дельца от журналистики: он устанавливает немыслимо короткие сроки! Но спорить не приходится: Дана может заказать статьи другим.