Впрочем, вопросы эти имеют в основном риторический характер. Только не зная Ларису Шепитько, ее прежние, всегда острые и по форме и по мысли работы, ее характер, настойчивый, целеустремленный, ее неизменную приверженность к кинематографу ищущему, активному, проблемному, можно усомниться и в выборе поставленных целей и в ее способности их осуществить.

О чем же фильм «Ты и я»? За ответом на этот вопрос обращаюсь к самим его создателям.

Лариса Шепитько. Тема нашей картины совсем не нова. Она уже не раз поднималась в искусстве. Речь идет о гармонии существования, о потере этой гармонии, о ее возвращении. Человек, изменивший себе, своему делу, совершает преступление по отношению и к обществу и к самому себе. За него приходится тяжко расплачиваться: одни платят всей жизнью, другие — каким-то очень значимым ее отрезком, третьи… третьи, возможно, и не подозревают, что прошли мимо главного в своей судьбе.

Юрий Визбор. Герои фильма, Петр (его играет Леонид Дьячков) и Саша, то есть я, когда-то вместе начинали большую, очень важную научную работу. Их сотрудничество — это как бы симбиоз двух ученых, которые могут творить лишь вместе, лишь взаимодополняя друг друга. Петр — «гений» и «озаряльщик», производитель идей. Саша — «методик», технолог, организатор, движущий механизм всего дела. Симбиоз их распался, случилось это давно, и виноваты в этом оба. И хотя жизнь их благоустроена и налажена (Петр — врач при советском посольстве в Швеции, Саша — работник управления научных учреждений), но дело, их главное дело, так и осталось невыполненным. И вот теперь, осознав, что именно и только в нем было их истинное призвание, счастье, что их долг перед собой, а значит, и перед обществом — вернуться к нему, они обнаруживают, что покидать благоустроенные берега не так-то просто.

Лариса Шепитько. Жизнь подбросила нашим героям облегченный вариант существования, на который мы порой соглашаемся, не подозревая, что отказались от чего-то главного, ничем не восполнимого. Наше общество требует от человека: живи по максимуму. Это твоя обязанность, иначе ты теряешь себя, ты гибнешь. Постоянно проверяй, испытывай себя: в полную ли меру своего таланта, своих человеческих возможностей ты живешь.

По привычной небрежности мы порой слишком легко относимся к своему таланту: есть он — значит, живи, транжирь, разбрасывайся им — куда он денется, что твое, то при тебе и останется. А потом приходит момент и выясняется, что таланта-то больше нет, он не стал дожидаться, пока ты о нем вспомнишь, он тебя покинул…

Вот главное, о чем мы хотим рассказать в своем фильме. Это должно быть не авторское, не режиссерское кино, так сказать, не «соло на трубе» — такую картину можно снимать только сообща, вместе с художниками-единомышленниками. И я, и сценарист Геннадий Шпаликов, и оператор Саша Княжинский, и художник Алик Бойм, и композитор Альфред Шнитке, и актеры Алла Демидова, Леонид Дьячков, Юрий Визбор — все мы люди одного возраста, мы понимаем друг друга буквально кожей. Мы делаем фильм о себе, о своем поколении — о тридцатилетних. Наши актеры сами по себе — настолько точные и яркие представители этого поколения, настолько незаурядные личности, что без их участия, мне кажется, картина была бы невозможной. Я люблю этих людей так же, как и своих героев. Без этого нельзя было бы работать. Исследовать движения души неинтересных тебе людей — заведомо обреченное дело…

После разговора с режиссером, с актерами многое из происходящего на съемочной площадке воспринимается по-иному. Становится ясным и то, какая интенсивная внутренняя жизнь скрыта за, вроде бы, случайными словами и жестами, и то, какой труд необходим, чтобы за внешне малозначащими поступками героев прочлись неуспокоенные поиски себя, своего настоящего места в жизни, чтобы фильм оказался современным не по антуражу, не по внешним признакам, а по главному, большому счету — по сути человеческих характеров, по тем нравственным проблемам, к которым авторы ведут своих зрителей.

Наверное, потому так сосредоточена на съемочной площадке Алла Демидова, хотя, казалось бы, что здесь особенного играть: махнула рукой из-за дверцы подъехавшего такси, пересекла бегом спешащий поток машин, остановилась у киоска с мороженым. Но все эти на первый взгляд проходные кадры должны сложиться в образ, в человеческий характер, и именно сейчас, в первые для актрисы съемочные дни, нужно особенно тщательно продумать каждую деталь, каждую «второстепенную» мелочь.

Поначалу в роли Кати, жены Петра, Шепитько собиралась снимать Беллу Ахмадулину, однако на замысел было наложено начальственное вето. Чтобы заменить поэтессу, нужна была не просто актриса, но человек такой же духовной значительности, такой же глубины и неповторимости личности. Единственной достойной заменой — в этом для режиссера сомнений не было — здесь могла стать Алла Демидова.

И все же, читая сценарий, нельзя не удивиться тому, что именно такой масштаб человеческой личности нужен Шепитько для этой героини. Милая, симпатичная женщина, погруженная в мелкий поток житейских забот о доме, семье, ребенке, выбитая из колеи внезапной переменой в муже, его неожиданным бегством, она пытается восстановить потерянное равновесие, примирить друзей, вернуть спокойствие прежней жизни — делает все, что на ее месте делала бы любая другая.

Но все это лишь оболочка характера — истинная роль Кати в фильме совсем иная. Она сама, не подозревая того, действует и на мужа и на внезапно и мучительно влюбившегося в нее Сашу подобно катализатору. Само ее присутствие заставляет их стремиться быть лучше, неуспокоеннее, требовательнее к себе. В ней есть та, может быть, не сознаваемая ею самой внутренняя сила, цельность, человеческая значимость, которые и отличали прежних героинь Демидовой.

…Все съемки, в общем-то, похожи одна на другую. Но похожи своей внешней, так сказать, технологической стороной. Всюду привычно щелкает хлопушка, звучит команда «Мотор!», вспыхивают и гаснут «диги», катится по рельсам тележка с камерой. Но редко бывает похожей та атмосфера, которая окружает эти обычные производственные подробности.

Атмосфера съемок фильма «Ты и я» — это творчество, напряженность поиска, постоянная готовность к импровизации, требовательность к себе, радость, неуспокоенность. Удивительно интересно наблюдать за Ларисой Шепитько в минуты работы. Вся та гамма чувств, которую должны сейчас сыграть актеры, проходит на ее лице: это она любит, это ей дарят цветы, это она прячет робость, растерянность, надежду за незначащими словами. И сверх того, уже свои, «режиссерские» чувства: радость удачно найденному куску, неожиданно придуманному жесту, а порой беспокойная складка поперек лба — нет, что-то не получилось. Надо думать, надо переделывать. Но как? Каждую секунду ее лицо живет наполненным, интенсивным чувством. Съемки — это ее работа, трудная, изматывающая, ее праздник, самый большой и радостный, ее жизнь — жизнь по максимуму. Она вправе требовать от своих героев лишь то, чего может потребовать от себя самой.

Завершающий штрих: Шепитько назвала свой фильм «Ты и я». То есть говорила в нем о себе, обо мне, о нас, о всем поколении. Чувство принадлежности к поколению было в ней исключительно прочным. Благодарен ей и за то, что заразила им меня…

Когда я думаю о Ларисе Шепитько, я вижу двадцати трехлетнюю девушку. Высокую. Красивую. Стройную. Удивительно похожую на русскую березку. Только стоит она в знойной азиатской пустынной степи, под беспощадным солнцем. Я слышу ее голос. Грудной. Теплый.

— Ребята, вы готовы? Ну, молодцы! Внимание! Мотор!

Трещит камера. Актеры в полном смысле этого слова работают в поте лица, так как помимо яркого солнца пустыни и сорокаградусной жары на них направлены «диги» и подсветки.

Это было ровно четверть века назад. Когда мы действительно были «ребятами». В главных ролях снимаются студент ВГИКа Болот Шамшиев, девятнадцатилетняя Клара Юсупжанова; ассистенты режиссера — Динара Асанова, Геннадий Базаров; я, недавний выпускник ЛИКИ, сижу за пультом тонвагена. Все молодые, все начинающие, за исключением художника фильма Алексея Макарова. Он ведет себя как крупный специалист: это его вторая картина. Нередко случаются ляпсусы, и мы ругаемся до хрипоты. Оказывается, Динара не умеет хлопать хлопушкой. Лариса пытается научить ее, но сама хлопает вместе с объявлением кадра и в наушниках, кроме резкого щелчка, я ничего не слышу. За это я только что ругал Динару. Пытается помочь оператор, дипломник ВГИКа, и, конечно, также неверно. В конце концов общими силами справляемся и работа продолжается.