— «…Таким образом, надо сказать, что повышение закупочных цен сыграло положительную роль. Установлены цены и на продукты внеплановых заготовок. Дикорастущие…» Кхм… При чем тут это?..

Да, да, конечно, это — о ценах. Дикорастущие цены не должны иметь место. В общем, нельзя допускать, чтобы цены дико росли.

(Переворачивает страницу.) «Дикорастущие растения…» Простите: оказывается, тут говорится не о дикорастущих ценах, а просто о ценах на дикорастущие эти… растения. Тут вот приведено (читает): «Клюква, брусника, лекарственные травы, гробы…» Простите: грибы… И так далее. Идем дальше (читает): «Что касается бакалейных товаров, то прирост их в ассортименте за прошлый год в целом составляет 15 %, а по отдельным видам цифры складываются так:

Крупа — 17 %,

Макароны и мушки…»

Простите: не мушки, а — ушки. Ну, такие макаронные изделия…

«Ушки — 12 %,

Крахмал — 8 %,

Полуфабрикаты — кисель, т. п. и т. д. — 25 %,

Горох — 11 %.

Но это еще не потолок. Если нам спустят фонды, мы увеличим торговлю и по таким товарам».

(Переворачивает страницу.)

«Дикорастущие растения: клюква, брусника, лекарственные травы, грибы и так далее…». Кхм… Что-то очень много про дикорастущие…

«Что касается бакалейных товаров, то прирост их в ассортименте за прошлый год в целом составляет 15 %, а по отдельным видам цифры складываются так:

Крупа —17 %. Макароны и ушки…»

Кхе… Кажется, эти мушки… то есть эти чушки… простите — ушки уже были… Что там дальше-то? Да… представьте себе: опять ушки, крахмал, полуфабрикаты и так далее… А какая это страница?.. Третья! И та была третья! Тогда понятно… Так. Перехожу к следующей странице…

(Читает.) «…зательно надо увеличивать торговые операции и по таким товарам, как горох…» Как?! Опять — про горох?.. Ах, простите: тут не горох, тут — порох. Да, да.

«…порох, патроны, удочки, сети, спинки…» Простите: спиннинги… А то я думаю: чьи еще спинки?.. Да. «Спиннинги и подсадные утки…» Наверное, подкладные утки… Нет, написано: подсадные…

Черт знает что! Неужели не ясно, что утки надо было отнести по разделу мясо-птица?! Что? Деревянные утки? Но ведь это же не про культтовары здесь… Почему же сюда включены игрушки?! Ах, охотникам нужны деревянные подсадные утки… Верно, верно, я позабыл… Так на чем я остановился?.. На утках…

«Подсадные утки и болотные подтяжки…» Что такое?! Ах, простите: не «подтяжки», а вытяжки — ну, сапоги такие… (Читает.) «Болотные вытяжки находят себе спрос у наших охотников и рыболовов…»

Ну, вот видите!

(Перелистывает, читает) «…сомненно приятно отметить, что в нашей системе растет число работников, которые работают исключительно на отлично и непрерывно получают благодарность от покупателей. Таковы, например, товарищи Селезнев А. К., Копытин П.С., Незагоруйко Кс. Т., Нечипорская У. Ю. и другие. (Перелистывает страницу.) Особенно „отличилась“ некая Судорожкина из Плюйдуньского сельпо…»

Почему-то «отличилась» взято в кавычки… (Читает.) «Она получила дефицитный товар — импортные шерстяные кофты — и все кофты спрятала под прилавок…» Да, правильно, значит, поставлены здесь кавычки. (Читает.) «…спрятала под прилавок, желая эти кофты продать только своим знакомым с наценкою в свою пользу. Но рукав одной кофты высунулся из-под прилавка, и покупательница, оказавшаяся, как установлено впоследствии в милиции, В. Е. Мигуновой, пенсионеркой, заметила красный рукав и спросила: „А это что?“ Судорожкина ответила: „Не твое дело, корова!“» Ай-ай-ай, как это можно — покупательницу и называть на «ты»! (Читает.) «Но Мигунова настаивала, что она желает поглядеть кофту. Тогда Судорожкина сказала: „Это — лыжные штаны“. Но Мигунова не поверила и продолжала требовать, чтобы ей показали товар. Судорожкина со словами: „Пошла, пошла отсюда, покуда цела!“ — ударила счетами Мигунову, которая полезла за кофтою сама. Мигунова не осталась в долгу…» Ага! Видите: покупательница в долгу не осталась, заплатила все-таки за кофту! Значит, Судорожкина ей всучила эту кофту с наценкой!.. (Читает, бормоча про себя.) Ах, простите, тут — совсем о другом. (Читает.) «…не осталась в долгу и удрала метров…» К сожалению, тут не сказано, на сколько метров удрала покупательница… Ах, виноват, тут не то написано… Мигунова не удрала, а «ударила метром по шее Судорожкину, которая в свою очередь порвала на покупательнице жакет»… Ай-ай-ай! Вместо того чтобы продать новую вещь, наша продавщица наносит ущерб костюму покупательницы… (Читает.) «Эта стычка закончилась протоколом в милиции, дело передано в суд». Правильно! Но почему же такую… кхм… буйную хулиганку считать отличным продавцом? — непонятно! (Читает.) «Безусловно, Судорожкина ответит по суду и уже уволена из нашей системы. Но и других работников прилавка надо предупредить: подобные безобразия мы терпеть не станем!» Ага, значит, про тех — там про Копытина, Селезнева и других — тоже было сказано в кавычках, что они «отличники», хе-хе… Нет, те действительно хорошие работники! Я помню: я сам подписывал список на их награждение… Тогда в чем же дело?!

Но мы-то с вами, дорогой читатель, знаем, в чем тут дело!..

Они еще живы — эти дорогие нам всем как память вульгарные социологисты, приютившиеся теперь только в маленьких музеях периферии!.. Чу, вы слышите? Он ведет свою группу экскурсантов и объясняет ей:

— Этот зал посвящен раннему Ренессансу. Что такое есть Ренессанс в свете сегодняшнего дня? Ренессанс мы прежде всего определяем как желаемость буржуазии к усвояемости наиболее ценных сокровищ античной эпохи, каковые до такового не имели той ценности, как при таковом. Здесь, например, художник изобразил для нас свою собаку. Но возникает вопрос: какая это собака с социальной точки зрения? Как видите, это — бодрая молодая собака, всем телом своим показывающая, что она уже отреклась от того мистицизма и мракобесия, которые мы имели в средние века и которые мы найдем в соседнем зале. Правда, эта собака задними лапами еще стоит на позициях авторитарного католицизма, но передними лапами она уже приветствует зарю начинающегося Возрождения.

Идем дальше. На этой картине художник изобразил не собаку, а, наоборот, море. Чем характеризуется это море? Оно характеризуется волнами. Если мы попробуем дать анализ каждой отдельной волны, то мы прежде всего увидим, что перед нами — бурные, энергичные волны эпохи социального подъема. Эти волны дерзают и могут. Они, правда, немного заливают, но — куда? Они льются исключительно на нашу мельницу, товарищи! Конечно, художник мог бы написать какой-нибудь штиль или отлив, характерный для эпохи безвременья и застоя, но он этого не сделал, товарищи! Он брезгует мелкой зыбью и создает крупную штучную волну…

Идем дальше. Здесь мы видим выпивку и закуску эпохи Возрождения — то есть Ренессанса. Что можно сказать о таком ассортименте? Сразу заметно, что, когда художник писал это полотно, буржуазия переживала свой расцвет и еще не обвешивала покупателей и не пыталась скормить своим классовым соратникам харчи уцененного сорта. Посмотрите: как полновесно налиты бокалы и графины с вином! Не может быть и речи о недоливе… Насколько свежа дичь и говядина! Вы не найдете здесь ни одного яблочка, ни одного лимончика с брачком! Хочется возразить против того названия, которое присвоено этому жанру искусствоведами: они почему-то озаглавили эти картины «Натюрморт»— то есть «мертвая натура»… Нет, товарищи, мастер кисти изобразил эти яства столь живо, что надо их называть «живая натура». Да!..

Идем дальше… В углу вы замечаете мраморную статую, изображающую двух гусей анфас… Это тоже — гордые, уверенные в себе и в своей эпохе гуси…

…Милый, милый экскурсовод! Один из последних могикан прелестного течения в нашем искусствоведении, к счастью теперь изжитого!..

— Товарищи! Сегодня у нас на повестке дня только один вопрос: о непроизводительных тратах времени, главным образом на заседаниях, совещаниях, собраниях и тому подобное.