— Здравствуйте, это ваша соседка. Я хотела кое-что спросить.

Мужчина открыл дверь и уставился на девочку.

— Здравствуйте, — повторила еще раз Ева.

— Привет, привет, — бодрым голосом произнес сосед, — тебя не узнать теперь.

— Да уж. Я тут хотела спросить, в общем, — Ева не знала, как лучше ей объяснить ситуацию с голосом в голове, — вы не заметили ничего необычного сегодня?

— Заметил, — ответил мужчина, — вот только что из всего невероятного, сумасшедшего, необъяснимого, что произошло в нашем мире, ты называешь необычным?

Ева растеряно улыбнулась.

— Это да… тут теперь все необычно… но сегодня мне показалось, что я слышала голос.

— Который говорил про суд, — сказал мужчина, — мы все его слышали. Жена, дети, я. Скоро мы все отправимся к богу.

— Понятно.

— Ты если хочешь, можешь зайти. Чего в дверях-то стоять, еще и в носках одних.

— Да нет, спасибо. Я просто хотела убедиться, что не я одна его слышу.

— Так ты же вроде с отцом жила?

— Верно. Он отошел по делам.

— По делам? — спросил удивленно сосед.

— Ладно, спасибо, я пойду.

Ева быстро заскочила в свою квартиру и захлопнула дверь.

Сидели за столом на кухне. Ева на диване, Саша на стуле напротив. Девочка с задумчивым видом смотрела в окно, опершись головой на руку.

— Значит вот оно что, — недовольно произнесла она, — суд, говорите. К богу значит отправимся. И что же мне делать, если я не успела приобщиться к религии?

— Я считаю, что это неважно.

— Почему?

— Сама подумай, религий огромное множество, во все верить невозможно.

— Надо было выбрать одну для себя.

— Ева, у тебя и так много забот было в жизни.

— Я была неверующая. Точнее, я вообще об этом не задумывалась. И знаешь, что-то я сейчас волнуюсь. Вдруг я попаду в ад?

— Мне кажется, это так не работает.

— Откуда ты можешь знать?

— Это не логично. Представь, что человек жил честно и правильно, по заповедям, но он все равно попадет в ад, потому что он не выбрал себе одну из религий. А другой грешил, но верил в своего бога. И его, по-твоему, отправят в рай?

— Пожалуй, ты прав. Нелогично.

— Конечно, я прав.

— Мы с Антоном вроде как не грешили.

— Да он вообще молодец у тебя. Растить в одиночку ребенка инвалида для молодого мужчины серьезное испытание. Даже подвиг. Не волнуйся, я уверен, что у вас все будет хорошо. Вы очень хорошие и добрые люди.

— Спасибо, но мне все равно как-то не спокойно. А вдруг он, и правда, причастен?

— К тому, в чем его обвинили? Нет, не может быть.

— Да. Не может быть. Просто перестану об этом думать и все. Мы с Антоном отправимся в рай. У нас была тяжелая жизнь, мы заслужили счастье.

Ева встала из — за стола и подошла к раковине. Включила теплую воду и умыла лицо. Постояла немного, глядя в потолок, потом повернулась к роботу.

— Саша.

— Да.

Робот повернулся на стуле лицом к девочке.

— Есть еще одна проблема.

— Какая?

— Ты.

— Ева, я все прекрасно понимаю.

— Мы не бросим тебя.

— За вас все решат.

— Ты ведь тоже хороший робот! Ты ласковый, заботливый, честный, добрый, и ты сам захотел стать таким. Без какой — либо выгоды для себя.

— Ева, давай не будем об этом.

— Мы обязательно что-нибудь придумаем. Понял?

— Конечно.

Ева зашла в свою комнату и легла на кровать. Лежала на животе уткнувшись лицом в простынь.

— Если есть сознание, значит, есть и душа. Не важно, в каком теле все это сидит, в теле из мяса или в теле из железа и пластика, — думала девочка, — Да это вообще не робот, это человек в теле робота. Нет, он определенно должен попасть в рай. А как он тут останется? Один что ли на земле будет? Но он не слышал голос как все люди. Это плохо. Значит, бог, или кто там говорит с нами, не видит его и не обращает внимания на подобных существ. Каких еще подобных? Он один такой. Может, получится попросить бога, чтоб он взял Сашу с нами? Ева, ты гений! Если это и правда бог, то он же всемогущий, что ему стоит одного маленького робота в рай прописать?

Ева провалялась на кровати до вечера. Представляла, что будет дальше. Пыталась понять, как они смогут встретиться с Антоном, ведь там будет столько народу. Как она его отыщет? А если он не достоин рая, что тогда делать? Представляла, как она расскажет богу о Саше. Какие слова подобрать, ведь это бог, он же самый главный. Ей-то с учителями было сложно общаться в школе, а тут такой руководитель! Представляла, что они втроем смогут там жить. Чем они будут заниматься? Как вообще это может выглядеть? Ничего непонятно.

— Снова начинается! — крикнула Ева.

— Голос?! — ответил Саша из кухни.

— Да!

— Что на этот раз? — спросил робот, заходя в комнату к девочке.

— Все случится этой ночью.

— Значит, он может говорить всем разное.

— Почему?

— Потому что жителям на другой стороне планеты он должен сказать, что суд будет днем.

— Верно.

— Интересно, какую роль в этом играют эти белые существа?

— Может это ангелы?

— Ева, ты шутишь?

— Или черти?

— Не знаю, но точно не ангелы.

— Саша, мне кажется, в изоляторе, куда отвезли Антона, уже никого нет. Я собираюсь идти за ним, и я не спрашиваю разрешения, а ставлю тебя перед фактом. Я хочу, чтоб мы были с ним вместе, когда все начнется.

— Я понимаю твои чувства, но это плохая идея.

— Знаю, что плохая.

— Что ж, мне придется пойти с тобой. Я не могу отпустить тебя одну.

— Кто бы сомневался, — сказала Ева с улыбкой на лице.

— Нет, это не плохая идея, это просто ужасная идея, — сказал робот.

— И еще, мне нужно знать правду. Если он виновен, то не нужен мне рай без близких людей.

— Не думай о плохом.

— Я должна найти его и все выяснить до суда.

— Как быть с комендантским часом и патрулями?

— Да плевать на них. Я вообще думаю, что там уже нет никого. Все нормальные люди сидят со своими близкими дома и ждут.

Раздался звонок в дверь.

— Видимо, не все, — сказал Саша.

Ева подошла к двери и посмотрела в глазок.

— Это мы, ваши соседи со второго этажа, — сказал мужчина хриплым голосом, услышав шаги Евы.

Девочка узнала, кто это. За спиной двухметрового человека стоял ребенок. Даниил. Тот самый, что издевался над ней и разрисовал Боба. Ева открыла дверь.

— Что вам надо? — спросила она.

— Привет, — сказал сосед, — мы тут, это… ну… Даниил тут это… хотел что-то сказать тебе. Он взял стоящего за его спиной сына за шкирку и поставил перед собой. Даниил смотрел в сторону на стену.

— Давай говори, оболтус, — отец ткнул его пальцем в спину, от чего тот вздрогнул.

— Извини, — сказал мальчик, не глядя на Еву.

— За что? — шептал сзади отец.

— За то, что мы смеялись над тобой, мы были не правы, — парень давил из себя каждое слово.

— Да я и не злилась на вас, — начала говорить Ева, не показывая никаких эмоций, — я вообще на вас не обращала внимания. Мне все равно. Понимаете? Если б вы не пришли, я бы и не вспомнила о вас.

— Ты извинишь его? — спросил отец.

— Да, — ответила Ева.

— Отлично. Слушай, а где этот, как его… Андрей?

— Антон.

— Да, Антон. Где он?

— Ушел.

— Куда?

— Не знаю.

— А когда придет?

— Не знаю.

— Антон! — крикнул он, полагая, что девочка обманывает.

— Да нет его дома, говорю же. Ушел он.

— Куда можно уйти в такое… в такой… в общем, куда можно уйти-то?

— Говорю же, не знаю. Зачем он вам?

— Да я это, как его, хотел… ну мы немного поссорились, и я думал, что может извиниться мне тоже надо.

— Хорошо, я передам, как увижу его.

— Спасибо. И еще, это… Вам, может, помощь какая нужна? Может, что сделать для вас?

— Буду рада, если вы уйдете.

— Нет, я же серьезно, от всей души, да.

— Я понимаю, спасибо, нам от вас ничего не надо.