- Не следует, не следует, - раздался насмешливый голос Таиры, - нагадит.
Мона Сэниа сделала резкое движение в сторону - и исчезла вместе с сыном.
Таира, потрясенная увиденным, медленно опустилась на пятки, покачалась-покачалась и села на землю.
- Агура-мамелюк и хвост шайтана в глотку, - проговорила она мечтательно. - Мне бы такое!
- Этому нельзя научиться, сам старался, - вздохнул командор. - А вот кто тебя научил так ругаться?
- Прабабушка.
- Достойная старушка! Она у тебя кто?
- По профессии? Нет, не цирковая дрессировщица, как вы подумали. Она ювелир. Между прочим, магистр цеха Верных фабержьеров, блюдущих чистоту ушедшего.
Торжественная размеренность, с которой она произносила это замысловатое и не вполне понятное именование, показала, как ей хочется сквитаться с джасперянами за сказочную царственность их повелительницы. Юрг вздохнул: в детстве все мы немножечко роялисты...
- Впрочем, завтра сами увидите, - сказала Таира, подымаясь с земли. Прабабуля готовит офит специально для вашей жены, меняет цвет эмалей говорит, обязательно требуется гиацинтовый оттенок... Кстати, как мне к ней обращаться? Сэниа... а отчество?
- У нее нет отчества.
- Это как же?..
- У отца владетельной принцессы Сэниа нет имени, - ровным тоном церемониймейстера проговорил Эрм. - Королям Джаспера не требуется имени.
- Ну дела... Но вопрос остался открытым. Что же мне, называть ее "тетя Сэнни"?
- Ох, - сказал Юрг, - только не так. Это меня ты зови дядей Юрой, оно будет соответствовать... Зови как все, мона или принцесса. Один... - он поперхнулся.
"Мона Капризуля", вот бы подошло. Что ей ни скажи, все выворачивает наизнанку. И что на нее нашло на Земле?
Таира поглядела на то место, где исчезла принцесса, и завистливо вздохнула:
- Нет, дано же некоторым... Беати поссидэнтес!
- Что, что?
- Счастливы обладающие... Это латынь. И не от прабабушки - я усиленно занимаюсь самообразованием. Вот.
От этой наивной гордости у Юрга в глазах потемнело - такого ребенка - и отпустить в эту космическую банду!
Слава богу, у них с Сэнни хоть мальчишка...
- Как говорится, в Багдаде полночь и все спокойно. Не пора ли пригласить гостью на чашечку вечернего кофе?
Вся звездная дружина скопом ринулась расставлять складную мебель и сервировать столики, поскольку чьи-то руки и готовы позаботились о том, чтобы гости Земли и на заброшенном островке чувствовали себя не менее комфортно, чем в самом изысканном кафе Мальты. Крайне ограниченное (а с их точки зрения - просто позорное) знание языка мешало джасперянам проявить всю полноту рыцарской галантности. Юрг поспешил завладеть кофеваркой, иначе девять чашечек кофе, поданные одновременно, могли попортить непритязательный наряд гостьи.
- Только, пожалуйста, никакого мяса, - предупредила Таира, - поскольку зрение у Гуен отменное, а я не уверена, что она удовлетворится одной мышкой.
Воспоминание об ужине хищной птички, кажется, никому аппетита не испортило.
- У тебя в сумке что, портативный крысятник?
- Нет, - засмеялась девушка, - не пугайтесь. Единственная была, премиальная. Я ведь не была уверена на сто процентов, что все сойдет гладко, - нет, нет, не думайте, что Гуен могла бы на кого-нибудь напасть без команды... Просто она приучена охранять только живых, на вертолеты там и воздушные шарики она не реагирует. Для нее они - как облака. Или дождь.
- Ну, слава богу, вертолет она не собьет! - обрадовался Юрг. - А то я начал опасаться...
- Если я прикажу - собьет. - На этот раз тон был абсолютно непререкаемым. - Только вряд ли уцелеет сама...
Бесшумно скользнув на спинку плетеного кресла, в кругу собеседников появился еще один - Кукушонок. Видимо, Сэнни отпустила его на вечернюю прогулку. Таира покосилась на него, задумчиво проговорила:
- Понимаете, Гуен могла и не принять ваших... э-э-э - крэгов, да? - за живых птиц.
Кукушонок тряхнул хохолком, но сдержался.
- Они живые. - В голосе Эрга проскользнула льдинка. - Они как мы.
- Они свободны, - подал голос обычно молчаливый Пы. - Как мы.
- Санта-кретиньера, я кого-то обидела! - Таира хлопнула себя по лбу, потом сложила ладони и склонила голову. - Миль, миль, миль. Не знала.
- Понимаешь, крэги никому не принадлежат, - объяснил командор. - Они просто заключают контракт на всю жизнь. За определенную плату. За это их...
Он задумчиво поглядел в небо, неожиданно предложил:
- А выпустим-ка всех, пока никакой опасности, а? Только ты, Кукушонок, останься.
Пестрая стая закувыркалась в лунном свете.
- Мне только сейчас пришло в голову, - быстро проговорил Юрг, косясь вверх - не подслушивают ли? - Нужно дождаться, пока эта сова снесет с десяток яиц, и взять их с собой на Джаспер. Думаю, что это решит проблему, как держать крэгов в узде.
- Одна беда, - покачала головой девушка. - У Гуен не может быть потомства...
- Это почему? - послышались сразу несколько голосов.
- Без специальной терминологии это не объяснить... Она - генный гибрид, помесь полярной совы с филиппинской гарпией. В природе такого не бывает, но генопластика позволяет инкубировать единичные экземпляры...
Она подняла голову и поняла, что все эти слова остаются пустыми звуками.
- Ну, просто примите как факт, что мы не жадничаем, будь у нас хотя бы десяток таких птиц, мы бы отдали вам половину. Но генопластика - дело новое, каждый эксперимент уникален, а удачи так редки!
Она обвела всех отчаянным взглядом - ну неужели не поймут? Глазища были огромные, влажные, как у жеребенка; Юрг вдруг подумал: на кого сейчас уставится, тот и погиб...
- Ты-то хоть понимаешь? - сказала она Кукушонка так естественно и просто, как люди всегда обращаются к кошке или собаке.
- Я-то понимаю, - ответил Кукушонок, привычно вздохнув. - Я ведь тоже поначалу считал ее ненастоящей...
Таира даже не удивилась, услышав его голос.
- Еще и сапиенс, - сказала она. - В отличие от моей...
В центральном шатре корабля было душно - помещение, доверху заставленное контейнерами с офитами, проветрить было практически невозможно, и непривычный запах инопланетных шкур мешался с вполне однозначным ароматом свеженамоченных пеленок. Джасперяне, все как один, без крэгов, сидели кто на ящиках, а кто и просто на полу. Отгороженные от легкомысленной праздничности гостеприимной Земли, они снова чувствовали себя на войне, и что-то было не похоже, чтобы победа легко шла в руки.