Нельзя сказать, что дыхание, сопровождавшее этот старческий лепет, было благовонным. Мона Сэниа тихонечко вздохнула - свои хоть вида не подают, а этот еще и издевается...

Сибилло принялся устраиваться - подпихнул под тощий зад несколько шкур, с сожалением расстался с рыжей накидкой, вернул себе потраченное молью и дряхлостью черно-белое великолепие и, приняв таким образом вид главы совета, милостиво предложил жестом и остальным расположиться на обстоятельную беседу.

Когда же все расселись, он оглядел поочередно каждого и изрек:

- Будь сибилло молодым, оно любило бы тебя, солнцекудрая. И тебя, вишневоокая. И всех вас, неподвластные мне воины, веселящие чресла живостью и несоразмерностью юных ног.

Неподвластные воины от такого заявления как-то сникли. Таира тоже чуть было не начала перечислять причины, по которым и она воздержалась бы, - но глянула на застывшее лицо принцессы и сжала губы. Только удивилась тому, что такой грубый комплимент возымел на суровую воительницу столь мгновенное действие: щеки окрасились смуглым румянцем, исчезли лиловые пятна и шрамы, разгладились морщины. Женщина - всегда женщина. Она пожала плечами и вдруг почувствовала, что за шиворот что-то заползает. Она с ужасом сунула руку за воротник - и не обнаружила ничего, кроме собственных волос. Собственных? Они были уже до плеч, и с шелковым шелестом ползли все ниже и ниже.

- Это ты? - взвизгнула девушка. - Прекрати немедленно! Здесь же нет парикмахерских! Ко...

Ну сколько можно запинаться на половине слова? Да и знает ли он вообще, что такое козел... Тут ведь одни единороги, верховые да ломовые.

- Не дразни старость! - усмехнулся сибилло, погрозив ей костяным пальцем. Волосы перестали шуршать, но не укоротились. - Ну, так что там о белом ребенке?

- Это мой сын, - скороговоркой заговорила мона Сэниа. - Совсем маленький. Он исчез сразу же, как мы сюда прилетели. В ущелье, там...

Она махнула рукой, потому что не была уверена, имеют ли здесь место понятия "восток" и "запад".

- Украден?

- По-видимому.

- Кто-нибудь из живущих в этом летающем доме?

Принцесса помедлила, чтобы ответ не прозвучал двусмысленно:

- Половина обитателей была на виду, половина - заперта. Но кто-то мог способствовать.

И джасперяне, и Таира сразу же отметили, что она не упоминает о крэгах. Действительно, сейчас это потребовало бы долгих экскурсов в прошлое и заставило бы потерять уйму времени.

- Кстати, где Кукушонок? - как о чем-то незначительном, бросила вскользь принцесса.

- С Гуен, прогуливается. - Эрм тоже сумел обойти скользкую тему.

- Вот и пусть посторожат снаружи. Слышал, Кукушонок?

Ответа не прозвучало - крэги ведь не умеют посылать свой голос на расстояние, но мона Сэниа не сомневалась, что ее верный поводырь понял ее. Сибилло же не обратил на эти реплики ни малейшего внимания.

- Скажи, увенчанная фиалковой росой, а ты уверена, что твой сын еще жив?

Со щек принцессы сошел последний румянец:

- Иначе я не смогла бы жить!

- Значит, уверена не вполне... Роди другого сына. Вон сколько желающих!

По сверкающим глазам мона Сэниа поняла, что еще одно слово в том же топе - и ее дружинники просто размажут его по полу, как мокрицу.

- Здесь только послушные и почтительные подданные, - проговорила она ледяным тоном. - Сибилло, ты можешь хотя бы сказать, где мой сын и что с ним?

- Твой маленький ребенок, похищенный в Гиблом овраге. Сибилло не видело твоего маленького ребенка, похищенного в Гиблом овраге. То, чего сибилло не видело внешним зрением, оно не увидит внутренним.

На лицо принцессы словно упала тень. На кого же еще надеяться, если и этот ведьмак бессилен?

- Может быть, ты знаешь, кто обитает в этом ущелье... то есть Гиблом овраге? - упавшим голосом предположила она.

- Да никто там не обитает. Сейчас это мороженая кишка, и только. Ледяным локкам там жарко, джаяхуулдлам - голодно, анделисам и в своих чертогах хорошо. Но кто-то похитителей позвал. Странно, что он больше не подал голоса.

- Он - или они - обещали вернуть...

- Так что ты беспокоишь себя и меня? Вернут. Если твой сын белокож, как ты, он годится только как диковинка, живое сокровище. Сокровища продают. Но тот, кто побывал сейчас в Гиблом овраге, ничего не делает для денег.

Он словно нарочно каждый раз обрубал все концы!

- Но он же маленький, он погибнет в нечеловечьих руках... Может, он уже умирает от холода и жажды!

- Если он умирает, надо искать его в Травяном Приюте. Сибилло видело четыре анделахаллы. Если хочешь, сибилло проведет тебя по ним.

- А если он в этой... анделахалле, там за ним кто-нибудь присмотрит?

- Там никто ни за кем не присматривает. Там смиренно ожидают анделисов, духов блаженного успокоения.

- Слушай, кончай нам нервы трепать! - закричала, вскакивая, Таира. Обещал проводить - так двигайся.

- Если ты хочешь за это какую-то плату... - начала мона Сэниа, стараясь сгладить неловкость, которая должна была возникнуть вследствие этого несдержанного вопля.

Но старый шаман, казалось, все поступки "огненнокудрой" воспринимал с одинаковым умилением.

- Сибилло уже взяло себе плату, - проговорил он, похлопывая по мешочку с хрустальной цепью. - Мы как, полетим?

Принцесса замялась. Поднимать корабль, спрятанный так удачно сразу за городской чертой, не хотелось, но нельзя было и расписываться в собственном бессилии.

- Волшебный полет не может совершиться туда, куда не падал еще внешний взгляд, - проговорила она, старательно придерживаясь сибилловой лексики.

Шаманский слух это объяснение в полной мере удовлетворило,

- Тогда пойдем. Сибилло возьмет тебя и еще одного.

Таира наклонилась, подбирая с пола отвергнутую сибилло меховую пелерину.

- Нет, - сказала принцесса, - на этот раз пойдет Сорк. Он самый осмотрительный. А тебе нельзя - если это приют умирающих, то ты можешь заразиться.

- А ты что, заговоренная?

- Нам не страшны ни болезни, ни яды других миров.

- Везет же некоторым...

Мона Сэниа обернулась к остающимся воинам:

- Всем быть наготове. Сторожевые посты как всегда. - Она задержала свой взгляд на Скюзе - он опустил ресницы в знак того, что понял: ему сопровождать принцессу незаметно.