- А скакун мой? Его ж на деньги не купишь!

- И скакуна доставим. Киху нужно только хорошенько запомнить окрестности тюрьмы. Городок небольшой?

- Раз темница есть, значит, изрядный. Ракушечником называется, камень такой белый, в нем колодцы долбить ладно.

- О колодцах потом, - нетерпеливо оборвала его принцесса.

Сибилло насупился:

- Так о темнице же...

Тогда на эту крошечную реплику никто не обратил внимания. Джасперяне преобразились: воскрес прежний дух блистательных и - главное - несущих исключительно добро рыцарских деяний, сопутствовавший им во время путешествия по мирам созвездия Костлявого Кентавра. Хроническое бессилие в поисках ненаследного принца словно пригибало их к земле, и теперь, получив возможность совершить акт милосердия, они воспрянули духом и телом.

Один сибилло сидел на пятках, как сыч.

- Досточтимый сибилло, - обратился к нему Флейж, - раз уж ты сам вызвался помочь рыцарю Лронгу, то соблаговоли поднять... то есть не позволишь ли перенести тебя на спину твоему многоногому скакуну? Я видел его с крыши дворца и сделаю это так же бережно, как перенес бы любимую девушку.

- Сибилло уже не помнит, как носят на руках девушек, - буркнул себе в усы шаман. - Сибилло обещало предоставить шурушетра, и только.

Ну, вот и первое препятствие - этот старый пень нашел время набивать себе цену.

- Ну, дедулечка, ну пожалуйста, - Таира опустилась на колени и обвила его плечи нежными совсем не по-детски руками. - Ты же у нас самый справедливый, самый всемогущий... - Вероятно, она владела тем врожденным даром уговора, которым обладает большинство земных женщин, когда результат важнее произносимых слов. - Я тебе подарю все свои бусы для твоей прекрасной бороды - хочешь? Я подарю тебе этот амулет, когда мы здесь все дела закончим, - не желаешь? Ах, желаешь. Чудненько. Ну, что еще тебе, старый ко... уважаемый аксакал? Если хочешь, я позволю тебе поносить себя на руках - я легонькая...

Невинный взмах ресниц в сторону Скюза, сопровождающий эти слова, был совершенно неописуем.

Рыцарь Лронг устрашающе шевельнул бровями и откашлялся, намереваясь вмешаться. Но шаману, похоже, уже хватило.

- Сибилло согласен принять твои дары, о дитя, чья кожа благоухает, как похлебка из восьми трав и ягод. Сибилло выполнит все, что решили без его соизволения. Но не раньше, чем ты расскажешь о том, что видела, побывав в недоступном для всех жителей Тихри священном месте. Ты расскажешь и за6удешь, иначе тебя опустят в самый глубокий колодец, где ты умрешь без еды, питья и анделиса. И ты забудешь все, что слышал, Травяной рыцарь!

- Ну расскажу я все тебе, когда вернетесь, что время терять?

- Сибилло желает, чтобы его уши были первыми.

"Ну, старый козел, я тебе бусы для твоей сивой бороденки в серной кислоте намочу!" - мысленно пообещала Таира, как-то не представив себе, где она возьмет на Тихри это химическое соединение.

- Отправляйся не мешкая, - повелела принцесса голосом, не терпящим возражений. - Волшебной силой, данной мне древними богами, я каждое слово, слетевшее с уст моей младшей сестры, направлю прямо в твои досточтимые уши. Ступай, Флейж.

Названный дружинник поплотнее надвинул на лоб свой изумрудно-оранжевый обруч, взял за руку худощавого Киха и, сделав маленький шажок в сторону, исчез. Если бы отсюда была видна крыша дворца, то две закутанные в плащи фигуры, возникшие у самой ее кромки, говорили бы о том, что операция по освобождению рыцарственного узника началась удачно.

- Держи этого самолюбивого хрыча в беспрекословном повиновении, посоветовал Флейж младшему собрату. - В случае чего пригрози ему ямой с ледяными троллями. А вон и твой экипаж. Ужин переваривает.

Шурушетр опустился на брюхо, так что сочленения его сложившихся под острым углом ног поднимались высоко над туловищем. Возле устрашающих челюстей валялись ошметки какой-то одежды.

- М-да, - заметил Ких, - боюсь, что в повиновении придется прежде всего держать эту зверюгу.

- Не робей, дружинник Асмура. У тебя два десинтора и на крайний случай шаг назад для исчезновения.

- Ну, ободрил...

Шурушетр зевнул - словно клацнул железный сундук.

- Ну, я пошел за стариканом.

Когда он снова появился, уже с шаманом, последний попытался изобразить возмущение тем неподобающим ему местом, на котором они очутились, но один взгляд сверху на собственное чудовище заставил его примолкнуть.

- Сибилло никогда не думало... - пробормотал он.

- Тебя прямо на спинку, уважаемый? - спросил Ких.

- Только подалее от морды. А сам сразу заползай в полость, чтоб животина тебя не учуяла и не взволновалась.

Флейж еще некоторое время постоял на крыше, наблюдая за тем, как шаман подталкивает Киха, заползающего в наспинную сумку, нашаривает что-то вроде вожжей, отчего на морде у страшилища захлопывается подобие капкана, и концы этих ремней обвязывает вокруг собственной... гм... талии. Вероятно, чтобы ветром не сдуло.

Затем до его слуха донесся понукающий вскрик, и исполинский сумчатый паук, разом поднявшийся на гладких, словно отполированных и так и не сосчитанных ногах, помчался по городу, набирая крейсерскую скорость.

Туда, где в рыжем зареве никогда не угасающего заката должен пламенеть изначально белокаменный городок с игрушечным названием Ракушечник.

А оставшиеся возле Анделисовой Пустыни расположились на свежих пеньках, приготовившись слушать рассказ Таиры и ожидая только сигнала от Киха.

Наконец до них долетело: "Мы в пути".

Девушка глубоко вздохнула, словно заранее выражая сочувствие своим слушателям, - рассказчица она была, честно говоря, никудышная.

- Ну, во-первых, мы здесь можем спокойно оставаться до того момента, когда погаснет этот маяк, - она кивнула в сторону города, над которым подымался видный даже отсюда ствол полосатого дыма, похожего на хвост кошачьего лемура. - Я спрашивала Чернавку, она говорит, что до того анделисы не появятся. А ей я приказала до следующего дыма из своей Пустыни не высовываться... Флейж, ну что ты все время на меня руками машешь?

- Я отсылаю твои слова нашим путешественникам, как и было договорено.