— Благодарю.

Меган перевела пристальный взгляд на Сюзанну и ощутила в ней ту же печаль, которую сама редко открыто проявляла на людях.

— Если вы с детьми решите посетить Оклахому, то добро пожаловать в наш дом. Не хочу терять контакт с вами, Кевин должен знать эту часть своей семьи.

— Конечно, будем держать связь.

Сюзанна наклонилась и подняла упавший на буфет лепесток розы, пока его не унесло на террасу.

— Свадьба получилась очень красивой. Слоан и Мэнди обязательно будут счастливы… а мы в результате обзаведемся племянницами и племянниками.

— Господи, должно быть, здесь самое волшебное место в мире.

Меган схватила Сюзанну за руку.

— Хотелось бы надеяться, что мы сможем стать друзьями и не только ради детей или Слоана с Амандой.

Сюзанна улыбнулась:

— Думаю, мы уже подружились.

— Сюзанна! — окликнула Коко из двери кухни. — Тебя к телефону.

Тетя закусила губу, когда племянница подошла к ней:

— Это Бакстер.

— Ох.

Сюзанна почувствовала, как стремительно утекает хорошее настроение.

— Поговорю в другой комнате.

Спускаясь в гостиную, собралась с духом. Больше он не сможет травмировать ее, напомнила себе Сюзанна. Ни физически, ни эмоционально. Скользнула в библиотеку, сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и взяла трубку:

— Привет, Бакс.

— Наверняка считаешь себя очень хитрой, заставляя ждать ответа?

Снова тот же назидательный язвительный тон, который когда-то вызывал дрожь. Но теперь Сюзанна только вздохнула:

— Извини. Я была снаружи.

— Небось, все в саду копаешься. По-прежнему изображаешь из себя мученицу, вынужденную зарабатывать на жизнь выращиванием розовых кустов?

— Уверена, ты звонишь не для того, чтобы поинтересоваться моим бизнесом.

— По мне, так твой бизнес, как ты его называешь, просто дурацкий каприз. Бывшая жена, торгующая на улице букетами…

— Пятнает твой имидж, знаю.

Сюзанна провела рукой по волосам.

— Не станем же мы снова обсуждать все это, правда?

— Как была мегерой, так и осталась.

Она услышала, как Бакс что-то пробормотал кому-то еще, затем засмеялся.

— Нет, я позвонил не для того, чтобы напомнить, что ты выставляешь меня идиотом. Я хочу забрать детей.

У Сюзанны остановилась и заледенела кровь.

— Что?

Дюмонту чрезвычайно понравился дрожащий шепот.

— Полагаю, в соглашении об опеке предельно ясно записано, что я имею право в летнее время забирать их к себе на две недели. Заеду за ними в пятницу.

— Ты… но ты… не можешь…

— Перестань заикаться, Сюзанна. Это одна из твоих самых раздражающих привычек. Если не поняла с первого раза, так и быть, повторю: я намерен осуществить родительские права. В полдень пятницы я их увезу.

— Ты почти год не видел детей. И не можешь забрать…

— Очень даже могу. Если не будешь соблюдать соглашение, просто потащу тебя в суд. С твоей стороны юридически незаконно, да и просто глупо пытаться прятать их от меня.

— Никогда не прятала. Тебя они просто не интересовали.

— Не собираюсь перестраивать свой график ради твоего удовольствия. Мы с Иветт на пару недель отправляемся в Марта Виньярд, и я решил взять с собой детей. Настало время для них увидеть и другой мир, помимо того захолустья, в котором ты скрываешься.

У Сюзанны затряслись руки, и она крепче обхватила трубку.

— Ты даже не послал Алексу открытку на день рождения.

— Уверен, в документах нет ни слова об обязательных поздравительных открытках, — тут же парировал Дюмонт. — Зато очень ясно расписано право посещения. Не стесняйся уточнить у своего адвоката, Сюзанна.

— А если они не захотят?

— У них нет выбора… так же как и у тебя.

«А вот у меня есть», — позлорадствовал Бакстер, именно такое положение вещей он и предпочитал.

— И не пытайся настраивать их против меня.

— И не собиралась, — пробормотала она.

— Проследи, чтобы они были готовы и вещи упакованы. Ах, да, Сюзанна, в последнее время о твоем семействе много пишут. Ну не странно ли, что в нашем мировом соглашении нет ни слова об изумрудном ожерелье?

— Я не знала, что оно существует.

— Интересно, поверит ли этому суд.

Сюзанна почувствовала, как яростные слезы обожгли глаза.

— Ради Бога, разве ты недостаточно получил?

— Достаточно никогда не бывает, Сюзанна, так что хорошенько подумай, как сильно ты меня разочаровываешь. В пятницу, — напомнил он. — В полдень.

И отключился.

Сюзанну трясло. Даже крайне осторожно опустившись на стул, она не могла остановить дрожь. Дюмонт снова швырнул ее на пять лет назад, в ту ужасную беспомощность. Нет никакой возможности остановить его. Она изучила каждое слово соглашения, перед тем как подписать, и он действительно имел право забрать детей. О, технически, наверное, можно потребовать уведомления заранее, но это только отсрочит неизбежное: если Бакс вознамерится добиться своего, она не в состоянии ничего изменить, и, чем больше будет бороться, чем яростнее спорить, тем глубже он вонзит нож.

И тем суровее отыграется на детях.

Ее малыши. Раскачиваясь, Сюзанна закрыла лицо руками. Он ведь увезет их ненадолго… она-то как-нибудь переживет, но что почувствуют ребятишки, когда их отправят из дома, не дав никакого выбора?

Придется представить все как приключение. Правильным тоном и правильными словами она сумеет убедить детей, что именно о таком путешествии они и мечтали. Сюзанна поднялась, сцепив зубы. Только не сейчас. Если поговорить с ними именно сейчас, вряд ли удастся обмануть, не выдав собственной нервозности и расстройства.

— Это чертово место походит на гигантский Центральный вокзал.

Знакомый удар трости едва не заставил Сюзанну снова шлепнуться на стул.

— Туда-сюда снуют толпы людей, постоянно трещит телефон. Можно подумать, никто раньше не выходил замуж.

Двоюродная тетя Коллин — великолепные белоснежные волосы подобраны вверх, в ушах сверкают бриллианты — застыла в дверном проеме.

— Надеюсь, ты понимаешь, что невозможно не заметить этих невыносимых маленьких монстров, оставляющих грязь на лестнице.

— Извините.

Коллин постоянно ворчала, ей нравилось жаловаться на детей, потому что когда-то она очень любила своих братьев.

— Хулиганы. Мало того что в редкий благословенный день кто-нибудь не стучит и не пилит каждую минуту, так еще и толпы мелюзги вопят по всему дому. Какого черта они не в школе?

— Потому что сейчас июль, тетя Коллин.

— Да какая разница?!

Старуха нахмурилась еще сильнее, вглядевшись в Сюзанну:

— Что с тобой, девочка?

— Ничего. Просто немного устала.

— Устала моя нога.

Коллин узнала этот взгляд. Точно такой же — безысходное отчаяние и беспомощность — она видела и прежде в глазах собственной матери.

— Кто звонил?

Сюзанна вздернула подбородок.

— А вот это, тетя Коллин, не ваше дело.

— А… закусила удила.

Реакция явно понравилась старухе, она предпочитала, чтобы внучка огрызалась в ответ, а не склонялась под ударом. Кроме того, появился еще один повод доставать Коко до тех пор, пока та не расскажет, что происходит.

— У меня есть еще дела, — как можно решительнее сообщила Сюзанна. — Вас не затруднит передать тете Коко, что я уехала?

— Прекрасно, теперь меня назначили посыльным. Да скажу я ей, скажу, — махнула тростью ворчунья. — Пора бы принести мне чай.

— Спасибо. Я ненадолго.

— Выше голову, — распорядилась грозная леди вслед Сюзанне. — Нет ничего, с чем не справятся Калхоуны.

Сюзанна вздохнула и поцеловала пергаментную щеку Коллин.

— Надеюсь, вы правы.

Не впадая в долгие размышления, Сюзанна покинула дом и забралась в пикап, убеждая себя, что справится с любыми проблемами и все уладит, но для начала надо успокоиться.

Она весьма поднаторела в управлении собственными эмоциями. Женщина не смогла бы высидеть заседание суда, когда на чаше весов лежат условия установления опеки над детьми, если бы не научилась владеть собой.