Лейн с силой оттолкнулся от мешка и взмахнул руками, надеясь, что ноги вырвутся из трясины и ему снова удастся распластаться в позе орла, а мешок, освобожденный от веса тела, всплывет на поверхность, и тогда можно будет извлечь из него баллон. Но ноги, удерживаемые вязкой грязью, поднялись недостаточно высоко, а мешок подался чуть в сторону. Этого было достаточно — когда его ноги начали погружаться вновь, они не нашли опоры. Оставалось полагаться только на плавучесть баллона с воздухом, который был у него на груди. Но она была слишком мала, чтобы удержать его на прежнем уровне — на этот раз он погрузился по грудь. Плечи тоже готовы были погрузиться, и только шлем еще оставался на поверхности.

Лейн был беспомощен.

Спустя много лет другая экспедиция или еще кто-нибудь увидит блик, отраженный от шлема, и обнаружит его тело, увязшее, словно муха в патоке.

«Если меня найдут, — подумал он, — в моей смерти будет хоть какой-то смысл. Она предостережет других от этой ловушки. Но раньше, наверное, кто-то извлечет меня отсюда и спрячет».

Снова накатило отчаяние. Лейн закрыл глаза и прошептал пару строк из того, что читал прошлой ночью на базе:

Но от этого не полегчало. Он чувствовал себя абсолютно одиноким, покинутым всеми, даже Создателем. Но, снова открыв глаза, он увидел, что больше не одинок.

В стенке трубы слева от него появилось отверстие — круглая дыра футов четырех в диаметре. Стенка в этом месте провалилась внутрь, как если бы была пробкой, которую протолкнули в трубу, когда появилась необходимость.

Немногим позже из дыры показалась голова размером с арбуз из Джорджии, очертаниями напоминающая футбольный мяч и розовая, как детская попка. Два глаза марсианина величиной с кофейные чашки имели по два вертикальных века. Марсианин открыл один из двух своих клювов, похожих на клювы попугаев, облизнулся очень длинным трубчатым языком и выскочил из отверстия. Розоватое тело существа тоже напоминало футбольный мяч, но было раза в три больше головы.

Существо опиралось на десять веретенообразных паучьих ножек, по пять с каждой стороны. Ножки оканчивались широкими округлыми подушечками, поэтому марсианин легко бежал по топкой поверхности, лишь слегка погружаясь в нее. За ним высыпало еще особей пятьдесят.

Они подобрали маленькие растения, вырванные Лейном во время неудачных попыток вырваться из трясины, и начисто вылизали их узкими трубчатыми языками, которые высовывались, самое малое, на два фута. Лейн подумал, что общаются они тоже языками, как это делают земные насекомые при помощи своих усиков-антенн.

В этой своей суете марсиане не уделили никакого внимания Лейну, скрытому за двумя рядами цимбрелл, лишь некоторые из них равнодушно пробежали языками по его плечу. Лейн перестал опасаться, что марсиане заклюют его своими крепкими на вид клювами, но ужаснулся при мысли, что те могут совершенно проигнорировать его.

А дело шло к тому. Погрузив тонкие корешки растений в топкую поверхность, они наперегонки бросились к отверстию в трубе.

Лейн в отчаянии закричал им вслед, хотя и знал, что даже если у них и есть органы слуха, они не услышат его сквозь герметичный шлем и разреженный воздух:

— Не оставляйте меня умирать здесь!

Но именно это они и сделали. Последний марсианин проскочил в отверстие, которое уставилось на него, как круглый черный глаз самой Смерти.

Лейн неистово забился, пытаясь вырваться из трясины и уже не думая о том, что только зря расходует свои силы.

Внезапно из отверстия выползла фигура в защитном костюме. Лейн прекратил борьбу и завопил от радости — был это марсианин или нет, но сложением он походил на Homo Sapiens. Несомненно, это было разумное существо, а значит, и любопытное.

И Лейн не был разочарован. Существо встало на две блестящие полусферы и скользящей походкой направилось к нему. Приблизившись, оно протянуло Лейну конец пластиковой веревки. Скафандр спасителя был прозрачным, и Лейн испугался, увидев тело этого существа, а зрелище двух голов под шлемом заставило его побледнеть. С испугу он чуть не отбросил веревку. Марсианин приблизился к трубе, затем, оттолкнувшись от двух полушарий, легко запрыгнул на нее и начал вытягивать Лейна из трясины. Медленно, но верно Лейн вылезал, и наконец, достигнув основания трубы, поставил ноги на блестящие полушария. Оттолкнуться от них и опуститься рядом с двухголовым было уже легко.

Марсианин снял со спины еще два полушария, протянул их Лейну, а сам опустился на два оставшихся внизу и направился через трясину к отверстию в трубе. Лейн последовал за ним. За отверстием располагалась камера; потолок ее оказался настолько низким, что Лейну пришлось наклониться. Но она явно создавалась и не для его спутника — тот тоже был вынужден пригнуть колени и головы.

Они подняли толстую крышку люка, сделанную из того же серого материала, что и труба, и закрыли ею отверстие. Затем шарообразные марсиане стали вытягивать из своих клювов серые нити и залеплять ими стык.

Двухголовый и двуногий марсианин снял с пояса фонарь и, жестом приказав Лейну следовать за ним, скользнул в туннель, уходящий вниз под углом сорок пять градусов. Вскоре они добрались до большой камеры, где уже скопилось около пятидесяти шарообразных, и остановились в ожидании. Двухголовый, словно ощутив любопытство человека, снял перчатку и поднес руку к маленьким отверстиям в стене. Сделав то же самое, Лейн почувствовал дуновение теплого воздуха.

Несомненно, это была шлюзовая камера, построенная десятиногими существами. Но такое разумное строительство само по себе еще не означало, что существа эти обладают разумом, подобным человеческому. Это мог быть коллективный разум, как у некоторых земных насекомых.

Когда камера наполнилась воздухом, был открыт следующий люк. Лейн и его спаситель покинули шлюз, нырнув в другой туннель, идущий вверх под углом сорок пять градусов. Лейн подумал, что они вновь окажутся внутри трубы, из которой пришел двуногий, и оказался прав.

Внезапно Лейн услышал, как клацнули клювы, и почувствовал удар в шлем. Он автоматически оттолкнул существо, и от толчка оно покатилось по полу клубком неистово бьющих ног. Весило оно немного, и тело было достаточно крепким, раз без ущерба выдерживало переход от плотного воздуха внутри трубы к почти безвоздушному пространству снаружи, поэтому Лейн знал, что не причинил существу особого вреда, и на всякий случай схватился за нож на поясе. Заметив это, Двуногий тронул его рукой и покачал одной из голов. Впоследствии этот пустяк обернулся неприятностью — все без исключения многоножки стали шарахаться от него.

Лейн пытался понять, как получилось, что его спасли. Вероятно, эти многоножки ухаживали за садом и, узнав каким-то образом, что растения повреждены, выбрались на поверхность. Такое за последние три дня происходило уже в третий раз, поэтому Двуногий тоже вылез, чтобы разобраться, в чем дело.

Двуногий выключил фонарик и жестом предложил двигаться дальше. Лейн неуклюже повиновался. Стало чуть светлее, но свет был тусклый, сумеречный. Источником его были многочисленные создания, свисавшие с потолка трубы. Они достигали трех футов в длину и шести дюймов в толщину — цилиндрические, розовые и безглазые. Их щупальца сонно колыхались, поддерживая непрерывную циркуляцию воздуха в туннеле.

От двух шаровидных органов, пульсирующих по обе стороны широкого безгубого рта, исходило мерцание, холодное, как у светляков. Липкая слюна свисала из круглого рта, капая на пол и в узкий канал в заляпанном полу. По этому каналу глубиной дюймов в шесть бежала вода — первая вода, которую Лейн увидел на Марсе.

Глаза Лейна приспособились к сумраку, и он разглядел животное, лежащее в канале. По форме оно напоминало торпеду, было лишено глаз и плавников, и имело два отверстия — одним из них существо с жадностью поглощало воду, смешанную со слюной, а через другое вода, очевидно, вытекала.