- Меня всего три дня не было, а ты решил, что я не должен вернуться? С чего бы это? - Ждан не собирался лезть на рожон и дернул на себя калитку.

- А если дед без тебя помер уже? - мерзко захихикал Дока.

В полшага Ждан оказался возле юноши на год старше его самого, глядя на него горящими глазами, прошипел:

- Отойди по добру, Дока. Пока не случилось беды.

Зачинщик заметил, как серые глаза звереныша на миг стали желтыми и опять приняли свой цвет. От злости Ждан едва не оборотился прямо на улице с трудом сдержав порывы растерзать давнего обидчика, но тому хватило одного взгляда янтарных глаз, что мелькнули, как видения. Теперь Ждан никого не боялся из деревни, только они ему не были нужны.

Куша лежал на скамье у печки под ворохом теплых одеял и шкур. Холод проникал в каждую частичку его тщедушного тела. Хоть и лето на дворе, но в доме сырая прохлада не давала дышать юному волку.

- Деда, - тихонько, но взволнованно позвал он Кушу.

Тот разлепил веки и, увидев Ждана, закричал:

- Уходи! Уходи! Ко мне приходили из деревни! Хотя тебя сжечь, как демона! - он вцепился в рубаху внука.

Ждан выглянул в оконце: у дома собиралась толпа с криками:

- Сжечь оборотня!

- На кол его!

Как любой волкодлак, он умел посылать призывы сородичей из своей стаи на многие мили, и сейчас он оборотился и завыл протяжно, неистово, отчего смолкли голоса за оконцами, воздавая молитвы богам, а он кричал, молил о помощи. Услышали его призыв, отзываясь сотней голосов на любой лад, но один голос он не спутал бы ни с каким - то был голос Жданки - тревожащийся, тоскливый.

Не послушав отца, оборотилась она черной волчицей, убегая на помощь суженому, за ней бросились Шмель, Зуб да Курум, жестом вождя посланые следом за дочерью - хватит и этого, чтобы деревня раз и навсегда вымерла, если посмеют тронуть белого волка. Волкам же, как людям, не надо много времени, чтобы преодолеть расстояние в десяток миль.

«Мы уже рядом!» - слышался Ждану голос Жданки.

«Потерпи, браток!» - старался успокоить Зуб.

И белый терпел, отбиваясь от разъярившихся односельчан, огрызался. Подойти-то к нему боязно - слишком большой, а вот рогатиной уколоть до боли исподтишка, это геройство.

- Выходи, Куша! - кричали распаленные борьбой мужики. - А не то мы твоего выкормыша порешим!

- Или поджарим! - гоготнул кто-то из толпы.

Кто-то раскладывал сено и хворост возле стен дома старика. Время тянулось медленно... очень медленно. Ждан, как мог защищал дом и калитку. Чтобы никто не смог подойти или проникнуть внутрь, но одного на все не хватало.

- Так и знали, что ты ублюдок! - кричал, смеющийся Дока.

- Надо было раньше прибить! - вторили ему.

- Только бы в дом заманить, там и спалим обоих!

Дока стал наступать на Ждана с рогатиной.

- Что? Боишься, звереныш? - блестели маленькие глазки парня.

Одним движением мощных челюстей волк перебил правую руку в локте у зачинщика. Обрывок с зажатыми пальцами полетел в сторону, волк зычно рыкнул, оглядывая всех желтыми глазами. Громко орал Дока, зажимая локоть, из которого хлестала кровь. Бабы пытались перетянуть да завязать культю, но он побежал вдоль по улице с криками и рыданиями. Ждан даже не обратил на него внимание, стараясь протянуть время до прихода подмоги.

«Мы рядом!» - шептала черная волчица, стелящаяся по высокой траве, быстрее соколиного крыла.

И он ждал ее. Единственную, кому безоговорочно мог доверять. Ветер донес ее запах, смешанный с запахом самцов. Теперь он мог нагло защищать дом, в котором вырос, где сейчас лежит старый дед, пусть и не родной, но даже больше. С дальнего угла кто-то изловчился подпалить угол и сухое дерево с неохотой затрещало. Сзади толпы раздалось яростное рычание. Людишки с ужасом замерли, увидев огромных черных волков, раздирающих дерн, словно кони копытами. Желтые глаза горели ненавистью, ощерившиеся пасти готовы были порвать любого, кто посмеет воспротивиться.

Ждан метнулся в дом, раскидал по полу одеяла, закинул поперек спины деда и выбежал наружу. Шмель наступал первым, за ним по бокам шли Зуб и Курум, опустив морды, готовые к любой битвы, пусть даже она не будет долгой.

Народ, отходя от оцепенения, с криками и ругательствами разбегался по своим домам. Куша вяло перекинул ноги на спине внука, сев, как в седло, вцепившись в его шерсть, прижался щекой. Курум и Зуб позволили себе забаву, погонять зарвавшихся людишек по деревне и довольные подошли к пылающему дому старика.

«Еще дела есть?» - спросил Щмель у белого, тот мотнул башкой. - «Тогда в стаю».

Торопиться было некуда. Ждан бережно нес деда на своей широкой спине. Рядом бежала, все время оглядываясь, Жданка. Теперь она не была похожа на занозу в пятке, перед ним была молодая прекрасная волчица, что тревожилась за него и бросилась в бой и в огонь пылающей избы.

Глава 16

Глава 16

Тела Рогожиных так и не нашли. Деньги, собранные на их похороны, оставались лежать нетронутым капиталом у Бизона. Нина помогала Свете собираться в школу, покупали одежду, тетради, ручки, вобщем все, что надо было. Боль от потери родителей не забывалась, но постепенно притуплялась. Прошло слишком мало времени. Чтобы все забыть. А получится ли? Глядя на фотографию в рамочке, которую взяла с собой из квартиры, накатывала неимоверная тоска по ним, хотелось выть от одиночества, что ощущалось в эти минуты, но выставлять напоказ свои чувства не собиралась. Это было ее личным и настолько интимным, что Света складывала их в дальние уголки памяти. Как на дно чемодана. Как бы ни были добры к ней Веды, зачем лишний раз показывать им свою слабость?

Первые учебные дни в школе принесли недолгую радость от встречи с одноклассниками. Никто не знал о трагедии, отчего Свете становилось только легче. Не хотелось жалости, сострадательных взглядов, расспросов о жизни вне дома. Она просто ничего не рассказывала никому. С подругам ей не повезло, девочка хоть и была очень общительная, но сторонилась одноклассниц, стараясь поддерживать со всеми ровные отношения. После девятого класса Сережа Топилин пытался за ней ухаживать, ей показалось в нем что-то не то. что-то подозрительное и интуиция не обманула - через пару месяцев после экзаменов его едва не посадили за кражу. В школу он больше не вернулся и к Свете не надоедал.

В классе ничего нового не произошло: не пришли новенькие ученики, не изменился состав учителей, только освежили ремонт. Первые учебные дни почти не задавали на дом и Пашка решил сам привести Свету на сходку байкеров. Вед удивился, когда увидел сына с ней, но и обрадовался одновременно: молодежи много, будет чем отвлечься от горестных дум. А она совершенно ошеломленная таким множеством разнообразных мотоциклов, ходила между ними, увлеченно рассматривая, трогая.

- Нравится? - Света повернулась на незнакомый голос. Перед ней стоял светловолосый парень, чуть выше ее с улыбкой до ушей. - Это мой, - гордо погладил по коже сиденья ладонью. Я - Василий Лунин.

- Да. Очень. А я Света Рогожина.

- Первый раз среди «Волков»?

- Где? - не поняла девушка.

- Наша команда называется «Волки», но есть еще «Хель». Мы с ними дружим.

- Это что-то скандинавское?

- У нас у всех есть свои клички. Вожак Вед - Бизон. Иван Конев - Шакал, Игорь Котов - Кот.

- А ты?

- Сова... - Василий еще что-то хотел добавить, но Пашка его со смехом перебил:

- Что, Вась? Втираешь Свете какой ты замечательный?

- Вовсе нет, рассказываю про команду. Мог бы и сам это сделать, причем, давно, раз она твоя подруга, - ответил уязвленный Лунин.

- Да ладно, Сова, не обижайся, - Пашка дружески хлопнул по плечу друга. - Потому и привел ее сегодня к нам. Пусть обживается, если понравится.

- Мне уже нравится, - хохотнула Света.

Для нее словно началась другая жизнь. Все стало «до» и «после». Что было с ней раньше, при родителях, она знала, а вот сейчас начинается нечто совершенно удивительное. Оглядывая, наверное, около сотни разных байков, стоявших на поляне, колоритных мужиков в косухах, банданах, с длинными волосами и короткими стрижками, молодые и в годах, Света точно решила для себя, что обязательно освоит мотоцикл и купит себе черный байк. Почему черный? Просто она увидела себя - вся в черном костюме на тяжелой черное машине.