- Господин, прибыли гости из внешнего мира! – в дверях стоял высокий мавр и, хмурясь, ждал, пока его господин, наконец-то, оторвется от своих чертежей.

Имхотеп перевернулся на серебряных цепях и спрыгнул на пол. Потом посмотрел через огромный монокль на своего слугу, как будто впервые его увидел.

- Ты кто? – задал вопрос мужчина, и монокль завертелся, свернулся змейкой и слился с золотым браслетом на шее учёного.

- Я Мун, господин. Вы месяц назад сами меня взяли к себе в услужение. – терпеливо повторил мавр.

- Ааааа… Мун. Точно-точно. – закивал мужчина и потёр свой подбородок, откуда прямо от шеи тянулась длинная татуировка в виде вязи египетских иероглифов. – Так что ты сказал?

- К вам прибыли гости. – опять повторил Мун. Его холоднокровной выдержке за этот месяц, можно было только позавидовать.

- Так, а чего ты от меня-то хочешь?

- Встречать изволите сами или мне привести к вам подземного царя Анубиса и двух низших богинь самолично?

- Анубис?!!! – у мужчины задёргался правый глаз. Имхотеп щелкнул пальцами, и с потолка спустился плотный прозрачный экран. Он провел рукой по холодному стеклу, и на нем поплыла, а потом появилась картинка.

Мужчина и двое женщин, стояли в ущелье, на берегу у огромного водопада. Анубис оглядывался в поисках прохода, наверное. Тогда как одна из женщин ухмылялась, и смотрела прямо на Имхотепа. Она знала, что он наблюдает и ждала.

- Клеопатра… - изумился артефактор, и на его лице расплылась блаженная улыбка. Он  тотчас отправил экран обратно и посмотрел на Муна. – Вели подать серенити. Я должен лично забрать свою музу.

Клеофас уже проклинала затею подруги. Ибо, что бы попасть в Эльдорадо, они опять летели на  кукурузнике, а потом еще и через какое-то поселение аборигенов прошли пешком еще две мили до этого демонового ущелья.

- Силы небесные, только не говори, что нам придется карабкаться наверх вдоль этого водопада?

Анубис проследил за взглядом девушки, но ничего кроме сплошной стены воды не видел.

- Клеопатра, поясни, чего мы ждём? – его терпение подходило к концу, наблюдая за тем, как эта женщина чему-то мечтательно улыбается. – И чего это ты так по-дурацки лыбишься?

Но Клеопатра даже не успела ответить, потому что прямо из водопада, преодолевая стену воды, вылетел золотой дирижабль. Машина бесшумно опустилась над кромкой реки прямо возле троицы, и из нее выехал трап.

- Петра!!! – восторженно выкрикнул мужчина и буквально взлетел по трапу.

Имхотеп сгрёб в охапку, засиявшую Клеопатру и закружил в воздухе. Женщина расхохоталась и обняла артефактора в ответ. Анубис и Клео в это время проявляли диаметрально разные эмоции. Мужчина хмурился и чуть ли не рычал, а девушка изумлённо вскинула брови и тоже рассмеялась.

- Имхотеп Арабет Намхитеп, изволь предстать перед своим царём!  – холодным голосом припечатал Анубис.

Мужчина до этого так счастливо улыбающийся, сейчас с застывшим лицом взирал на своего бывшего друга. Он опустил Клеопатру, и та поспешила встать между ними.

- Приветствую тебя подземный царь! – он поклонился, но когда выпрямился, озорно улыбнулся и добавил. – Мой бывший царь, Анубис!

- Будешь дерзить, отправлю сейчас же к Ра подметать ковры в его опочивальне. Вот когда ты будешь ползать и молить, что бы он тебя помиловал, тогда я посмотрю, кто улыбаться изволит!

- Ан! – шикнула Клеопатра и загородила собой Имхотепа. – Мы не за этим здесь, ведь ты обещал!

- А вообще интересная картина вырисовывается. – многозначительно протянула Клеофас, смотря на эту троицу, и обернулась к слуге Муну, который стоял у трапа. – Милейший, где здесь у вас посадочные места? – спросила она, вспомнив забавное людское выражение. – Я думаю в этой драме четвёртый лишний.

- Проходите, госпожа! – Мун улыбнулся белозубой улыбкой и пригласил Клеофас в дирижабль.

- Вы несказанно добры. – она прошла мимо него, при этом проведя по его груди рукой, и обернулась. – Когда они закончат выяснять отношения, можем, пожалуй, взлетать. – велела она слуге, а тот только прищурил глаза и прошептал так, что бы слышала только она.

- Моя богиня, я не смею даже разговаривать с женщиной бога смерти. Поэтому помилуйте и прекратите свою игру. – на что девушка фыркнула и зашла внутрь корабля.

- Ну, так что? Идём? – прошипела Клеопатра и уставилась на Ана.

- Идём, женщина! – прорычал он, и, обогнув этих двоих, прошел по трапу, следом за Клеофас.

- Сегодня самый счастливый день! - изрёк Имхотеп и, взяв под руки свою музу, таки приказал Муну взлетать.

Я стояла в душе под струями воды, и пыталась привести свои мысли в порядок. Всё запуталось настолько, что я не могла разобрать, где начиналась реальность, а где заканчивалась, увиденная мной, чужая жизнь. Если раньше был шанс признаться Намсури и я его нагло проигнорировала, то сейчас и вовсе даже заикнуться боялась о том, что видела и пережила. Мужчина в моей голове был наглухо отгорожен новым артефактом на моей руке, но от злосчастных снов эта вещица, меня так и не спасла.

Я выключила воду и попыталась унять дрожь. Это чувство ядом проникло в мои вены и отравило меня полностью. Слава богам, что я не могла пока говорить с Намсури. Иначе, я даже не знаю, как бы и слово из себя выдавила, опять услышав этот голос.

- Анна!!! – от стука в дверь ванной я чуть на месте не подпрыгнула.

- Кэт, прости! Что-то я совсем расклеилась. – я пропустила подругу, но она так и встала, не сдвинувшись с места.

- Это из-за Зака? Он опять обидел тебя?

- Да! – ничуть не стыдясь, соврала я. – Но всё будет в порядке. Не волнуйся.

- Ты же пойдёшь со мной сегодня на посвящение? Ты обещала. – нахмурилась подруга и опять всмотрелась в мои глаза.

- Пойду. – я бодро улыбнулась ей и она оттаяла. – Но перед этим нужно заскочить в городскую библиотеку.

Кэт кивнула и, наконец, впорхнула в ванную. Мне же предстояло выяснить всё, что можно о неких семидэях. Ведь, если они живут среди смертных, то должны же быть хоть какие-то упоминания о них хотя бы в старых легендах и оккультных книгах? Я была уверена, что ни Фэн с господином Уном, ни сам Намсури ничего мне не скажут. Поэтому я должна сама узнать, что за тварь ходит рядом со мной и моими друзьями.

Дорога к нужному зданию заняла не много и уже через час я стояла у стойки с журналами, выписывая нужные книги. Всё, что можно было найти в античных легендах и восточных рукописях завалило за сто книг. Поэтому откинув большую часть глупой публицистики, остался только десяток трактатов.

- Вот. – библиотекарь пыхтя протянула мне увесистую горку и махнула. – Ваш стол номер сто двадцать пять.

- Благодарю! – я взяла в зубы свой пластиковый читательский и тоже не без усилий двинулась в сторону своего стола.

Занятным было то, что само слово «семидэй» походило от латинского «семидэус» и в переводе означало «полубог». Но как тот монстр мог быть связан с чем-то божественным?  Я сразу же откинула все восточные легенды и схватилась за античные – грецкие или римские. И в одной из монографий, я нашла переведённую рукопись летописца Сфеотия. «Я встретил его в Помпеях. Великий город тогда мерцал, как новая заря на небосводе Римской Империи. Он был полководцем из числа Марка Антония. Бравый муж не знал страха и нёс за собой только смерть. Он был словно бог, сошедший с Олимпа, но был смертен так же как и мы. Со временем я осознал, что не божество передо мной, а демон из самой глубокой преисподни» Ухватившись за Помпеи, я нашла еще одну запись Сфеотия, которая называлась «Демонский огонь Помпеи», она числилась в монографии, как одна из легенд гибели города. «Священная гора извергала огонь, когда появились они. И впереди шёл он, тот, кого все считали спасителем. Демон в человеческом обличии принёс смерть. И тогда с Олимпа спустились боги. Три дня и три ночи земля Помпеи стонала от криков и отчаяния людей, пока гора не извергла пламя и лаву, которая покрыла чёрным пеплом всё вокруг. Он был повержен, но унёс за собой жизни почти всех божеств, вступивших с ним в бой. Он словно пил их, оставляя только сухую плоть. И наступила ночь, и я смог сбежать. Я почти загнал коня, когда на моём пути появилась она. Богиня, сотканная из мерцания множеств огней. Она промолвила лишь одно «Бойтесь младенцев, рождённых человеком от демона, ибо они как боги, но из чужой тёмной земли». Нимфа протянула мне ладонь и растворилась в собственном сиянии»