Времени на продолжительные диалоги терять он не хотел. Збышек испросил доступа для приема инструкций из банка памяти, обосновав просьбу невозможностью стоять поодаль от великих дел и сознательной ненавистью ко всякого рода внешним неполадкам. Мгновенно последовал еще один тест, локальный, местный, тест Збышек прошел. И моментально он увидел перед собой Вселенную и в этой Вселенной неторопливо двигалось море. Збышек лихорадочно вспомнил программу “материализация духов”, написанную им в глубоком детстве для одного дела, почистил ее, привел в соответствие с языком Системы и запустил. Теперь он не только видел пространство сети Странной Планеты, но и автокарта действовала у него в голове, и объекты Системы, созданные Иными, он узнавал без лишних запросов инфоцентра.

Тут же, активно включившись в поиск врага, Збышек получил возможность ходить, где вздумается, и спрашивать, что попало.

Что ему еще было нужно?

Спрашивай, мальчик, спрашивай!

Збышек уселся в спокойном месте негромкой музыки. И вот на неуставной вопрос его: ну, вашество, какие тут у нас с вами дела, Система, очарованная молодым любознательным Наконечником, так близко принявшем к сердцу насущные и вечные цели и задачи, да еще обладающим микросознанием, тотчас ответила: давно здесь сидим, молодой. Расскажите, вашество! — Да слушай, молодой!..

Поскольку Збышек не был обеспечен технической поддержкой, физически существующей надсистемы, где он мог покрасть гигабайт-другой жесткой памяти, в пределах достижимости не было, то не мог он получаемую информацию категории экстра-классно-люкс сохранять. И показалось ему, что очень это кисло, и он раздулся, напрягся, и впервые в жизни у него вышел трюк Нурминена с пивом и сигаретами.

Дон Маллиган увидел с изумлением, как тело партнера зашевелилось, вскочило с пола, извлекло из нагрудного кармана спецкостюма стило, а потом принялось судорожно хлопать себя самое по богам, очевидно, что в поисках бумаги (ее заменителя). Дон растерялся. Ничего подобного у них в снаряжении не имелось. Дон заметался. Ему показалось, что он нашел выход. Он схватил партнера под мышки и ткнул, чуть ли не носом, в ближайший крепежный столб, на серой грани которого можно было писать стилом. И, приоткрыв рот, стал разбирать, понимая написанное с трудом, символы старого контрабандистского кода, являвшегося официальной системой конспектирования лекций в Школе Аякс.

В стендовом кресле пред гигантским выключенным монитором персональной машины Нурминена “метаплюс”, в личной его же рубке, представлявшей собой гибрид пышно ухоженного зимнего сада и мостика среднего крейсера, сидело тело Директора. В виски его глубоко впились присоски, транслятор перед ним угрожающе налился зеленым огнем. Нурминен был: бледный. Неподвижный. С засохшей на нижней губе пенкой.

Баймурзин проверил у Директора пульс, покивал, скорбно кривя рот и промолвил в пустоту:

— Мальчики, реанимационный комплекс в рубочку Директора Нурминена. И мне попить чего-нибудь бодрящего.

— Сагат Варфоломеевич, он так уже семнадцать часов, — плаксиво сказала ассистентка Нурминена. Было ассистентке на вид лет тридцать. Звали ассистентку Николь Поррумоварруи. Сидели у ассистентки вокруг маленьких глазок тяжелые дальнобойные линзы. Тайно и безнадежно ассистентка любила своего босса. И была ассистентка хороша во всех отношениях. Весила за сто. — Директор Нурминен никогда так глубоко не погружался. Его вообще нет в сети Галактики! Я очень боюсь! Я все обшарила!

— Дамочка, не дрейфьте! — заявил Баймурзин. — К сожалению, не могу вам подать платочка и, тем более, предложить свою жилетку для обильного плакания в нее: я, как видите, гол. Один вопрос. Оставлял ли наш любезный Волчара-Никто свои метки на камнях?

Губки Николь Поррумоварруи задрожали.

— Сагат Варфоломеевич, я не понимаю вас! — сказала она с достоинством.

— Насколько я знаю, — удрученно повздыхав, произнес Баймурзин, — выполняя оперативное задание, любой сотрудник ППС обязан оставлять в киберспейсе метки. Следы. Правильно, милочка Николь? Или Директору закон не писан?

— Директор Нурминен являет собой пример неукоснительного следования правилам! — заявила Поррумоварруи всколыхнув к зениту мощную грудь и плеская во все стороны тремя мощными подбородками. Баймурзин чмокнул губами.

— Вот я и спрашиваю, не обнаружили ли вы, котеночек, во время поиска виртуального воплощения Директора Нурминена меток в киберпространстве, оставленных им? Согласно инструкции.

— Директор Нурминен обычно оставляет метку “ЗДЕСЬ БЫЛ ЭЙНО”. Она очень яркая и громкая. Но сейчас в киберспейсе, прилегающем к Мешку нет ни одной его метки.

— Ни новых, ни старых? — спросил Баймурзин задумчиво. — Очень хорошо.

Сработал шифрозамок двери и в рубку Нурминена вкатилась тележка с медкомплексом на борту, движимая помощниками Баймурзина: Мусиком (академик Тарань) и Пусиком (академик Попр-Кдон-второй-мл.).

— Вот и вы, — сказал им Баймурзин приветливо. — Видите дядю? Это Директор Волчара, мой боевой товарищ и большой начальник. Дядя хочет есть и пить, писять и какать. А вот и мой морковный сок. Какой ты милый, Мусик! Организуйте-ка ему меню внутривенно, он несколько не в сознании. Не в себе. Отошел погулять. Ты, Пусик, — кормилец, ты, Мусик, — добрый доктор Если Что. — Так, госпожа Поррумоварруи, ни новых, ни старых меток Директора Нурминена нет?

— Я сканировала только окрестности. Директор определенно заявил перед погружением, что отправляется искать канал для выхода на киберпилотов группы Маллигана.

— То есть наш доблестный Эйно решил прорваться в Мешок… Смельчак! Как жаль, что я пренебрегал в свое время изучением компьютерных технологий! Кстати, девушка моей мечты, вас не стесняет то, что я гол?

— Н-нет, профессор, нисколько… э… очень даже мило…

— А вот мисс Ларкин почему-то раздражается… Не знаете почему?

— Н-не знаю, Сагат Варфоломеевич… Что же Директор Нурминен?…

— Видите ли, Николь-сан, я несколько некомпетентен в кибервопросах, я же ясно вам сказал… Не надо смотреть на меня, как на панацею от всех бед и господа бога нашего. Бог тут скорее именно Нурминен, а пути его, как известно из первоисточников, неисповедимы. Впрочем, подождите реветь, идиотка! Ваше мнение, как специалиста: проницаем ли Мешок?

— Теоретически — проницаемо все, — сдерживая слезы и косясь на распростертого в стендовом кресле Нурминена, ответила ассистентка. — Я не знаю защитной среды, которая остановила бы Волчару-Никто. Нет такой среды.

— А если в Мешке НЕТ компьютерной сети?

— Мы думали об этом, когда Директор Нурминен готовился. Но, во-первых, это странная мысль. Мне бы такой никогда и в голову не пришло. А во-вторых — в Мешке аж два мощных компьютера. Один наверняка в сознании. Априори предполагалось, что оба корабля целы. Иначе проблема решения не имела бы. А нам нужно решение.

— Я не понимаю тогда, чего ж вы разводите панику, — пожал плечами Баймурзин. — Задача сложности невероятной! Много дела — много времени.

— Но Директор Нурминен…

— Даже Директор Нурминен имеет право! — странно сказал Баймурзин, впрочем, Поррумоварруи его неожиданно поняла.

— Я просто испугалась, — прошептала она.

— Тятя, тятя, мы закончили! — сказали академики Пусик и Мусик хором. — Дядечка жить будет. Дядечка сытый и сухой. Можно мы теперь пойдем погуляем?

— Только не пить! — строго предупредил их Баймурзин. — А ты, Пусик, позвони доброй бабушке Лене и спроси ее, могу ли я к ней сегодня заглянуть.

— Тятенька хороший! — заявили Пусик и Мусик, и ушли. Николь Поррумоварруи перевела дух.