Адреналин почесал макушку, что-то вспомнил, отыскал рычажок подсоса, вытянул его до отказа и, бормоча что-то веселое и недоумевающее насчет техники третьего тысячелетия, снова запустил двигатель. Машина ответила ему густым натужным ревом. Адреналин уменьшил ручной газ, немного повозился с непривычной коробкой передач и наконец тронулся – некрасиво, рывком, едва не заглушив двигатель во второй раз.

Пересев из стремительного, послушного и прославленного во всем мире своей управляемостью "порше" за руль расхлябанного отечественного драндулета, Адреналин явно переоценил свои способности. Он никак не мог освоиться с педалью газа, и машина у него то ревела быком, то начинала дергаться и кашлять, норовя заглохнуть. Он путал передачи, то и дело глох на перекрестках, вызывая бурю восторга пополам с возмущением у ехавших сзади водителей, и с огромным трудом вписывался даже в самые пологие повороты.

– Машина для настоящих мужчин, – сказал он после одного такого поворота, с трудом возвращая строптивую жестянку со встречной полосы на правую сторону дороги. – Пока баранку повернешь, семь потов сойдет. Слушай, Сеня, я же своими глазами видел, как на таких вот лимузинах бабы ездят. Как они справляются, а? У меня уже плечи ноют.

– А чья это машина? – зачем-то спросил Зимин.

Вопрос был дурацкий, и Адреналин ответил на него именно так, как следовало ожидать.

– А я почем знаю? – сказал он, пожав своими ноющими плечами.

Наконец это мучение прекратилось. Адреналин остановил машину в каком-то заросшем высокими деревьями и кустами сирени дворе, с заметным облегчением заглушил двигатель и сунул отвертку в карман.

– Пошли, – коротко сказал он, и они снова двинулись куда-то. Зимин понятия не имел куда.

– Что мы делаем, Леха? – спросил он, с трудом поспевая за целеустремленно шагавшим вперед Адреналином.

– Заметаем следы, – туманно ответил Адреналин, рассеянно рыская взглядом по сторонам. Потом он вдруг стал как вкопанный, поднял кверху палец и к чему-то прислушался. – О! – сказал он после паузы. – То, что доктор прописал. Пошли.

На ходу Зимин тоже прислушался, но ничего особенного не услышал. Визжала немногочисленная по случаю разгара летних каникул ребятня, стучали костяшки домино, рычал где-то мусоровоз, и пронзительный женский голос звал какого-то Костика обедать. Костик, надо полагать, был еще тот фрукт, потому что время уже близилось к ужину. Зимин вдруг вспомнил, что он сегодня тоже еще не обедал, а на завтрак выпил только чашечку капуччино с малюсеньким бутербродом.

Они пересекли двор, прошли между старыми железными гаражами, откуда веяло прохладой и попахивало застарелой мочой, и оказались в соседнем дворе, таком же, как и первый. Натужный рев прессующего всякую дрянь мусоровоза стал слышнее, и теперь к нему присоединился сухой лязг опрокидываемых в вонючую стальную утробу жестяных баков. Зимин огляделся. Место показалось ему смутно знакомым.

– Слушай, Леха, – сказал он, – так это же наш старый район!

– Ага, – рассеянно откликнулся Адреналин.

– А что мы тут потеряли?

– Сентиментальное паломничество, – туманно пояснил Адреналин. – Погоди, Сеня, я тебе потом все объясню. Где же он, сволочь?.. Ага! Пошли.

И он целенаправленно устремился к мусоровозу, который уже был виден на некотором удалении от них, возле кирпичной загородки с мятыми жестяными баками для мусора – словом, там, где ему и полагалось быть, раз уж он вперся в густонаселенный двор.

Мусоровоз был из новых – здоровенный, как бронтозавр, тупоносый, с оранжевыми мигалками на крыше кабины, до отказа напичканный какими-то маслянисто поблескивающими мощными рычагами, захватами, архимедовыми винтами и прочей гидравликой, изобретенной специально для того, чтобы убирать за человечеством дерьмо. Водитель, щуплый мужичонка в грязном, тоже оранжевом комбинезоне, стоял у вмонтированной в борт машины панели управления – дергал там какие-то рычаги, давил на кнопки и вообще руководил процессом. Стоял он спиной к Зимину и Адреналину и смотрел при этом на мусорные баки – опускал на них мощный стальной захват, поднимал, опрокидывал в недра своего рычащего бронтозавра, встряхивал, чтобы отделить от стенок прилипшую дрянь, снова опускал – словом, повелевал техникой.

Воспользовавшись этим, совершенно съехавший с катушек Адреналин махнул рукой Зимину и преспокойно полез за руль мусоровоза. "Что-то будет", – понял Зимин и стал послушно карабкаться в кабину. Он следовал за Адреналином с покорной восторженностью неофита, но где-то на заднем плане его сознания все это время ютилась, успокаивая его и согревая, предательская мыслишка о том, что пока что, слава богу, ничего непоправимого не произошло и что в самом крайнем случае все убытки можно будет легко оплатить...

Адреналин не спешил. Он спокойно освоился с незнакомым управлением, разобрался, что к чему, за что тянуть и на что жать, и только после этого аккуратно и плавно тронул тяжелый грузовик с места.

Позади раздался заглушенный клокотанием мощного двигателя вопль шофера, полный ярости и удивления. Зимин посмотрел в боковое зеркало и увидел в нем этого бедолагу, бегущего рядом с машиной и бессильно потрясающего поднятыми над головой кулаками. Какое-то время Зимину даже казалось, что водитель вот-вот догонит своего бронтозавра и начнет прямо на ходу рваться в кабину, прямо как в кино, но тут Адреналин дал газу, и шофер отстал.

Наполовину поднятый мусорный бак все еще болтался над мусоровозом на коленчатом мощном рычаге – тяжело раскачивался, приседал и подпрыгивал, норовя выломать рычаг с корнем, а то и вовсе опрокинуть машину. Потом грузовик попал колесом в глубокую выбоину, его тряхнуло, бак вырвался из захвата и тяжело ахнулся об асфальт, щедро разбросав по дороге свое содержимое. Машина сразу пошла легче, Адреналин еще прибавил газу и странно рассмеялся.

Уехали они совсем недалеко. Через пару кварталов Адреналин остановил машину, затянул ручной тормоз и, не глуша двигатель, вылез из кабины. Зимин тоже выбрался наружу и увидел, что Адреналин подходит к архаичному, каким-то чудом уцелевшему до сего дня киоску с лотерейными билетами.

"Вот тебе и завязал", – с острым разочарованием подумал Зимин, поспешно догоняя приятеля.

Адреналин поставил локти на прилавок и нагнулся к низко прорезанному окошку.

– Как торговля, отец? – весело и очень дружелюбно спросил он у сидевшего в стеклянной будке киоскера.

– Так себе, – послышалось в ответ из-за пестрой завесы рекламных плакатов, которые все как один призывали играть и выигрывать.

– Что ж так? – сочувственно спросил Адреналин, елозя локтями по жестяному прилавку. – Да, измельчал нынче народ! Не хотят люди рисковать. И риск-то копеечный, а все равно не хотят. Измельчал народ! Или, наоборот, поумнел, а?

– Будете брать что-нибудь? – сухо спросил киоскер.

Что-то не понравилось ему в Адреналине, что-то он почуял, старый хрен, но вот что именно? Этого Зимин пока не знал, но подозревал, что скоро узнает.

– Брать? Охотно, – сказал Адреналин, доставая из заднего кармана брюк бумажник. – А скажи, отец, есть еще такая лотерея – "Спринт"? Раньше, помню, была, а как теперь – не знаю.

– Есть, – сказал киоскер и, вынув откуда-то, поставил перед собой наполненную плотными бумажными конвертиками картонную коробку. – Вам сколько?

– Начнем с одного, – разочаровал его Адреналин. – По маленькой, значит. Почем нынче это удовольствие?

Киоскер назвал цену.

– Надо же! – изумился Адреналин. Изумился как-то очень уж чересчур, неискренне и фальшиво. – Совсем копейки! А выиграть зато – слышишь, Семен? – выиграть, я говорю, можно целую кучу денег. Целую кучу!

И он показал руками, какую кучу денег можно выиграть, купив билет мгновенной лотереи "Спринт".

– Послушай, отец, – продолжал Адреналин, заискивающе просовывая голову в окошко, – а на веревочку вы эти билетики больше не нанизываете? Помнишь, раньше нанизывали, и они висели гирляндами, как сушеная вобла. Выбираешь, отрываешь и сразу видишь, со щитом ты или, наоборот, на щите... Не нанизываете? Жаль. Ну, давай, давай, время дорого. Который тут счастливый?