На этой лекции присутствует мой аспирант У Мон-йинг. Он учился в России, в Новосибирске, и сейчас делится своими впечатлениями:

– Я тоже этого никак не мог понять: почему русские девочки – и те, что учатся, и те, что работают – стремятся так рано выйти замуж? Иногда я видел: самой-то лет 20 едва исполнилось, а она уже с коляской, вся в домашних заботах, готовит, стирает, моет, убирает – вот и вся жизнь. Неужели девочек это устраивает?

К этой теме я случайно возвращаюсь, беседуя с верной моей помощницей Ниной. Она рассказывает о своей недавней поездке в Екатеринбург. Этот ее визит в Россию не первый. Здесь, в том же университете, она училась несколько лет. Здесь у нее много друзей и подруг.

– Я не видела их два года, – смеется она. – Знаете, какой вопрос они задают мне самым первым? «Ты еще замуж не вышла?» Я говорю, что мне ведь только 24 года. Они восклицают: «Уже двадцать четыре!»

Моя подруга Йи Чин-чанг, руководитель сектора социологии Академии наук Синика, говорит:

– Тайваньская женщина слишком долго была зависима от мужчины, находилась в подчиненном положении. Когда с демократизацией общества пришли идеи равенства и новые возможности, тайваньки поспешили ими воспользоваться…

Тенденция эта выглядит так: чем ниже образование у девушки, тем быстрее стремится она выйти замуж. Студентки же, выпускницы университетов, как правило, откладывают брак на более поздний срок.

– Или вообще отказываются от брака, – говорю я и рассказываю о своей беседе со студентками-социологами.

– Да нет, это они так, по молодости, – смеется Чин-чанг. – Просто улавливают тенденцию. Я бы даже сказала, моду. Это как бы такой признак «продвинутости» – говорить, что ты вовсе не собираешься замуж. Иногда, впрочем, они вполне искренне так думают. Потом большинство, конечно, о замужестве задумывается, но откладывает его на более поздний срок – где-то ближе к 30–35 годам. Правда, в этом возрасте уже труднее выйти замуж. Хорошо, если у девушки есть постоянный бойфренд.

Тогда брак – акт чисто формальный. Если же партнера нет – найти его не так-то просто. Тут еще дело в том, что девушки, как правило, хорошо образованы, начитаны, с широким кругом профессиональных и политических интересов. Они, естественно, и от избранника ждут того же уровня развития, но очень часто не находят.

Незамужних женщин под сорок я встречала так часто, что готова была подумать: отказ от брака не случайность, а широко распространенная тенденция. Разговорившись и познакомившись с ними поближе, я, однако, увидела, что это не совсем так. Принципиальных холостячек в этом возрасте оказалось не так уж и много.

Главный редактор газеты «Тайбэй таймс» Амбер Чен, профессор Сентра Ма, аспирантка Ян Тин, певица Шелли Лин – все, как на подбор, красавицы, все самодостаточны, с большим чувством собственного достоинства. И, конечно, очень успешны в карьере.

– Мне бы хоть успеть встретиться с друзьями, книжки почитать, в музей сходить. Времени ни на что не хватает, – жаловалась Амбер Чен. – Какая уж тут семейная жизнь? Можно, конечно, от всего этого отказаться – и от любимой работы, и от общения с близкими людьми, и от интеллектуальных занятий. Но этого я категорически не хочу. Такую жертву в пользу брака я принести не готова. А совместить то и другое абсолютно невозможно.

Добавлю к этой славной плеяде еще и самую знаменитую женщину Тайваня – вице-президента госпожу Лю Сиу-льен. Она тоже своей семьи не завела: «А когда это было делать? – сказала она мне. – Сначала напряженная учеба в Америке, потом активная политическая борьба. Потом ответственная государственная работа…»

Другие «одиночки» признавались, что в свое время откладывали брак, а теперь, когда им около сорока, об этом жалеют. Заведующей кафедрой социологии университета Ченчжи профессору Лю на вид лет 38. Она тщательно следит за своей внешностью, всегда подтянута, модно одета, свежая прическа, умелый макияж, регулярные занятия спортом.

– Знаете, сколько раз мои бойфренды предлагали мне, как говорится, легализовать наши отношения, – признается она. – Я отмахивалась, хотела быть независимой: достичь высот в профессии, самостоятельно зарабатывать деньги, иметь свою квартиру, много путешествовать. Теперь у меня все это есть. А у моих бывших бойфрендов есть… свои семьи. И я порой чувствую себя очень одиноко.

– Изменения, которые происходят в тайваньской семье, идут в том же направлении, что и в странах Запада, – рассказывает мне Йи Чин-чанг. – Тенденции эти хорошо известны: «постарение» женихов и невест, сокращение детей в семье, увеличение разводов. Разница лишь в том, что все эти процессы происходят в очень сжатые сроки: ведь еще лет 15 назад даже законодательство не предписывало полного равенства для мужчин и женщин в семейных отношениях.

Чтобы оценить масштаб и размах этих перемен, нужно хотя бы вкратце познакомиться с историей тайваньской семьи.

Вот как эту историю описывает Чен Уэй-синь, профессор права университета Ченчжи в своей книге «Брак и семья на Тайване». В течение тысячелетия китайская традиция требовала неукоснительного соблюдения нормы: муж – старший, его авторитет непререкаемый, он принимает все главные для семьи решения, его слово – закон. А жена – фигура второго плана, лицо подчиненное, ей следует во всем слушаться супруга и подчиняться его воле. Семейный кодекс строго различал меры наказания супругов за одни и те же проступки:

«Если муж бьет свою жену или словесно оскорбляет ее, но не наносит увечья, это преступлением не считается… Если при этом женщина даже доведена до самоубийства, мужчина за это никакой ответственности не несет.

Если же жена оскорбила мужа, то в любом случае она объявляется виновной. Наказание: 100 ударов палкой».

После экзекуции муж может подать заявление на развод. Жена на развод права не имеет.

В 1931 году под влиянием европейских демократических веяний (в частности Швеции, Германии) в гражданском кодексе Тайваня появилась так называемая Четвертая статья, провозгласившая демократичные, равные отношения между супругами. Впрочем, эти новации в законе мало изменили реальные отношения.

Во-первых, новое законодательство все равно частично оставило юридическое неравенство: за мужем, скажем, сохранилось главенствующее право на воспитание детей (выбор религии, образования, профессии и т. д.). Кроме того, муж обладал правом распоряжаться их общей собственностью, а жена – нет.

Во-вторых, как следствие несовершенного законодательства, в семье все равно оставалось традиционное неравенство. «Только в самом конце прошлого века, – пишет профессор Чен Уэй-синь, – тайваньская прогрессивная общественность начинает активную борьбу за переход к реально новым отношениям между супругами: равенство вместо мужского доминирования».

В то же время прогрессивно настроенные законодатели, судьи, ученые-правоведы поднимают кампанию за изменение законодательства в сторону полного равноправия. В мае 1992 года в Конституцию была внесена специальная глава о том, что «государство обязано способствовать отмене гендерной дискриминации и всемерно поддерживать равноправие между полами».

В это сейчас трудно поверить, но всего за шесть лет до нашего века (сентябрь 1994 года) была отменена статья о решающем голосе отца в выборе способа воспитания детей и внесена новая – о равном для обоих супругов праве на владение их общей собственностью. Сейчас мало кто вспоминает, что до середины 1990-х жене предписывалось по закону носить фамилию мужа и обязательно жить в его доме. Все это было отменено в том же 1994 году.

Короткий срок, за который происходили все эти перемены, очевидно, привел к слишком резким, порой радикальным изменениям. Об одном из них – настроенности многих девушек на учебу и карьеру, а в этой связи «отложенном браке» – я писала в предыдущей главе. Для многих из девушек это ведет к одиночеству в среднем возрасте. Если присоединить к этой группе женщин, которые от брака отказываются принципиально, то набирается довольно много одиночек.