Очень хотелось бы знать, что, черт подери, тут вообще происходит?..

Глава 9

Дышать через рот в огромном помещении, битком набитом разлагающимися трупами, было так же невозможно, как и через нос. Маккой просто задыхался.

Жуткая вонь казалась ему осязаемой. Он чувствовал ее кожей, он видел ее, во рту ощущался гадостный привкус.

С трудом преодолев отвратительную тошноту, Маккой включил сканнер.

Прибор издал сигнал, показав тем самым, что он в полном порядке, в отличие от большинства других на борту этой станции.

Шагнув вперед, доктор провел сканнером рядом с ближайшим трупом, внимательно разглядывая тело.

Не причина смерти ромуланцев интересовала Маккоя, когда он осматривал трупы, – причину эту выяснит и сообщит сканнер. Нет, сами люди, их внешний облик – вот на что хотел обратить внимание доктор. Он думал о том, была ли постройка этой станции обычным шагом в мирном исследовании космоса, или же ромуланцы преследовали откровенно агрессивные цели?..

Что знает он, Маккой, о ромуланцах вообще? Об их характере; их привычках, обо всем, что, собственно, и составляет человеческую личность?

Смеялись ли эти люди над теми же шутками, что веселили и его? Любили ли они пропустить литр-другой ромуланского пивка после тяжелого трудового дня, как не раз проделывал в ближайшей пивнушке он сам? Или они предпочитали более крепкие напитки, вроде его обожаемого кентуккийского бурбфна или знаменитой старогалактической рубидиевки?.. Любили ли они, в конце концов, так же сильно своих друзей, как он любит Джима, Скотти и, прости, Господи, Спока?..

Для Маккоя это были не праздные мысли, а попытка глубокого исследования человеческой природы. Это начиналось еще в те годы, когда он учился в Академии, и начиналось как игра.

Тогда они с сокурсниками придумали забавную, как им показалось, игру, смысл которой заключался в том, чтобы узнать о своем пациенте как можно больше по его внешнему виду. Свои наблюдения и умозаключения они сравнивали потом с медицинскими карточками больных. Выигрывал тот, кто имел больше совпадений с реальностью.

В те годы Маккой стал чемпионом в этой, так сказать, игре, и сокурсники начали величать его Шерлоком Маккоем.

Его забавляла сама игра, но вскоре он заметил необычайную вещь.

Простенькое, невинное, казалось бы, развлечение помогло ему лучше понять своих больных, проникнуться их желаниями, заблуждениями, страхами, помогло правильно оценить, как все это влияет на состояние организма, и в нужном случае выбрать соответствующий курс лечения.

Большинство врачей не давали себе труда понаблюдать за своими пациентами, чтобы узнать их получше. По мнению Маккоя, такие врачи упускали возможность стать чем-то большим, нежели простой распределитель лекарственных препаратов. Гораздо проще лечить того, кого хорошо знаешь, даже если это знание практически целиком основано на интуиции...

Разумеется, этим ромуланцам Маккой уже ничем помочь не мог, но старая привычка все замечать и делать соответствующие выводы не оставляла его ни на секунду. Он хотел оживить этих ромуланцев в своем воображении, заставить их двигаться и говорить.

С минуту доктор, задумчиво качая головой и строго хмуря брови, созерцал непривлекательные останки бывших хозяев станции, затем повернулся и, не спеша, удалился восвояси, не забыв плотно прикрыть двери.

Оказавшись за пределами страшного помещения, доктор глубоко вдохнул казавшийся необыкновенно вкусным воздух и только сейчас обнаружил, что остальные члены группы присоединились к нему и Холли. И как они только успели, подивился доктор, с интересом посмотрев на своих товарищей.

Холли сидела на полу, закрыв лицо ладонями. Она тяжело дышала, оружие валялось подле нее. Чехов и Марксон стояли на коленях рядом, причем мичман приобнял девушку за плечи, а лейтенант нашептывал ей что-то на ухо. Маккой видел, как она покивала, соглашаясь с чем-то сказанным Чеховым, и мертвенная бледность на ее лице, на которую поначалу обратил внимание доктор, постепенно проходила.

Спок подошел к Маккою.

– Ну и что там, доктор?

– Не очень приятное зрелище, – пожал плечами Маккой. – Что-то вроде театрального зала, битком набитого мертвыми ромуланцами. Если вам охота, сходите и посмотрите сами.

Спок, как всегда, невозмутимо кивнул в ответ, после чего осторожно открыл дверь и вошел внутрь зала, превратившегося в мертвецкую.

Маккой с определенным любопытством ждал его возвращения.

Через пару минут Спок вышел наружу, по-прежнему бесстрастный. Он аккуратно прикрыл за собой дверь и взялся за свой коммуникатор.

– Здесь Спок, здесь Спок, вызываю "Энтерпрайз", вызываю "Энтерпрайз"...

Не то чтобы Маккой сильно надеялся услышать сию секунду бодрый голос Кирка, нет, но разочарование от того, что он его не услышал, доктор явно испытал. Эх, много сейчас отдал бы Маккой за то, чтобы иметь возможность услыхать позывные родного корабля...

Когда Спок подошел к Маккою ближе, тот уже справился со своими переживаниями и возился со своим сканнером.

– О-очень интересно... – пробормотал он озадаченно.

– Что такое? – вежливо осведомился Спок. Маккой покачал головой и стал запихивать свой аппарат в сумку.

– Понимаете ли, мистер Спок, прибор показывает, что те люди погибли от гипотермии но вот только мне не совсем понятно – как это получилось.

Он подышал ртом. Пожал плечами.

– Здесь не так уж и холодно ну, легкий парок идет. Все равно непонятно. Станция не повреждена... – он снова пожал плечами.

– Быть может, система жизнеобеспечения станции на время отключилась, а потом снова заработала? – выдвинула предположение Лено.

– Как говаривал мой дедушка, в кино все возможно, – сказал немного свысока Маккой. – Если же допустить, что все эти люди были кем-то по злому умыслу умерщвлены, а не просто произошел несчастный случай, то выглядело это примерно так: некто овладел контролем над системой жизнеобеспечения, повыключал все к чертовой матери, подождал, злодейски хихикая, пока все помрут, а потом снова ее, эту систему, включил, чтобы нас напрочь запутать. Но ему это, понятное дело, не удалось: мичман Лено его раскусила.

Он замолчал и посмотрел на девушку.

– Однако, – продолжал доктор, хмуря брови, – все было не так, я это просто нутром чую...

– Ах, нутром... – значительно сказал Спок. Маккой и на него тоже посмотрел, а затем продолжал;

– Так вот, мне кажется, что эти люди здесь собрались, чтобы согреться, но тепла им все равно не хватило...

Он нахмурился и замолчал, погрузившись в свои мрачные мысли.

Остальные тоже не нарушали тишины.

Обхватив руками плечи, с пола поднялась Холли.

– По крайней мере, это не чума, которой можно заразиться, – сказала она, пытаясь улыбнуться.

– Однако ж та ромуланка, которую мы нашли первой, умерла вовсе не от переохлаждения, – заметила Лено.

– В таком случае, и не от чумы, – сказал Маккой.

– Как вы думаете, на станции есть еще мертвецы? – спросил Марксон.

– Кто знает? – пожал плечами Маккой. – Если и есть, то лично я не хотел бы на них натолкнуться. На сегодня трупов уже достаточно.

– И что, доктор, давно ли они мертвы? – подал голос Спок, посмотрев на дверь, из которой только что вышел.

– Если верить приборам, то четыре-шесть недель, – устало отозвался Маккой.

– Как и та женщина в коридоре?

– Да. Можно определить более точное время, вскрыв один из трупов, но я не вижу в этом необходимости.

Спок удовлетворенно кивнул, давая понять, что ему все ясно и что он ничего не забудет.

– Я только хочу определить, как долго эта станция находится в дрейфе, – пояснил он. – Поскольку, как вы говорите, ромуланцы погибли самое позднее четыре недели назад, можно достаточно уверенно сказать, что станцией никто не управляет именно такой временной промежуток, а может, даже больший. Соответственно, исходя из этих данных, а также принимая во внимание то, что курс станции не подвергался исправлению путем постороннего вмешательства, можно с известной долей вероятности вычислить точку начала дрейфа и нанести ее на нашу звездную карту.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: