— Разойдитесь! — прокричал главарь.

Бандиты охотно выполнили команду, и Джедда выстрелил.

Ахтар Наваз застонал от боли. В плечо будто всадили раскаленный гвоздь. Рука мгновенно онемела, и алая кровь нарисовала огромную распустившуюся розу над карманом белого пиджака.

Следующий выстрел должен был попасть в цель. Ахтар не собирался погибать под бандитскими пулями, он не хотел быть беззащитной жертвой — лучше попытаться спастись или погибнуть в свободном полете. И он прыгнул с крыши!

Банда скатилась по лестнице. Джедда хотел лично убедиться в том, что работа выполнена и заказанный человек мертв. Что это именно так, никто из головорезов не сомневался. Не мог же он выжить после падения с крыши пятиэтажного дома!

Каково же было изумление и разочарование Джедды, когда вместо окровавленного трупа, он увидел сложенные кипы бумаги, картонные ящики и старые одеяла, а поверх этой пирамиды — какого-то пьянчугу.

— Эй, ты кто такой? — рявкнул главарь, пытаясь растолкать гуляку.

Тот оказался не настолько пьян и даже самостоятельно слез со своего ложа.

— Кто я такой? Омар Хайям! — ответил Джавед, а это был именно он.

Поэт услышал выстрелы и, не раздумывая, бросился на помощь. Подбегая к дому, увидел спрыгнувшего с крыши раненого человека, помог ему спрятаться, а сам занял его место, ибо, когда противник имеет перевес в силе, надо прибегать к хитрости.

— Омар Хайям? — проворчал Джедда.

Где-то он уже слышал эту фамилию. Но этот самый Хайям был не из уголовников, а значит, человек никчемный, не авторитетный и не представляющий никакого интереса.

— Не знаю про такого. Говори, где тот, что упал? Иначе я вышибу из тебя остатки разума.

— Упал? — дурашливо переспросил поэт и покачнулся, ухватившись за ближайшего бандита, как за фонарный столб. — Я упал. Я всегда падаю! То сюда, то туда!

В подтверждение своих слов он повалился обратно на импровизированное ложе.

— Ищите его! — приказал главарь. — Он должен быть где-то здесь! С пулей в боку он не сможет далеко уйти.

Банда торопливо бросилась вдоль узкого переулка, заваленного отжившими свой век вещами и сломанной домашней утварью. Каждый хотел отличиться.

— Эй, вы куда, негодяи?! — воскликнул Джавед.

— Ты что болтаешь? — изумился главарь, не веря своим ушам. Воистину, сегодня ему везет на сумасшедших. Один сам прыгает с крыши, будто он летающее божество, другой дерзко осмеливается оскорблять самого Джедду, хотя сам еле держится на ногах. — Что ты болтаешь? — повторил он.

— Я не болтаю, — ответил поэт.

В подтверждение своих слов он с размаху отвесил разбойнику такую пощечину, что тот отлетел в сторону.

Разъяренный Джедда вскочил на ноги и выстрелил. Револьвер опять сухо щелкнул, напомнив хозяину, что неплохо иногда вставлять в барабан патроны.

— Не стоит, пожалуй, пачкать об этом ничтожество руки, — проговорил поэт. — Ты вооружен? Так смотри, на что способен мой ботинок, подлый трус!

Джавед принялся колотить разбойника своим ботинком. Он прижал его к стене и со звоном хлестал пыльной подошвой слева направо и справа налево, так что тот мотал головой, как заведенный. Утомившись, экзекутор прекратил наказание, но главарь продолжал размеренно дергаться, словно китайский болванчик.

Почувствовав, наконец, что его не бьют, Джедда попытался переломить ход поединка, но был повергнут в пыль и наказан ударами все того же ботинка по затылку.

Главаря спасло только возвращение банды.

— Хватайте Омара Хайяма! — неразборчиво воскликнул он, выплевывая песок.

Полицейская сирена разрушила все планы мщения. В начале переулка показалась патрульная машина.

— Спасайтесь! Полиция! — закричало войско хором и обратилось в спасительное бегство.

Машина взревела мощным двигателем и устремилась за ними в погоню.

— Стойте! — преградил дорогу поэт.

— Уйди с дороги! — приказал инспектор, размахивая дубинкой.

— Стойте, здесь раненый!

Полицейские выпрыгнули из машины и побежали вслед за Джаведом, который, подпрыгивая, надел на ходу свой грозный ботинок.

Перевернув деревянный ящик, они обнаружили под ним истекающего кровью человека.

— Ахтар Наваз?! — воскликнул узнавший его инспектор.

— Помогите! — простонал раненый и потерял сознание.

Огромные старинные часы пробили полночь. Джахангир вздрогнул и выронил книгу. Он поймал себя на том, что вот уже несколько минут читает одну и ту же страницу и не понимает смысла прочитанного.

Подняв голову, Джахангир взглянул на тускло поблескивающие бронзовые стрелки, замкнувшие круг. Почти одновременно с последним ударом часов раздался телефонный звонок, которого он ждал с нетерпением и почти что с раскаянием.

Страдающий ревнивец находился в странном оцепенении весь вечер. Как бы хотелось ему повернуть неумолимые стрелки в обратную сторону! Как бы хотелось вернуть то время, когда он был единственным близким мужчиной в окружении Хусны и никакого Ахтара Наваза и в помине не было! Но это невозможно. Дело сделано. Прочь жалость — если не быть беспощадным к себе и другим, то в этой жизни ничего не добьешься. Прочь все препятствия, пусть даже это живые люди! А иначе ты никогда не достигнешь ни богатства, ни любви.

Джахангир решительно подошел к телефону и снял трубку.

— Слушаю! — проговорил он твердым голосом.

Полилась медоточивая речь, обволакивающая его, как патока муху. Он не сразу понял, что произошло, и переспросил Лала Сетхи:

— Так что же получается — он жив?

— Можно сказать, что мертв, — повторил разбойник, — пуля попала в область сердца. Мои люди хотели добить его, но тут приехала полиция, и они бросили Ахтара Наваза, истекающего последними каплями крови. Так что вы можете спокойно отдать нам остальные пятьдесят тысяч рупий…

— Я не дам вам и ломаного гроша! — резко оборвал разбойника Джахангир. Как только речь зашла о деньгах, он тут же вернулся в привычный мир бизнеса. Мошенник пытается надуть его, но этого не будет. — Вы не выполнили работу, вы должны вернуть мне десять тысяч рупий!

Лал Сетхи усмехнулся. Он предвидел такой оборот дела. Этот петушок еще не понимает, какие цепкие когти вцепились в его пестрый хвост! Уж Лал Сетхи вырвет из него порядочно нарядных перьев, общипает так, что он надолго запомнит, а если будет сопротивляться, то можно и вовсе свернуть ему голову.

— Значит, ты хочешь отказаться? — проговорил разбойник совсем другим тоном, от которого даже у самых смелых людей мороз шел по коже. — Хорошо, хорошо… Мы вернем тебе деньги. Завтра же утром мы вручим их твоей дорогой супруге!

Удар был точен. Только теперь Джахангир осознал, в какой капкан он попал по собственной воле. В пылу страсти, ослепленный чувством ревности, он потерял всякую осторожность и оказался в лапах шантажиста! Надо соглашаться на все условия — игра проиграна, и пока у него нет ни одного выигрышного хода.

— Хорошо, вы получите деньги. Не надо приходить ко мне, я согласен выплатить вам остаток.

Обеспокоенная тем, что муж так долго работает и не ложится спать, Насемар вошла в огромный зал, служивший ему кабинетом, и случайно услышала обрывок разговора:

— Кто это требует у тебя деньги? — встревоженно спросила она.

Джахангир с треском положил трубку на рычаг, рассеянно взглянул на жену, как на совершенно постороннего человека, неизвестно как оказавшегося в его доме.

— Тебе-то какое дело! — рявкнул он. — Что ты лезешь в мои дела? Чего ты все время вынюхиваешь?

Насемар застыла, оскорбленная градом несправедливых упреков. Она даже не поняла, чем провинилась, почему супруг так груб и так жесток? Как любящая женщина, верная и преданная жена, она всегда старалась быть в курсе всех дел мужа, принимала их близко к сердцу и даже иногда давала советы, которые оказывались единственно правильными — супруг не раз говорил ей об этом, и вот теперь такая черная неблагодарность.