– Да, все, – подтвердил Янг.

– Тогда ваши родители, которых вы так любили всю жизнь, останутся с вами до вашей смерти, они будут отдыхать в своей Золотой Пагоде возле вашей двери. Если же у вас будет много денег, положите их тоже в урны, тогда у них хватит денег на дорогу Через чистилище. Разве все это не чудесно?

– Это замечательно, – ответил Янг. Анна же ничего не сказала.

– Так вы сделаете все это для своих родителей? – спросил Старейшина.

– Мы это сделаем, потому что так предписывает обычай, – сказала она и в первый раз после смерти родителей заплакала.

– Потом нашу гробницу должным образом опять подготовят – для меня и для жены, а существование ваших Пагод пусть должным образом будет зарегистрировано властями.

– Мы все сделаем как надо, – сказала Анна, и все трое отправились к дому, где выпили зеленый чай и отпраздновали переход их родителей в рай.

– Ну теперь вы успокоились? – спросил он.

– Я не успокоюсь до тех пор, пока Чу Апу и его убийцы не лягут мертвыми у моих ног, – сказала Анна.

Позднее, на закате солнца, Янг нарезал длинных веток папоротника и стал стегать ими гробницу, чтобы отогнать злых духов от помещенных в нее тел родителей.

Анна наблюдала за этим, не проронив ни слова: она слышала причитания жителей деревни, чувствовала запах благовоний, раскуриваемых даосским священником, приглашенным из соседней деревни. Глядя на все это и слушая магические заклинания, Анна смотрела в темнеющее небо, в котором горел только один лучик золотого света, и ощущала контуры маленького железного распятия, крепко зажатого в руке. Когда обряд погребения закончился, все ушли, а она осталась стоять и все всматривалась в небо, пока на небе не потух последний отблеск света.

– Ты хочешь сейчас помолиться, Золотая Сестра, – спросил Янг и потянул ее за руку, – или ты хочешь пробыть здесь всю ночь?

Оставшись одна, Анна сказала, глядя в небо:

– Я верила в тебя, но ты не оправдал моих надежд. Теперь я буду верить в то, во что верует мой клан. – Сказав это, она вошла в дом Старейшины, где он, его жена, Янг и даосский священник стояли на коленях перед маленьким красным алтарем Тин Хау, Королевы Небес. Она тоже преклонила колени. А рядом валялось в траве отвергнутое изображение распятого человека.

Пока корабль «Монголия», на котором плыла Милли Смит, приближался к Парасельским островам в поисках сомнительного укрытия па своем пути к Гонконгу, Анна Безымянная и Янг собирались покинуть деревню Фу Тан, чтобы разыскать бандита Барби Ло, товарища Чу Апу.

Старейшина спустился к ним, когда Анна и Янг готовились к отплытию.

– Предупреждаю вас, – начал он, – не выйдет из вашей затеи ничего хорошего. Через неделю с приливом ваш сампан вернется обратно, и в нем будут ваши тела. Именно так разделались бандиты с вашими родителями.

– Вы видите эти четыре мешка с рисом последнего урожая, почтенный? – спросила Анна. – Их нам дали жители деревни, потому что у нас не было собственного риса. Мы что же, должны с позором остаться здесь и всю зиму, словно ленивая саранча, поедать его – вместо того, чтобы заманить им пиратов?

– Это смешно! Искать бандитов Чу Апу все равно, что лезть в пасть к тигру. – Обернувшись, он стал сердито подавать какие-то знаки жителям деревни, которые собрались вокруг сампана.

Один из них, гигант с одним глазом и деревянной ногой, прокричал:

– Смотрите, все смотрите! Когда-то все у меня было на месте. И два глаза у меня было, и две ноги. Но когда я отказался отдать им рис, бандит Барби Ло выковырял ложкой один мой глаз. «Посмотрим, как человек с одним глазом может найти дорогу домой, – сказал он, – человек, который отказывается платить дань». Потом, когда пришло время следующего урожая, а я опять отказался платить, он отрезал мою правую ногу. «Теперь посмотрим, как он умеет прыгать, – сказал он, – а если он и в следующий раз откажется платить, он потеряет руку». Люди добрые, – сказал калека, – эти два подростка идут навстречу своей смерти, как и их герои-родители.

– Вы слышите, что говорит человек, который желает вам добра? – спросил Старейшина.

– Да, слышим, – ответила Анна.

– И вы отказываетесь последовать его совету?

– Янг, готовь лодку к отплытию, – скомандовала она.

Пока он готовился, одна старуха, вся сморщенная и в лохмотьях, просившая милостыню у Северных Ворот, полным ненависти голосом прокричала:

– Вы только посмотрите на эту умную маленькую сучку! И на ее дурня братца! Что нам о них беспокоиться? Во-первых, эта девчонка вовсе даже не китаянка. У нее нет имени, она то ли турчанка, то ли какая-то басурманка. Да к тому же у нее и не все дома. Разве это не ее родственница покинула объятия своего мужа и оказалась в постели императора?

Говорят, что кожа ее источает запах мускуса, что она знатного происхождения. А я знаю, что отцом ее был какой-то нищий чужеземец, которого как-то ночью совратила ее мать, прямо за городскими воротами. – За этой фразой последовал взрыв хохота. – Если она разозлит Чу Апу или его дружков, они выместят свой гнев на нас и потребуют еще больше риса. Они поотрывают нам головы!

Все не на шутку перепугались, даже Старейшина. Люди опустили головы, молча глядя себе под ноги.

А старая нищенка все кричала:

– Вы только посмотрите на это лицо! Его даже солнце не берет, кожа белая, как молоко. У нас, китайцев, черные волосы, а у нее волосы, как лисий мех, только немного отливают золотом и серебром. А запах! – Я его и отсюда чувствую. Только это вовсе не запах знатной наложницы, а вонь ведьмы. И если уж ей так приспичило, пусть отправляется за Чу Апу, – он быстренько вышвырнет ее обратно домой, наградив целым выводком щенят. А наше дело запихать ее потом в мешок и утопить.

Все, кроме Старейшины, одобрительно завопили.

– Поезжайте, – сказал он Анне. – И пусть даосский бог будет с вами. Поторопитесь, пока вы еще в безопасности.

Янг не оглядываясь склонился над шестом и стал править, ведя лодку к могучей груди реки.

Они плыли по течению, и Янг спросил:

– Золотая Сестра, уверена ли ты в том, что именно этого хотели от нас наши родители – убить бандитов?

– Конечно! Ради всех живущих в Дельте этой реки.

– Это может оказаться совсем нелегким, – сказал он. – Говорят, Чу Апу такой высокий, что ему приходится наклонять голову, чтобы не задевать небо.

– Тогда мы сначала разыщем пиратов поменьше, – ответила Анна задумчиво, она устилала лодку красными и золотистыми праздничными полосками бумаги. Так украшали лодки девушки из Макао, когда хотели завлечь туда солдат-европейцев.

Янг говорил и говорил, он вообще любил поболтать. Но потом, когда опустились сумерки, Анна попросила его замолчать и встать перед ней на колени Она сказала:

– Ты доверяешь мне, малыш?

– Я тебе доверяю, Золотая Сестра.

– Ты любишь меня?

– Я люблю тебя, как котята любят кошку.

– А ты будешь исполнять все, о чем бы я ни попросила, когда мы доберемся до бандита Барби Ло?

– Исполню все-все.

Серп луны, лежа на спине и подняв вверх свои рожки, наблюдал, как сампан с Анной, Янгом и четырьмя мешками риса на борту прокладывал себе путь по темным бархатистым водам Перл Ривер. Он все прихорашивался, любуясь своим отражением в воде, поскольку, как все молодые месяцы, он был и тщеславен.

Янг спал, а Анна лежала без сна на нарядных подушках и с широко раскрытыми глазами слушала, как певчие птицы в тростниках признавались реке в любви. Она лежала так до тех пор, пока сампан не уткнулся носом в песчаный берег. Анна знала, что где-то рядом было логовище Барби Ло, первого из разыскиваемых ею пиратов.

На берегу реки горел костер, посылая высоко в ночное небо искры и дым. Вокруг этого костра, разведенного почти у самой воды, спали пять пиратов, а шестой вел наблюдение – он ждал приплывающих лодок для уплаты долгов.