- А ты видел - куда я смотрел?

- Нет, - неуверенно сказал я.

- Вот видишь, как ты невнимателен? Если бы ты обратил на это внимание - не спрашивал бы меня, а сам догадался откуда берутся такие ответы.

- И куда же вы смотрели?

- А куда может смотреть человек, лёжа на тахте? - ответил он вопросом на вопрос. - Естественно, в потолок.

Я даже немного обиделся и сел разбирать свои записи, внося поправки и передавая листки подполковнику, который так и читал их, лёжа на тахте.

- Я где-то читал, что от длительного лежания бывают пролежни, заметил я, передавая очередной листок.

- Ничего, я потерплю, - покорно вздохнул подполковник. - Я вообще терпеливый.

- А ещё я читал, что сыщика кормят ноги.

- Вот тут ты, мой юный и умный друг, ошибаешься. Ноги кормят почтальона.

- Вы хотите сказать что сыщика кормит голова? - спросил я не без ехидцы.

- И опять мимо, - всё так же благодушно улыбнулся подполковник. Частного сыщика кормят заказы.

- Вот вы говорите - дедукция, - не сдавался я, найдя свои аргументы в защиту. - А как же вы, даже "потолочным" методом определили что у женщины пропал муж?

- Я же тебе и говорю: дедукция - великая вещь!

В глазах его кувыркались бесенята. Он с наслаждением потянулся всем своим огромным телом, и сказал:

- Никогда не думал, что так здорово проводить жизнь лёжа на тахте, или сидя в большом удобном кресле. Я вот думаю, а не прикупить ли мне хризантем?

- Нет! - в ужасе закричал я. - Вы разжиреете, как этот Ниро Вульф, будете сидеть дома в сделанном на заказ кресле, а я буду бегать по городу и получать все тумаки и шишки, и всё это для того, чтобы вы на последней странице показали толстым пальцем на убийцу, который всё это время болтался в нашем доме. Дудки!

- Приятно иметь дело с образованным человеком, который всё понимает, усмехнулся Михаил Андреевич.

Отложил в сторону бумаги и фотографии, и с явным сожалением встал с тахты.

Он позвонил своим знакомым в милицию и попросил навести для него справки о Геннадии Ивановиче Пушкове, сорока двух лет отроду, служил в милиции, двенадцать лет назад уволился. Он просил так же узнать где служил Пушков, и что послужило причиной столь раннего его увольнения. И ещё одно заинтересовало Михаила Андреевича: это как остался в Москве скорее всего лимитчик, не получив в милиции квартиры и прописки? Откуда приехал Пушков? Не из Вологодской ли области.

Ему пообещали вскоре перезвонить. Он поблагодарил и стал собираться.

- Михаил Андреевич, вы куда?

- Ты же не хочешь ходить по городу и получать затрещины, приходится мне. Мешок у нас нигде не видел?

- Что-то не припомню. А зачем?

- Как зачем? - сделал он круглые глаза. - Тумаки и шишки собирать.

Оделся он в старенькую ковбойку, ношеные джинсы, тяжёлые ботинки на толстой подошве. На голову натянул кепочку, которую никогда раньше не носил, и снял с вешалки потёртую кожаную куртку.

- Куда вы? - спросил я ещё раз, видя серьёзность его приготовлений. Мне можно с вами?

- Я пойду съезжу на автобазу, посмотрю - что там и как.

- Вы же обещали, что не будете на работе никого беспокоить, и что там никто не узнает о том, что Пушкова обратилась за помощью в поисках мужа!

- А я и не буду никого выспрашивать как сыщик. Я пойду к ним на работу устраиваться. Как думаешь - возьмут?

Я деликатно промолчал, скептически хмыкнув вместо ответа.

- Хочешь сказать, что староват? - усмехнулся подполковник. - Тем лучше. Покалякать со мной покалякают, а документы не будет надобности показывать, поскольку всё одно не примут.

- Почему мне нельзя с вами? - Кто же с таким зрением на автобазу работать просится? - развёл руками подполковник.

Возразить мне было нечего, и я понял, что мне придётся смириться и ждать его дома. Он скрасил пилюлю:

- Я, когда приду, всё подробно расскажу. Обещаю.

- А почему вы решили, что Пушков лимитчик, и тем более из Вологды?

- Дедукция, чтоб ей пусто было, - вздохнул Капранов.

Он рассмеялся, заметив мой обиженный вид.

- Ты вот пока меня ждёшь, подумай, откуда я догадался. Учись, сыщик, на простом. Сперва сам попробуй отгадать, а потом только спрашивай.

Он ушёл, а я уселся перечитывать записи рассказов Тамары Николаевны и рассматривать фотографии. Которые она нам оставила. Больше взять сведения о том, что Пушков не москвич, Капранову было неоткуда. Он видел и слышал то же самое, что видел и слышал я.

В записях нигде и ничего не говорилось о жизни Пушкова до того, как он пришёл на автобазу, словно её и не было, этой жизни.

Я перешёл к фотографиям. Их было немного. На всех фотографиях вид у Пушкова был как у человека, у которого что-то спросили, и он напряжённо обдумывает ответ.

Фотографии были в основном официальные, на паспорт, ещё на какие-то документы. Несколько групповых, пара свадебных, две - на автобазе, в компании водителей возле машин. Ещё одна, где совсем молодой Пушков стоял в обнимку с очень похожим на него малым возле белой церкви, дело было зимой, оба в валенках, но полушубки расстёгнуты, головы без шапок.

В общем, крутил, вертел я все эти фотографии и записи, даже через лупу рассматривал. Но так ничего и не придумал. Ничего не высмотрел. Я догадывался, что местожительство если и можно было определить, то по фотографии, где Пушков стоял возле церкви. Но церквей и в Москве хватает.

И вообще, чем больше я вглядывался и пытался проникнуть в фотографии, в жизни и характеры людей, тем всё большие сомнения вызывало во мне беспокойство его супруги. Здоровый мужик, кровь с молоком, загулял где-то с ядрёной девахой, через день-два явится к своей благоверной виниться. А мы с подполковником только время зря потеряем.

Впрочем, про время - это я зря. Что у нас имелось с запасом - так это время. Лучше бы его было поменьше, я имею в виду, свободного времени.

Мои размышления прервал телефонный звонок. Звонил знакомый подполковника, который сообщил, что навёл интересующие Капранова справки, есть кое-что любопытное, и он просит его перезвонить, как только тот появится.

Он появился уже к вечеру, когда в окнах заметно потемнело, и в домах начали зажигать свет. От него пахло осенью, дождём, табаком и бензином. Подполковник быстро скинул куртку, разулся и надев тапочки направился прямиком в ванную, прихватив из шкафа чистые бельё и полотенце. Я сообщил ему в спину:

- Между прочим, звонил из милиции ваш знакомый, просил перезвонить, сказал, что кое-что есть интересное.

- Пушкова не звонила? Не отыскался муж ещё? - даже не обратив, как мне показалось, должного внимания на моё сообщение, спросил подполковник.

Я промолчал, он непонятно чему удовлетворённо кивнул и исчез в ванной. Я услышал оттуда шум душа, и с облегчением вздохнул, потому что душ отнимал у подполковника вдвое меньше времени, чем принятие ванны, которое он любил самозабвенно и купался иногда по два часа.

На этот раз вышел относительно быстро, подтянутый, собранный, энергичный, сейчас он ничем не напоминал того увальня, который по полдня может валяться на тахте и бездумно смотреть в потолок. Бросил на диван мокрое полотенце, жестом остановил мои вопросы, и сняв телефон, набрал номер.

Разговор был длинный и серьёзный. По его окончании Михаил Андреевич позвонил ещё в несколько мест и только потом, закончив все свои телефонные беседы и консультации, уже за чашкой кофе рассказал мне о результатах.

На автобазу подполковник прошёл с большими трудностями. Находилась она за высоченным, свежевыкрашенным забором, поверху которого тянулась спиральная колючая проволока. Капранов не поленился и обошёл предприятие по всему большому периметру. Вокруг всей территории царила необычная чистота. Всё было подкрашено, убрано, подметено.