Девочка показала Джейн чистые ладони и тряхнула аккуратно зачесанным хвостиком.

– Отлично, Сэнди, – похвалила Джейн и налила чаю своей юной приятельнице.

Малышка без умолку болтала обо всем, что произошло с ней со времени их последней встречи. Она вынула из кармана тщательно сложенную салфетку и осторожно развернула ее. Там лежало переливающееся всеми красками крылышко бабочки, самолично найденное Сэнди при очередном прочесывании кустарниковых зарослей. Обе с восхищением залюбовались яркой игрой света.

Неожиданно на них упала тень – это Грант склонился над столом, чтобы тоже посмотреть находку Сэнди.

– Похоже на бабочку-голубянку, – заметил он. С большей заинтересованностью его глаза скользнули по нежной, детски пухлой и свежей щечке Джейн. – Но нужно проверить, может быть, я ошибаюсь. Не забудь про чай, Джейн.

Сэнди аккуратно завернула свое сокровище, схватила сразу два сандвича и стала в умиротворении жевать, довольно переводя блестящие глаза с отца на Джейн.

– Ух ты, как здорово, – сидеть с двумя моими самыми-самыми лучшими друзьями и есть сандвичи.

От избытка счастья она не могла усидеть на стуле.

Джейн засмеялась, услышав восторженные слова ребенка и увидев улыбку на губах Гранта.

– Ну вот, скоро приедет твоя мама, Сэнди! Будет еще веселее, правда? – бодро начала она и тут же в изумлении остановилась.

Девочка поперхнулась хлебом и страдальчески сморщилась. Она резко поставила на стол чашку, наполовину разлив чай.

– Да-да, наверно, – прошептала она.

Джейн с ужасом заметила, что глаза ребенка наполняются слезами. Сандра вскочила, стремглав перебежала через лужайку и исчезла в кустах. Джейн встревоженно повернулась к Гранту, не зная, что и подумать.

– О Господи, Грант, чем я так расстроила ее? Я думала, Сэнди знает о приезде матери и будет только рада ей, – жалобно промолвила она.

Грант обеспокоенно потер лоб.

– Ну, конечно, девочка знает о приезде матери. Но в последнее время при любом упоминании о Маре она ведет себя более чем странно. Не понимаю, что на нее находит. Всякий раз она начинает хлюпать носом, вскакивает и испаряется, как сейчас. Такое впечатление, что она чего-то боится.

– Боже мой, как неловко вышло! Может быть, мне пойти за ней?

Грант остановил ее резким движением руки.

– Не надо, оставь ее, она обычно быстро оправляется после таких вспышек. Может быть, объявится к ленчу. Между прочим, ты пользуешься ее неограниченным доверием и как лучший друг могла бы узнать, что так тревожит ребенка. – Он встал со стула. – Ну хорошо, чаепитие закончилось, пора возвращаться. Чем быстрее мы разберем эту жуткую кучу бумаг, тем более счастливым я себя почувствую.

Джейн выбросила на время из головы мысли о загадочном поведении Сэнди и полностью погрузилась в работу. Незаметно пролетел еще один час. Грант с довольным видом встал из-за стола.

– Я закончил. В полдень у тебя час на ленч. Минна приготовит его для вас с Сэнди. Я вернусь ближе к вечеру. – Он помедлил у двери. – Если бы ты потом пошла с Сэнди в ее комнату… она, быть может, и открыла бы тебе свой секрет. Попробуй, пожалуйста. Ты поможешь не только ей, но и мне.

Джейн с радостью согласилась, и Грант, спустившись на лужайку, исчез за углом дома. К счастью, Сэнди действительно появилась за ленчем. После еды она с удовольствием по просьбе Джейн провела ее по всем уголкам своего величественного жилища. Шесть просторных спален были в основном обставлены мебелью из красиво отполированного дерева местных пород. Кухня имела полное право называться мечтой домохозяйки. Две ванные комнаты сияли снежной белизной – и кафельные плитки, и сами ванны, и все остальное. Аккуратно прибранная комната Гранта казалась суровой и аскетичной. Неширокая кровать, покрытая полосатым твидовым покрывалом. Здесь явно обитал только один человек…

Когда они подошли к третьей спальне, Сэнди замедлила темп и натянутым тоном сказала:

– А это комната Мары.

Джейн заглянула в великолепные бело-голубые покои. Их убранство было просто восхитительным: пол устлан голубым паласом, роскошный белый гарнитур расставлен с большим вкусом. Голубые шторы более светлых тонов закрывали широкие окна. Огромная кровать застлана белым покрывалом с оборками. Прелестно, ничего не скажешь!

– Ну а где ты живешь, дружок? – Джейн решительно отвернулась от всего этого великолепия и погладила девочку по руке.

Та широким жестом отворила дверь, ведущую в ее спальню.

– Я люблю свою комнату больше всего. Грант сказал, она всегда будет моей, всегда-всегда, даже когда я буду старенькой и не смогу ходить!

– Ну конечно, он тебе ее оставит, – с серьезным видом согласилась Джейн и начала восхищенно ахать, рассматривая яркие покрывала на двух кроватях, весело скачущий по стенам хоровод забавных зверюшек и симпатичные розовые занавески.

– Можно мне прилечь на одну постель? Она кажется такой мягкой. Действительно, твоя комната самая лучшая! – довольно искренне провозгласила она.

– Даже лучше, чем комната ма… чем голубая комната?

– Конечно. Здесь так хорошо и уютно! Я даже могу сбросить туфли и расслабиться.

Джейн сопроводила свои слова соответствующими действиями и вытянулась на постели, шевеля босыми пальцами.

Сэнди некоторое время напряженно наблюдала за ней, а затем вздохнула с облегчением. Она подошла к игрушечной коляске, осторожно вынула из нее куклу и устроилась на соседней кровати, нежно баюкая свое сокровище. Потом девочка сказала:

– Лучше бы ты была моей мамой.

– Почему, дорогая? – спросила Джейн, стараясь не выдавать своих чувств. – Твоя мама такая красивая и очень любит тебя.

Сэнди ласково положила «дочку» рядом с собой.

– Да, она красивая и, наверное, любит меня. Я раньше скучала без нее, но теперь не хочу ее видеть больше никогда!

Джейн медленно встала и присела на корточки у постели, на которой, уткнувшись носом в подушку, лежала Сэнди.

– Сэнди, родная, я твой друг и мне больно слышать, как сильно что-то тревожит тебя, – стараясь успокоить девочку, она погладила ее по рыжим волосам. – Если ты не захочешь мне рассказать, я не обижусь. Но понимаешь, когда человек изливает свои горести другу, то это иногда помогает, а я хочу всегда видеть тебя счастливой!

В ответ девочка приглушенно зарыдала.

– Ты мой лучший друг, но я никому не смогу сказать об этом – ведь моя мама сделала бедному папе такое, чего я ей никогда не прощу!

У Джейн все внутри перевернулось от жалости к Сэнди. Она была готова заплакать вместе с ней. Что могла увидеть или услышать девочка, чтобы так горевать? Джейн стала утешать бедняжку.

– Ничего страшного, детка, если не хочешь говорить – и не надо, но, знаешь, я уверена, ты все поняла шиворот-навыворот. Ну-ну, милая, пригладь волосы и успокойся. Ты можешь посидеть со мной в кабинете, пока я не закончу работу. У тебя есть какие-нибудь интересные книжки?

Сэнди села и вытерла слезы.

– Я действительно могу посидеть с тобой в кабинете? Грант не разрешает мне туда ходить.

Джейн подумала, что лучше бы Сэнди назвала Гранта папой, но вслух весело произнесла:

– Один-то раз можно, если ты будешь сидеть тихо и читать. Все, я пошла, а ты возьми книжку и тоже приходи, ладно?

Кажется, она нарушает строгий запрет. Грант может злиться сколько ему угодно, он сам попросил ее поговорить с Сэнди, и пока она не добилась большего успеха…

С этими мыслями Джейн подошла к своему столу и остановилась. Переживания Сэнди были связаны с ее родителями, и как может она, совершенно посторонний человек, допытываться о причинах поведения их дочери. Чтобы представить результаты своих изысканий Гранту? Совершенно очевидно, это дела семейные, и она не имеет права рассказывать отцу о враждебном отношении Сэнди к собственной матери. Да и Грант вряд ли поблагодарит ее, если она вытащит на всеобщее обозрение грязное белье из семейного шкафа.

Сэнди на цыпочках вошла в кабинет, и Джейн, улыбаясь, указала ей на маленький столик и стул, которые она заранее перенесла с веранды. Девочка уселась, гордая тем, что ее допустили в запретную зону. От радости она позабыла все свои огорчения.