Он разочарованно вздыхает.

— Я не мог, блядь, попрощаться. Это было слишком тяжело. Если бы снова увидел тебя или услышал бы твой голос, я бы не ушел.

Я снова выхожу из себя.

— Ну, я рада, что ты сделал прощание легче для себя! А я тем временем осталась гадать, что же случилось с мальчиком, в которого я влюбилась. Взял ли он деньги? Он использовал меня? Был ли отец прав, говоря, что я была для него просто очередной телкой? Но если тебе так было легче, то, конечно, я рада, что ты ушел без всяких объяснений!

— Что ты, блядь, хочешь, чтобы я, сказал? Что я ошибся, не сказав тебе? Хорошо, давай представим, что я пришел попрощаться и не смог уйти. Где бы сейчас был Гектор? Где были бы мы? Посмотри, на что он способен, Эмили. Все еще хуже, чем я думал, но я больше не какой-то долбаный беспомощный ребенок, и я собираюсь посадить его за все это!

Я смотрю на ненависть в его глазах и понимаю, что это месть за прошлое. Я не сомневаюсь, что ему не безразлична судьба девушек, и он хочет торжества справедливости, но дело касается его и моего отца. Я лишь его способ подобраться поближе. Я качаю головой, мое сердце болит от горя.

— Я помогу вам с Ником, — шепчу я, мне нужно закрыть вопрос до того, как разрыдаюсь перед ним.

Он с облегчением вздыхает.

— Спасибо.

— Я делаю это не ради вас. А ради девочек. Я покончила с твоими играми, Райдер. Я просто... покончила со всем этим. — С этими последними словами я быстро ухожу, игнорируя его, когда он зовет меня. Оказавшись в своей комнате, я позволяю чувствам выплеснуться. Зарываюсь лицом в подушку, чтобы заглушить рыдания. Саммер прыгает, устраиваясь рядом, и словно обнимает меня, носом потираясь о мою влажную щеку. Вскоре усталость накрывает меня, и я поддаюсь ей, не желая больше чувствовать боль.

Глава 14

Райдер

Следующим утром я лежу на самом неудобном диване, на котором когда-либо спал, в голове полно мыслей, а сердце ноет после вчерашней перепалки с Эмили.

«Я сказала, что люблю тебя. Как ты мог так просто взять и уехать?»

Я не спал ни секунды, не в силах выбросить из головы выражение ее убитого горем лица. Я думал, что узнав правду о том, что произошло все эти годы назад, она поймет, но я ранил ее сильнее, чем осозновал, особенно когда не попрощался. Не удивительно, что ее старик сказал, будто я взял деньги. Я предвидел такой поступок, и, честно говоря, часть меня надеялась, что она поверит в это. Потому что было бы легче, если бы она ненавидела меня, чем любила меня, но она знала, что я их не брал. Она всегда видела во мне больше, чем кто-либо другой. Что лишь заставляет меня чувствовать себя настоящим уродом.

Я всю ночь размышлял о прошлом, но каждый раз, когда думал о том, что случилось бы, если бы я остался, понимал, что сделал все правильно. Но я должен был попрощаться с ней. Как тяжело не было бы, она заслуживала объяснения, и я буду сожалеть об этом решении до конца своей жизни.

Я снова слышу движение в коридоре, как и час назад. Она проснулась и отправилась в душ, а я представлял ее под горячими струями воды. Мне потребовалась каждая унция контроля, чтобы не войти туда, не наклониться и не сделать то, что мне не терпелось сделать с тех пор, как снова ее увидел. Черт, что я хотел сделать с ней последние шесть лет. С того времени я больше ни с кем не встречался. Трахался — да, вступал в отношения — нет. Но секс никогда не приносил удовлетворения, потому что они не пахли, как Эмили, и на вкус были иначе, с ними все было по-другому.

Да, я вернулся из-за дела, но это не меняет того факта, что с того момента, как снова увидел ее, я понял, что все еще люблю ее. Она единственный человек, которого я когда-либо любил. Понимаю, что она сейчас злится, но я не собираюсь от нее отказываться. Я заставлю ее простить меня и докажу ей, что она моя и всегда была моей.

Не желая больше думать об этом, я решаю встать и приготовить кофе. Взяв джинсы с пола, я надеваю их, затем смотрю на свою окровавленную рубашку и решаю оставить ее. Быстро пишу Стоуну сообщение с просьбой заехать ко мне и взять для меня кое-какую одежду. Я планирую приклеиться к Эмили как гребаный клей, пока вся эта хрень не закончится. Слишком много всего сейчас происходит и слишком много вопросов без ответа. Интуиция подсказывает, что это дело как-то связано с ней.

Направляясь на кухню, я начинаю просматривать ее шкафчики в поисках кофеварки. Я замечаю, что все расположено стратегически правильно, и быстро понимаю, что так было задумано еще когда она была слепой. Я стараюсь не нарушить ее систему и наконец нахожу то, что ищу в последнем шкафу. Закрыв дверцу, я вижу, как Эмили стоит в дверях, только что из душа, и выглядит невероятно сексуально в белых дизайнерских джинсовых шортах, демонстрирующих ее сексуальные, загорелые ножки и бледно-голубой майке, которая подчеркивает ее экзотические светло-голубые глаза. Напряжение в груди усиливается, когда я вижу ее опухшие глаза. Мне хочется обнять ее, но я знаю, что она этому не обрадуется.

— Привет, Эм.

— Привет, — мягко отвечает она. Ее глаза бродят по моему телу без рубашки, затем сосредотачиваются на моей повязке. — Ты уверен, что тебя не надо осмотреть?

— Нет, все нормально.

Она бормочет что-то непонятное, явно не веря мне, затем подходит и вырывает кофеварку из моих рук.

— Иди сядь, я сделаю кофе.

— Я могу сделать сам.

— Просто сядь. — Она толкает меня в грудь сильнее, с силой, на которую я и не думал, что она способна, но прежде чем успевает убрать руку, я удерживаю ее запястье и притягиваю ее к себе.

Она ахает от удивления и с опаской смотрит на меня. Перемещая ее руку так, чтобы она лежала на моем бьющемся сердце, я обнимаю ее лицо другой и провожу большим пальцем под ее опухшим глазом.

— Мне жаль. — Ее глаза увлажняются, и она пытается отвернуться, но я не позволяю ей. — Прости меня, Эм.

— За что именно? — спрашивает она, ее голос едва слышнее шепота.

— За все, что причинило тебе боль. Но прежде всего за то, что ушёл не попрощавшись. Я все исправлю, обещаю.

Она смотрит на меня, между нами повисает долгая минута молчания.

— Некоторые вещи нельзя изменить, — ее голос срывается, и единственная слеза скатывается с уголка ее глаза.

Наклонившись, я ловлю ее губами и слышу, как у Эмили перехватывает дыхание.

— Ты права, иногда что-то нельзя изменить, но это не значит, что я перестану пытаться. Может я вернулся и из-за дела, но это не меняет того, что я чувствую к тебе, что всегда чувствовал к тебе. Неважно, сколько времени это займет, Эм, я не сдамся, — честно говорю ей, убедившись, что она понимает мою позицию. Ее взгляд недоверчив, в глазах стоят слезы. Я знаю, что она мне не верит, пока нет, я и не ожидал от нее такого доверия. Последний раз поцеловав ее в уголок глаза, я решаю отступить и сесть за стол.

Она снова наполняет кофеварку, и я замечаю, как дрожат ее руки. Я смотрю, как она быстро перемещается по кухне, и замечаю, как она берет вещи, даже не глядя на них, точно зная, с чем столкнется ее рука. Затем прочищает горло, отрывая меня от моих мыслей.

— Итак, когда ты поедешь забрать машину и вернешься в отель?

— Я не поеду. — Она удивленно смотрит на меня. — Эмили, я говорил серьезно, когда сказал, что никуда не уйду. Я не отойду от тебя ни на один долбаный шаг, пока дело не будет решено. — А если у меня все получится, я вообще никогда ее не оставлю.

— Что ж, это невозможно. Ты не можешь пойти со мной на работу, и...

— Ты не пойдёшь на работу.

— Что за ерунду ты несёшь? Конечно пойду.

— Нет. Тебе небезопасно быть где-то без меня рядом.

Она в ужасе смотрит на меня.

— Райдер, я работаю в реабилитационном центре с детьми. Не...

— Именно! После вчерашнего ты хочешь рисковать невинными детьми?

Я чувствую себя мудаком, когда ее лицо бледнеет.

— Нет, конечно нет, но ты даже не знаешь, связано ли то, что случилось прошлой ночью, со мной.

— Нет, не знаю, но собираюсь скоро выяснить.

— И как ты собираешься это сделать?

— Вчера вечером я не просто так оставил свою машину у кинотеатра.

Она хмурится.

— Почему?

— Потому что, когда копы пробьют номера, они смогут выследить меня. — Она продолжает смотреть на меня в замешательстве, не понимая моего замысла. — Свидетели видели, как мы покинули место происшествия. Любой полицейский в здравом уме выяснит почему. Если они не приходят задавать вопросы, значит не придают дело огласке и не ищут нас по какой-то причине.

Она наливает нам обоим по чашке кофе, размышляя над тем, что я только что сказал, затем подходит и ставит мою передо мной.

— Я просто не могу поверить, что мой отец способен на все это. Я знаю, что он мстителен, но насиловать молодых девушек? Желать убить меня? Я его ребенок, Райдер, он может не любить меня, но я все еще его дочь.

Её голос затихает, и она поворачивается, чтобы уйти, но я хватаю её за бедра прежде, чем она отойдет, и усаживаю её к себе на колени. Затем крепко обнимаю ее, чтобы она не могла сбежать.

— Я знаю, что это должно быть трудно принять, Эм, даже если ты не близка с ним. Может быть, я не прав насчет стрельбы. Думаю, мы это выясним, но я не хочу рисковать, не хочу рисковать тобой. Так что, пока все не закончится, я буду рядом.

Я слышу, как она шмыгает носом, а затем вытирает щеки.

— Я не могу перестать размышлять об этих девушках. Мне больно думать, что он может сделать это с ними, что любой может. И моя мать знает? Неужели ей все равно? Иногда мне кажется, что она хуже его. Я не понимаю, как она могла не знать, она должна, по крайней мере, что-то заподозрить. — Эмили качает головой, и я чувствую, как ее спина дрожит от слез. Я решаю молчать и просто обнимаю ее, зная, что ничего не могу сказать, чтобы облегчить ситуацию. Чертовски приятно держать ее вот так. Только хотелось бы, чтобы это было при других обстоятельствах.

Проходит несколько минут, прежде чем она снова подает голос:

— И каков план? И что я скажу людям о том, кто ты?