— Великий Потоп, упомянутый в Библии, был на самом деле?

— Мы нуждались в плотной облачности на определённом этапе.

Подмывало спросить про вымирание динозавров, но Максим решил, что пора заканчивать эту метафизическую беседу. Что ему может грозить по службе, если отбросить богов, американскую разведку и сопланетян? Выговор за нарушение правил полётов в сложных метеорологических условиях, максимум. Что может грозить от устроителей фантасмагории? Молния в голову, минимум. Вот, исходя из этих нехитрых расчётов кнута, при наличии призрачных пряников и придется лететь к злому богу в гости.

— Разъяснения о потопе убедили меня помыться в грозе лишний раз, — заявил он, поднимаясь на ноги.

Разумная молния показала хорошее понимание юмора — шар величественно поплыл к распахнутой кабине и скрылся внутри. Прежде чем залезть, Максим боязливо заглянул вовнутрь.

Следов серебристого компаньона не наблюдалось. «Меньше в кабине народу, больше пилоту кислороду. Вот почему, когда я нервничаю, тупые шутки сыплются из меня как из мешка?». Он не стал заглядывать в грузовую кабину. Сопланетник доказал, что может сам о себе позаботиться.

«Ка» недовольно фыркнул, отзываясь на процедуры запуска. Подсознательно Максим ждал каких-то отклонений в работе приборов, но всё шло гладко — турбины набрали обороты, стрелки приборов установились на обычных позициях.

Зная хищный нрав коварного облака, он постарался выйти к нему на максимальной высоте, там вихри не такие опасные. За это время оно изменилось — поверхность стала более гладкой, взамен выпуклостей, по ней лениво ползали белесые пятна. Космы облачности стремительно уносились вверх, приближаясь к фиолетовому гиганту. От этой мощи стихии решимость Максима понемногу начала испаряться. Дырку в стекле пришлось заткнуть куском промасленной ветоши, и теперь она постоянно маячила перед глазами, напоминая о недавнем происшествии. Это тоже не добавляло геройства. Всё тот же размеренный голос в телефонах произнёс:

— Будь готов заглушить двигатели.

Секундная радость от осознания того, что где-то рядом могущественный союзник, сменилась страхом — более нелепой команды в воздухе ему не приходилось слышать. Он уже открыл рот, чтобы уточнить причину, когда облако перешло к активным действиям. Прорывая белесые пятна, из фиолетового нутра вылетели ледяные глыбы. Лишь в начале глаза успели ухватить отблеск их медленного вращения. После секундной задержки они устремились к вертолёту. Скорость была так велика, что Максим лишь беспомощно прикрыл глаза — увернуться от этих размытых в стремительном движении снарядов было невозможно.

Вертолёт содрогнулся от мощного удара, и обломки лопастей пронеслись в бешеном падении. Моторы дико взвыли, потеряв нагрузку, потом мгновенно захлебнулись от серии новых ударов. В хвостовой части что-то сильно треснуло, мощный поток ветра ударил в спину. Влага обильно покрыла стекло кабины, скрывая видимость.

Тело Максима вжало в сиденье чудовищным ускорением. На смену мерному гулу двигателей пришли дикие завывания ветра с оглушающим громом. Ему оставалось только сидеть и беспомощно смотреть, как неясные пятна света пляшут на мокром стекле.

Остановка была ещё более жёсткой. Ремни впились в тело, в селезёнке немилосердно закололо. Но телесные страдания не могли отвлечь от страстного желания узнать о происходящем снаружи. Как только торможение прекратилось, Максим лихорадочно протёр боковое стекло. Фиолетовый мрак, из которого тянуться к разбитому вертолёту зигзаги десятков разрядов. А что в лобовом стекле? То же самое! Искалеченный вертолёт беспомощно весит, в дебрях электрического кокона. Всё новые слепящие змейки вонзаются в стекло, рассыпаются злыми искрами, мельчайшими волосками струятся по корпусу. В этих сполохах фиолетово-черный мрак кажется глубинами адской преисподней. Резкий запах озона, непрекращающийся треск разрядов.

Стрелки приборов заметались в диком танце. На электронных табло начали выскакивать случайные цифры, желтый крест авиагоризонта перед глазами завертелся как прицел смертельно раненого снайпера. Руки Максима невольно дёрнулись к приборной панели, и застыли на полпути. Сеть мелких разрядов выползла из стекла, жадно захватывая окошки приборов. Ещё немного и его зажарит, как на электрическом стуле! Он затравленно повернулся к проёму грузовой кабины. «Ну, где ты Сын Неба, чёрт тебя побери? Я сижу тут как последняя Аэлита в подземелье. Меня скоро принесёт в жертву исследователь нейтронных модуляций, а тебе и дела нет»!

В ответ на его мысленный призыв в глубинах вертолёта прозвучал глухой взрыв. Волна нестерпимого света медленно покатилась не него. Для неё не существовало препятствий — она одновременно выступила из проёма и стены за спиной, прошла сквозь тело Максима как туман сквозь рыбацкую сеть. Лишь по барабанным перепонкам ударил перепад давления. Встретившись с напоенным электричеством стеклом кабины, она одним мощным взрывом разворотила его и устремилась во мрак, сминая паутину кокона разрядов.

Вертолёт дрогнул и Максим почувствовал себя в кабине скоростного лифта, несущегося вниз. Внутренности, казалось, вжались в лёгкие, а во рту противно выступила слюна. Отчаянье охватило каждую клеточку тела, он отстегнул ремни и выпрыгнул из кабины. В лицо ударил резкий ветер, мелкие градинки ударили по щёкам. Странно, но боли он не почувствовал. Его развернуло спиной вверх, он летел, глотая воздух в сумасшедшем падении, сквозь бушующую электричеством мглу.

Если бы он был парашютистом то, наверное, рвал бы кольцо несуществующего парашюта. А сейчас Максим был зёлёным курсантом, который на стареньком Як-18 валится в пике. Сука инструктор тогда вышел почти у самой земли, а он не смог, не смог тянуть штурвал на себя. Сидел и смотрел, как несутся на встречу квадраты полей. Стиснув зубы, он мысленно потянул этот облезлый штурвал, который так часто снился ему по ночам.

Неожиданно, падение изменилось — тело начало разворачиваться с подъёмом головы, воздушный поток теперь бил больше по ногам, перегрузка тяжёлым прессом выдавила воздух из лёгких. Чувствуя себя последним дураком, Максим расставил руки как крылья и представил, как переводит рукоятку газа. Тело ответило рывком вперёд и понеслось вперёд. Земли он так и не видёл, но чувствовал, что это уже не падение, а полёт. Всё ещё не веря себе, он прибавил скорости — световая метель вокруг вытянулась полосами, напор воздуха в лицо стал сильнее, но тело не охлаждалось. Иногда ему казалось, что молния сверкает прямо перед глазами, он прикрывал глаза, ожидая удара, но каждый раз открывая их, убеждался, что всё жив.

Очередное открытие не показало перед собой фиолетовую жуть. Белый туман вокруг. От неожиданности Максим утратил все свои лётные навыки управления телом. Он летел по инерции, замедляясь, пока не повис окончательно. Сила тяжести почти не ощущалась, туман стал осязаем, и походил на вязкое масло, которое поддерживало. Максим загрёб его руками, устремляясь вверх. Инстинктивно, он боялся земли. Высота, высота, это жизнь пилота.

Отблески заходящего солнца на облачках над головой. Они растрёпанной чередой тянутся к фиолетовой грозе вдалеке. Там всё ещё кипит схватка — яркие сполохи подсвечивают облако изнутри, как китайский фонарь. Электрические существа ведут свой небесный спор.

Он лежит на животе, наполовину погружённый в липкую белизну облака и смотрит вниз на землю. Зрение тоже изменилось — если всмотреться, отсюда, с километровой высоты видно даже дупло на дереве. Кто он теперь? Бог? Плавает по облакам, летает как птица. Что ещё может?

Вот взять, нахмурить брови, и метнуть вниз разящую молнию! Р-раз!

…………………

Белка выглянула из дупла. Гроза ушла. В вышине лёгкие облака. Воздух всё ещё полон влаги и кора скользкая. Зверьку это не нравится. Сухое гнездо манит вернуться. Усаживаясь на ветку, белка подбирает хвост и обиженно цокает, глядя на небо.

Вспышка. Дерево жалобно скрипит, роняя расщёплённую молнией верхушку. Громовой раскат застаёт белку уже в дупле. Не надо гневить небеса.