Грета стиснула руки.

— Ты очень хочешь взять эти картины, Крис?

Кристиан кивнула.

— Очень, очень?

— Да… да… да!..

Но Грета не трогалась с места и вся дрожала, как дрожит зверек, когда чует опасность. Наконец она встала.

— Я иду, — сказала она упавшим голосом. В дверях она обернулась.

— Если мисс Нейлор спросит меня, где ты, Крис, я чего-нибудь выдумаю.

Кристиан вздрогнула.

— Я совсем забыла об этом… Грета, прости меня! Лучше пойду я.

Грета живенько сделала еще шаг.

— Я умру, если останусь здесь одна, — сказала она. — Я могу сказать ей, что ты спишь, а ты здесь ложись спать, и тогда это будет правда.

Кристиан обняла ее.

— Прости меня, милая; жаль, что я не могу пойти вместо тебя. Но если уж придется лгать, то я бы на твоем месте не стала бы хитрить.

— Правда? — с сомнением спросила Грета. — Да.

«Нет, — сказала про себя Грета, спускаясь по лестнице. — Нет, я скажу по-своему». Она вздрогнула и продолжала в темноте нащупывать ступеньки.

Кристиан прислушивалась, пока не раздался звук завинчивавшихся винтов, грозивший ей опасностью и одиночеством.

Опустившись на колени, она стала отделять холст от подрамника. Сердце ее яростно колотилось; при малейшем дуновении ветерка или донесшемся издалека шуме она прекращала работу и затаивала дыхание. Поблизости не было слышно ни звука. Она работала, стараясь думать только о том, что именно здесь вчера вечером она была в его объятиях. Казалось, это было так давно! В темноте ею овладел смутный ужас, жуткое чувство одиночества. Вспышка решимости, казалось, погасла и уже не согревала ее.

Нет, она не годится ему в жены, раз при первом же испытании ей изменило мужество! Она стиснула зубы, и вдруг ее охватил странный восторг, словно она тоже вступила в жизнь, узнала о себе что-то такое, чего не знала прежде. Она поранила пальцы, но боль была ей даже приятна; щеки горели; дыхание участилось. Теперь ее не остановят! Эта лихорадочная работа в темноте была ее первым жизненным крещением. Она отделила холсты и, аккуратно скатав их, связала веревкой. Она хоть что-то сделала для него! Этого у нее не отнимешь! Она спасла частицу его души! В эту ночь он стал ей ближе! Пусть делают, что хотят! Она легла на его матрас и вскоре заснула…

Кристиан разбудил Скраф, лизнувший ее в лицо. У постели стояла Грета.

— Проснись, Крис! Калитка отперта!

В холодном утреннем свете девочка, казалось, вся светилась теплыми красками, глазенки ее блестели.

— Теперь я не боюсь; мы со Скрафом не спали всю ночь, чтобы не пропустить утра… Это было так интересно… Но знаешь, Крис, — закончила она жалобно, — я солгала.

Кристиан обняла ее.

— Пойдем скорей! Там никого нет. А это картины? Подняв сверток за концы, сестры снесли его вниз и направились со своей ношей, похожей на человеческое тело, по тропинке между рекой и виноградником.

В тени розовых кустов, растянувшись во весь рост и подложив руку под голову, отнюдь не сном праведницы спала Грета. Пробиваясь сквозь цветы, солнце целовало ее полураскрытые губы и осыпало увядшими лепестками роз. В густой тени лежал сонный Скраф и лениво щелкал зубами, пытаясь поймать муху.

В три часа в сад вышла и мисс Нейлор с корзинкой и ножницами в руках. Подхватив юбки, чтобы не замочить их в лужицах, оставшихся после поливки, она остановилась у куста роз и стала срезать увядшие цветы. У маленькой женщины с посеребрившейся головой и худощавым смуглым лицом, стоявшей на солнцепеке без зонтика, вид был гордый и независимый.

Когда ножницы ее запорхали среди веточек, она стала разговаривать сама с собой.

— Если бы девушки были такими, как в наше время, ничего подобного не случилось бы. Но может быть, мы не понимаем… прошлое легко забывается.

Она понюхала розу, зарывшись в нее носом и губами.

— Бедная девочка! Как жаль, что его отец простой…

— Фермер, — донесся из-за куста сонный голосок. Мисс Нейлор вздрогнула.

— Грета! Как ты меня напугала! Фермер… то есть… э… владелец сельской усадьбы!

— У него виноградники… герр Гарц говорил нам, и он не стыдится этого. Почему же жаль, мисс Нейлор?

Мисс Нейлор поджала губы.

— По многим причинам, о которых ты не имеешь представления.

— Вы всегда так говорите, — не отставала обладательница сонного голоска, — и поэтому, когда я захочу выйти замуж, вы тоже пожалеете…

— Грета! — воскликнула мисс Нейлор. — Девочке твоих лет неприлично говорить такие вещи.

— Почему? — спросила Грета. — Потому что это правда?

Мисс Нейлор ничего не ответила ей на это, но с досады срезала свежую, неувядшую розу и, тут же подняв ее, посмотрела на нее с раскаянием. Грета, снова заговорила:

— Крис сказала: «Картины теперь у меня, и я все расскажу ей», — но я скорее скажу, потому что это я солгала.

Мисс Нейлор смотрела на нее, широко раскрыв глаза, сморщив нос и забыв щелкнуть ножницами.

— Вчера вечером, — проговорила Грета, — мы с Крис пошли в мастерскую, чтобы забрать картины, а калитка была заперта, и поэтому я вернулась, чтобы сказать «вправду; и когда вы меня спросили, где Крис, я солгала, потому что она была в мастерской всю ночь, и мы со Скрафом не спали всю ночь, а утром принесли картины и спрятали у себя под кроватями, и вот почему мы… так… хотим… спать.

Мисс Нейлор смотрела на нее поверх розового куста, и хотя ей пришлось стать на цыпочки, она и в этом положении умудрялась сохранять достойный вид.

— Меня поражает твое поведение, Грета, а еще больше меня удивляет Кристиан. Все идет вверх дном.

Солнечный лучик запутался в волосах Греты, смотревшей на мисс Нейлор непроницаемым и невинным взглядом.

— Я уверена, что вы любили, когда были молодой, — пробормотала она сонным голосом.

Густо покраснев, мисс Нейлор срезала безупречный бутон.

— И так как вы не замужем, то я думаю… Ножницы щелкнули.

Грета снова примостилась под кустом.

— По-моему, нехорошо срезать все лучшие бутоны, — сказала она и закрыла глаза.

Мисс Нейлор продолжала смотреть на нее поверх розового куста, но черты ее худощавого лица странным образом смягчились, оно порозовело и помолодело. Услышав, что Грета ровно и глубоко дышит, маленькая гувернантка поставила свою корзинку и стала прохаживаться по лужайке, а следом за ней ходил недоумевающий Скраф. Тут к ним подошла Кристиан.

Мисс Нейлор молча взяла ее под руку, но ее губы беззвучно открывались и закрывались, словно клюв птицы, подбирающейся к червяку.

Кристиан заговорила первой:

— Мисс Нейлор, я хочу сказать вам…

— О моя дорогая! Я все знаю, Грета уже исповедалась мне. — Она похлопала девушку по руке. — Какой сегодня чудесный день, не правда ли? Вы когда-нибудь видели, чтобы «Пять пальцев» были такими красивыми?

И она указала на величественные вершины «Fiinffingerspitze» [32], сверкавшие на солнце, как гигантские кристаллы.

— Мне нравится больше, когда они окутаны облаками.

— Да, — волнуясь, согласилась мисс Нейлор, — в облаках они, безусловно, приятнее. Сейчас у них такой вид, словно они вспотели от жары… Дорогая! продолжала она, похлопывая Кристиан по руке. — Мы все… то есть, мы все…

Кристиан старалась не смотреть на нее,

— Дорогая, — снова начала мисс Нейлор. — Я глубоко… то есть, я хочу сказать, все мы в свое время… и поэтому, видите ли… так тяжело!

Кристиан поцеловала ее затянутую в перчатку руку. Мисс Нейлор покачала головой, по носу ее скатилась слеза.

— Давайте-ка распутаем клубок шерсти! — как-то особенно весело сказала она.