ЖЕНЯ. Про вас говорят, что вы человека с огромным чувством юмора….

МЕДВЕДЕВ. С огромным – что? Чем?

ЖЕНЯ. Чувством юмора. И я хотела спросить, так ли это.

МЕДВЕДЕВ. Ну, не знаю… Чувство юмора – оно вроде бы есть… (Подумал.) Пожалуй. (Еще подумал.) Во всяком случае, вполне возможно. Но вот насколько оно огромное – не приходилось испытывать.

ЖЕНЯ (уверенно). Скоро придется.

Входит ЕРШОВ.

ЖЕНЯ. Тебя ждут.

ЕРШОВ. Здравствуйте, Роман Степанович.

МЕДВЕДЕВ. Добрый день. (Жене.) Это же Ершов, бригадир монтажников.

ЖЕНЯ. Серьезно? А говорите, что у вас чувство юмора небольшое. Огромное! Это мой муж.

МЕДВЕДЕВ. Серьезно?

ЖЕНЯ. Вы и в этом видите что-то смешное?

МЕДВЕДЕВ. Да что ты привязалась ко мне с этим дурацким чувством юмора! Нет его у меня! И ни к чему мне оно! Голову только морочишь! Где Семенов?

ЕРШОВ. Семенов?

МЕДВЕДЕВ. Да, Семенов.

ЖЕНЯ. А-а, Семенов!.. Его нет.

МЕДВЕДЕВ. Где же он?

ЖЕНЯ. Кто? Семенов?

МЕДВЕДЕВ. Семенов.

ЕРШОВ. Ах, Семенов!… Он здесь больше не живет.

МЕДВЕДЕВ. А где же он живет?

ЕРШОВ. Кто? Семенов?

МЕДВЕДЕВ. Да, черт возьми, Семенов!

ЕРШОВ (Жене.) В конце концов, он сам рвался – вот пусть и доложит… (Медведеву.) Вообще-то я выселил его в коридор. Но он, по-моему, предпочитает жить за окном.

МЕДВЕДЕВ. За каким еще окном?!

ЕРШОВ. За обыкновенным…. Со стеклами.

МЕДВЕДЕВ быстро подходит к окну и отдергивает штору. СЕМЕНОВ несколько мгновений неподвижно смотрит на него, затем от испуга нажимает кнопку. Люлька едет вверх.

МЕДВЕДЕВ. Семенов! Что там делаешь?.. Эй, Семенов!…

Люлька проезжает вниз.

СЕМЕНОВ (снизу). Осматриваю фасад!

МЕДВЕДЕВ. Зачем?

СЕМЕНОВ (проезжает вверх). К октябрьским праздникам не мешало бы подремонтировать!

МЕДВЕДЕВ. Кой черт! До октябрьских праздников еще нужно дожить!

СЕМЕНОВ (проезжая вниз). Как-нибудь доживем!

Люлька с размаху останавливается точно против окна. СЕМЕНОВ заворожено, как кролик на удава, смотрит на Медведева.

Пауза.

МЕДВЕДЕВ (решительно.) Спокойно! (Задергивает штору). Всем молчать!… (Жене.) Что ты на меня так смотришь?

ЖЕНЯ. Огромное! Огромное!

МЕДВЕДЕВ. Тихо!… (Ершову.) Значит, ты сейчас вместо него?

ЕРШОВ. В некотором смысле. Но не буквально. Нет, не буквально. (Приоткрывает штору). Семенов, подтверди!

СЕМЕНОВ. Не буквально, не буквально!

МЕДВЕДЕВ. Тихо, я сказал!.. Значит, вместо него. Вы бы хоть предупредили о своих подменах! А у него что – отпуск?

ЕРШОВ. Без содержания. По закону – три дня: понедельник, вторник, среда. На ремонт фасада.

МЕДВЕДЕВ. Значит, ты и поедешь вместо него. В Усольск. Иди оформляй командировку, выезд сегодня. Вопросы есть?

ЕРШОВ. В Усольск?!

МЕДВЕДЕВ. Можно и дальше: в Заполярье, в Магнитогорск, Донецк.

ЖЕНЯ. Очень оригинально. Но ничуть даже не смешно.

МЕДВЕДЕВ. Да я и не собирался шутить! В вообще, что за чертовщина у вас тут творится?

ЕРШОВ. Жизнь.

МЕДВЕДЕВ. Что – жизнь?

ЕРШОВ. У нас тут творится обыкновенная жизнь. По-моему.

МЕДВЕДЕВ, То, о чем я говорю, тоже жизнь. И тоже, к сожалению, обыкновенная. Заводы-поставщики не прислали по разнарядке и половины оборудования, завтра монтажники без дела будут сидеть!

ЕРШОВ. Мои уже сегодня сидят.

МЕДВЕДЕВ. Тем более.

ЕРШОВ. Думаете, разошлем толкачей – легче будет?

МЕДВЕДЕВ. Легче, не легче, а что-нибудь выбьют на первое время, а там снова будем искать выход. А что прикажете делать!

ЕРШОВ. Есть у меня одна идея. Мы в бригаде часто об этом говорим, особенно когда такое вот начинается….

МЕДВЕДЕВ. Что это я с тобой разглагольствую? Ты приказ получил? Выполняй!

ЕРШОВ (сдержавшись). Я в отпуске.

МЕДВЕДЕВ. Я тебя отзываю из отпуска.

ЕРШОВ. А я не отзываюсь.

МЕДВЕДЕВ. Как так?

ЕРШОВ. А так. Не хочу.

МЕДВЕДЕВ. Ты уволен!

ЕРШОВ. Очень хорошо, хоть позавтракаю наконец. Присаживайтесь с нами. Чашечку кофе?

ЖЕНЯ. Я уже предлагала. Не хочет.

ЕРШОВ. Почему?

ЖЕНЯ. Не знаю. Сердце, наверное.

ЕРШОВ. Да, с такой работой за сердцем только следи!… Подлей мне горяченького…. Спасибо.

Завтракают.

МЕДВЕДЕВ (обескуражено). Эй!

ЖЕНЯ. Он говорит: «Эй!».

ЕРШОВ. Может, он кого-то зовет? (Оглядывается). Эй!

ЖЕНЯ. Эй-эй!

ЕРШОВ. Эй-эй-эй!… Никого нет.

МЕДВЕДЕВ. Между прочим, это я к тебе обращался.

ЕРШОВ. Да? А я не понял. Слушаю вас.

МЕДВЕДЕВ. Ты чего это расселся?

ЕРШОВ. Вы же уволили меня, вот я и сижу. А вот почему вы здесь торчите, а не работаете, этого я не знаю. Может, ждете, пока и вас уволят?

МЕВЕДЕВ. Ты как со мной разговариваешь?!

ЕРШОВ. Ну, тихо, дядя! Не дома!

МЕДВЕДЕВ. Ершов!

ЖЕНЯ. Вот что – хватит! Могу я в конце концов позавтракать или нет? (Медведеву.) Выйдите, пожалуйста, если не умеете вести себя в чужом доме!

МЕДВЕДЕВ. В каком это чужом доме?!

ЖЕНЯ. В таком. В нашем!

МЕДВЕДЕВ. Да не выйду я никуда!

ЕРШОВ встает, поддергивает манжеты. Наклоняется над кубком, нюхает гвоздику и начинает обходить Медведева сзади.

ЖЕНЯ. Не нужно, он сам уйдет. Открой, пожалуйста, дверь.

ЕРШОВ. Это еще зачем?

ЖЕНЯ. Я попросила тебя открыть дверь.

ЕРШОВ. Молчу. (Открывает дверь.)

ЖЕНЯ (Медведеву). Выйдите, пожалуйста, мне нужно переодеться.

МЕДВЕДЕВ. И не подумаю!

ЖЕНЯ. Ах, так? Что ж… (Одним движением расстегивает «молнию» на платье, платье падает на пол.)

МЕДВЕДЕВА словно ветром выметает из комнаты.

ЖЕНЯ. Ключ!

ЕРШОВ быстро запирает дверь. Снаружи на нее обрушиваются громовые удары. ЕРШОВ закладывает дверную скобу ножкой стула.

ЖЕНЯ. Держи-держи!… (Достает из сумки рубашку и джинсы, переодевается.)

СЕМЕНОВ (выглядывая из-за шторы). Вы и его выставили? Ну, теперь вам кранты! (Изловчившись, отодвигает штору, видит полураздетую Женю.) Это еще что за стриптиз?! В служебном кабинете!

ЕРШОВ. Уймись. В служебном кабинете пить нельзя, а про это…

Грохот. Удары стихают.

СЕМЕНОВ (втиснувшись в форточку, возбужденно показывает на дверь). Смотрите-смотрите! Сейчас он разбежится – и ….

Пауза. Негромкий, вежливый стук.

ЖЕНЯ. Кто там?

МЕВЕДЕВ (из-за двери.) Это я, монтер. Можно войти?

ЖЕНЯ. А вы будете себя прилично вести?

МЕДВЕДЕВ. Постараюсь.

ЖЕНЯ. Открой.

ЕРШОВ отпирает дверь. Входит МЕДВЕДЕВ. СЕМЕНОВ вновь испуганно скрывается за портьерой.

ЖЕНЯ. Проходите, пожалуйста. Садитесь…

МЕДВЕДЕВ. Спасибо.

ЖЕНЯ (наливает кофе). Прошу!

МЕДВЕДЕВ. Больше спасибо! (Пьет, демонстративно отставляя мизинец). Очень вкусно. (Неожиданно смеется).

ЖЕНЯ. Что с вами?

МЕДВЕДЕВ. Извините – на нервной почве. Когда, вы говорите, у вас свадьба была?

ЖЕНЯ. Вчера.

МЕДВЕДЕВ. Еще раз поздравляю (Ершову.). Увольнять я тебя, пожалуй, не буду, ты и так… (Жене.) Я ничего не сказал! (Ершову.) Ты начал что-то излагать.

ЕРШОВ. Вы же не хотели слушать.

МЕДВЕДЕВ. Не хотел. А теперь вижу – смелый человек. А раз человек смелый, то у него и мысли могут появиться… неробкие. Слушаю.

ЖЕНЯ. Может, мы сначала позавтракаем?

ЕРШОВ. Успеем, у нас еще два дня впереди. (Медведеву.) Стройка у нас какая?

МЕДВЕДЕВ. Ты только без наводящих вопросов.

ЕРШОВ. Я привык мерить все на себя. Вот я сижу, допустим, в комитете на том заводе в Усольске. И мне говорят: на «Тэцстрое» бригады простаивают из-за вас. Как бы я реагировал?

МЕДВЕДЕВ. Да никак. У них таких, как мы!…

ЕРШОВ. Таких? В том-то и дело, что нет! Крайний Север, современная электростанция! Не знаю, как вам, а мне стало бы стыдно. И я пошел бы к ребятам и сказал: «Давайте, черт возьми, поможем этим парням с «Тэцстроя»! А если бы я своими глазами хоть раз увидел наши тундры – ого, я бы эту стройку как родимую опекал!

МЕДВЕДЕВ. Значит, ты предлагаешь….